Союз трёх императоров - Сергей Анатольевич Балакин

в революционный ударный отряд «Ред Каттроутс» («Red Cutthroats») – дословно «Красные перерезатели горла», то есть «Красные головорезы». Командовал отрядом колоритный сипай Чаппай – смуглый коренастый индус с лихо закрученными усами и орлиным носом. Он был облачён в длинный восточный кафтан, на голове красовалась чалма, на поясе у левого бедра висела кривая персидская сабля, а у правого – кобура со здоровенным пистолетом «Кольт» 45-го калибра. Говорили, что перед боем и по особо торжественным случаям Чаппай подпоясывает свой кафтан живой коброй, и у всякого, кто встретится с её змеиным взглядом, мгновенно немеет язык и подкашиваются ноги. А ещё ходили слухи, будто из всех деликатесов свирепый сипай предпочитает сырую печень поверженного врага. Якобы в индийском Ахмадабаде его по обвинению в каннибализме пытались судить, но отпустили за недостаточностью улик.

Новобранцу-головорезу Казанцеву выдали песочного цвета форму колониального бойца с нелепым в здешних местах пробковым шлемом, высокие кожаные ботинки со шнурками саженной длины (шнуровкой они напомнили Казанове дамский корсет), винтовку системы Ли-Энфильда калибра 7,71 мм и подсумок с патронами. Но строго-настрого предупредили: любого красного бойца за невыполнение революционных приказов или за попытку дезертирства ждёт расстрел без суда и следствия. И для острастки указали на четверых звероподобных волосатых сикхов, стоявших поодаль и державших в руках ручные пулемёты «Льюис». Сикхи были худые, а кожухи пулемётных стволов – толстые; вместе они хорошо гармонировали друг с другом. Не вызывало сомнений, что эти басурмане откроют огонь не задумываясь, поэтому лучше всего стараться держаться от них подальше.

По команде ударный отряд начал грузиться на открытые железнодорожные платформы. Над паровозным тендером реял кумачовый транспарант, на котором корявыми белыми буквами было написано: «Freedom or Death» («Свобода или смерть»). На одну из платформ по настилу закатили две 12-фунтовые десантные пушки. В два часа пополудни прозвучал длинный паровозный гудок, и эшелон с «красными головорезами» двинулся в сторону столицы.

Личный состав ударного отряда «Ред Каттроутс» оказался пёстрым, как халат Чаппая. Преобладали здесь матросы, пропитанные спиртом и революционным духом. Встречались также шахтёры с тяжёлыми взглядами и ещё более тяжёлыми кулаками, каторжники, которым нечего было терять кроме своих цепей, и бездомные бродяги, которые даже цепей не имели. Трудно вообразить, но был даже один доктор наук – филолог, специалист по творчеству Вильяма Блейка. Он добровольно примкнул к революционному движению исключительно из идейных соображений.

Матросы, с которыми ехали Казанцев и Кэш, загрузились в вагон вместе с где-то раздобытой индийской фисгармонией. Все они были изрядно навеселе и в дороге под некое подобие музыки лихо отплясывали матросский танец «Эппл», истово горланя при этом скабрёзные куплеты: Oh, apple, where are you rolling?.. Don’t kiss me, I’m virgin! (Эх, яблоко, куда ты катишься?.. Не целуй меня, я – девственница!). Из первого вагона, в котором ехал командир отряда, тянуло дымом гашиша, отчего рядовым бойцам становилось ещё веселее.

Бывший уголовник Джон Кэш, как и подобает профессионалу, по пути исчез настолько незаметно, что его хватились лишь по прибытии в Лондон. Даже наблюдательные сикхи-пулемётчики из заградотряда только растерянно развели руками…

Поезд поставили в тупик на станции Воксхолл, неподалёку от центра Лондона. Первые дни «Красные головорезы» жили в вагонах. В город их выпускали лишь повзводно, на один час и под надзором сикхов. Кормили один раз в день отвратительным рыбным супом; чтобы не умереть с голоду, рядовым бойцам революционного ударного отряда приходилось силой отбирать продукты у привокзальных торговцев, оставляя взамен расписки с печатью самого Чаппая. Вообще жизнь на станции Воксхолл мало отличалась от тюрьмы в Портсмуте, но бывалого Казанову этим уже не испугать…

Ситуация резко изменилась на пятый день. По приказу Чаппая отряд «Ред Каттроутс» построился в колонну и с оружием, флагами и песнями зашагал по Воксхолл-бридж на другой бе-

рег Темзы, пугая случайных прохожих. Командир всё в той же чалме и парадном восточном кафтане ехал позади своего пёстрого воинства на где-то раздобытом «роллс-ройсе».

Пройдя по улицам километра два, отряд остановился перед стенами Букингемского дворца. Оказывается, отрёкшийся от престола король и его семья покинули свою знаменитую резиденцию и уехали куда-то в Шотландию. Жилплощадь, освободившуюся за выездом королевской семьи, тотчас же занял штаб так называемого Революционного альянса, которому подчинялся и отряд «Красных головорезов». Чаппай подсуетился и отхватил себе апартаменты бывшего дворцового церемониймейстера. А рядовым бойцам отряда отдали королевскую конюшню. За три дня просторное помещение собственными силами переоборудовали в казарму. После тюремной камеры и товарного вагона жить в ней было вполне комфортабельно, хотя избавиться от запаха навоза так и не удалось.

Заря новой эры

В шесть часов тридцать пять минут вечера седьмого мая 1917 года из бакового орудия стоявшего на Темзе лёгкого крейсера «Орора» («Aurora») был произведён исторический выстрел, возвестивший миру о начале новой эры. Это был условный сигнал, по которому революционные матросы и солдаты с примкнутыми штыками ринулись на штурм главного гнезда реакции – Вестминстерского дворца. Именно там уже несколько недель к ряду безвылазно заседал буржуазный парламент – Кратковременное правительство, не скрывавшее своих планов задушить назревшую революцию. Колонны штурмующих при поддержке пары броневиков атаковали с двух направлений – с набережной и со стороны Сент-Джеймс-парка. Знаменитое Лондонское вооружённое восстание началось. Под бдительным оком своих новых соратников с винтовкой наперевес бежал и мичман Казанцев. Признаться, он плохо понимал, куда и зачем бежит, но в данной ситуации особого выбора у него не было.

Вообще-то после упразднения королевской гвардии защищать правительство, строго говоря, было некому. За баррикадами из мешков с песком на площади Парламента находились лишь сводная рота кадет артиллерийского училища да женский батальон, наспех сформированный из монашек-бенедиктинок. Едва завидев грозно сверкавшие в лучах вечернего солнца штыки атакующих, прыщавые кадеты побросали оружие и разбежались кто куда. Монашки для приличия посопротивлялись, но не устояли и уже через десять минут дружно сдались красавцам-матросам.

Больше всего неприятностей восставшим доставила пара снайперов-фанатиков, засевших на Биг-Бене. Но их метко сняли четырьмя шестидюймовыми снарядами со всё той же революционной «Ороры». Незадачливые защитники Кратковременного правительства рухнули на брусчатку вместе с Биг-Беном, став первыми жертвами Великой Майской социалистической революции.

…Заседавшее в Палате лордов правительство уже 48 часов без перерыва пыталось решить два извечных британских вопроса: «Что делать?» и «Кто виноват?». В пылу дискуссии парламентарии не обратили внимания на доносившиеся с улицы посторонние звуки – винтовочные выстрелы и несколько гулких взрывов. Поэтому появление в зале заседаний толпы вооружённых людей стало для них неожиданностью. Впрочем, они восприняли происходящее с чисто английской невозмутимостью.

Перепоясанный пулемётными лентами толстомордый боцман с линкора «Железный рабочий»