Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

В лаборатории Куликов осторожно пристраивается на табурет, стараясь не мешать. Сам же хозяин норы начинает неспешно и вдумчиво нагружать саквояж инвентарём, способным пригодиться на завтрашнем задании. Вещей понадобится немало, а потому он расстёгивает «молнию» на днище, раскрывая потайное отделение и увеличивая объём сумки.

Уложив в неё несколько париков и женских украшений, он открывает шкаф с препаратами. Вынимает упаковку псевдобарбитуратов. Выколотив пару ампул, бросает их в железную ступку и начинает методично перемалывать в пыль.

— Что ты задумал? — спрашивает, причём без особенного интереса, Лёня.

— Готовлю наш ответ Чемберлену, что бы эта фраза вообще не значила, — с излишней резкостью отвечает мим. — Сегодня ночью я никуда идти не готов. Да и Вышка едва держится на ногах…

— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, — кивает пиксельхантер, более в расспросы не вдаваясь.

— Ага, — не прекращая измельчать ампулы, подтверждает Алекс.

Закончив, пересыпает препарат в крохотный полиэтиленовый конверт, прячет в кармане штанов. И продолжает собирать вещи, способные пригодиться в грядущем представлении. Действовать приходится наугад, интуитивно, но Бельмондо не зря называют лучшим, а потому он полностью доверяет своим чувствам и ожиданиям.

Завершив сборы, курьер ставит тяжёлый саквояж у двери и возвращается на кухню. Зерно следует за узкоглазым полукровкой, будто щенок, который не хочет оставаться один. Выдав ему одну из чашек свежезаваренного кофе, Бель ссыпает снотворное во вторую и старательно перемешивает. Часы на холодильнике сообщают, что Вышегородский пробыл в одиночестве уже более сорока минут.

Отставив чашку с сюрпризом, Алекс берётся за третью, в несколько больших, задумчивых глотков вливая в себя горький напиток. Куликов пьёт мелко и редко, время от времени делясь вестями, откопанными на посадских и федеральных каналах.

В Посаде введено военное положение, все гражданские свободы и права временно ограничены. Начинает действовать комендантский час. Ходят слухи, что Жнецы задумали стянуть в Марусино силы всех сибирских националистов из соседних регионов, превратив слободу в Вольный Град Мара. Военные приступили к операции, пробив Стену в шестнадцати местах и начав эвакуацию мирного населения. По неподтверждённым данным, солдаты наткнулись на сопротивление неизвестного противника, но и Алекс, и Лёня точно знают, что кроется за этой блёклой формулировкой.

Власти призывают сохранять спокойствие и больше времени проводить дома. Москва обеспокоена, но выражает уверенность, что конфликт будет погашен в самое короткое время. Сводки об убитых и раненых начинают ужасать цифрами, уже похожими на настоящие. Движение общественного транспорта на левом берегу Оби практически парализовано, «Толмачево» взят под усиленную охрану армии. Жители слобод, граничащих с неспокойным районом, все активнее сваливают подальше, образуя на дорогах и магистралях многокилометровые пробки. На востоке и юге Посада произошло ещё семь терактов. Полицию перебрасывают от Стены в запоздалой попытке взять ситуацию под контроль…

Когда до обозначенного Вышкой времени остаётся три минуты, из гостиной доносится голос капитана:

— Алекс, я закончил!

Взяв чашку с разведённым в кофе лекарством, мим возвращается в большую комнату. Зерно, уже раздражая привязанностью, волочится за ним.

— Ты готов выдвигаться? — спрашивает Максим, едва парень появляется на пороге.

Стягивает шлем, оставивший на его онемевших лбу и висках извилистые следы-вмятины. Встаёт и вертит корпусом, затёкшим от неподвижного сидения.

— Сова ещё не выбрался, но цел… Какого чёрта ты ещё не одет?

— Я почти готов, — спокойно, как только может, отвечает ему Бель и протягивает кружку. — Что тебе сказали?

— Детальное досье на Марианну Гардт будет составлено в течение часа. Полноценную генокарту не обещают, слишком уж высокого полёта птица, но наши спецы работают на пределе сил. Должен с удивлением отметить, — он изгибает бровь, машинально, даже не взглянув на парня, забирая кружку с остывающим кофе, — идея воспринята с энтузиазмом. Если, конечно, оно тебе вообще понадобится…

— Ты ведь понимаешь, — мягко прерывает его Алекс, многозначительно кивая на сферу «Менгджинг», — что я спрашиваю о самом важном?

— Да, конечно, — Вышка делает небольшой глоток и даже не морщится от гадкого вкуса. — Кажется, получилось. Точка контакта намечена на 15–30.

У Бельмондо внутри что-то обрывается. Словно где-то в районе кадыка был подвешен булыжник, который срезали с верёвки и теперь он со свистом летит сквозь лёгкие и желудок, чтобы ударить по организму дрожанием ног.

— Кто выбран? — спрашивает он, не совсем веря в удачу.

— Вторая внучка, как ты и предположил. Которая Маша, она любимица. А ещё там была мутная история с насилием со стороны национальных меньшинств, но эта информация крайне засекречена и требует тщательной проверки. В целом наши аналитики предполагают, что это будет наиболее верным вариантом.

Макс отпивает ещё. И ещё.

— Времени в обрез, но возможность разведать оперативную обстановку у нас всё ещё сохраняется.

— Хорошо, — признаёт Бель, хотя по его лицу этого подтвердить никак нельзя. — Давай допьём кофе, затем я перевяжу твою рану, мы перекусим и выдвинемся.

— Нет времени пузяки набивать, — отмахивается капитан. Ещё два часа назад миму казалось, что бледнее тот уже быть не может, но сейчас вояка выглядит, как натуральный восставший мертвец. — Мука уже на Тобольск пошла, и нам бы не мешало…

— Ты истеришь, — спокойно говорит ему Бельмондо. — Присядь и выдохни.

— Алекс…

— Уже двадцать шесть лет я Алекс, — без угрозы, но с нажимом прерывает его молодой человек. — Час отдыха ничего не решит. И даже два. Всё самое важное случится не сегодня, а завтра в половину четвёртого. Или не случится вовсе. Но нервических скачков по Посаду это не предполагает, поверь. Да ты посмотри на себя, Максим! С ног падаешь. Много ты сделаешь завтра, если сейчас не придёшь в себя?

Несколько секунд Вышегородский рассматривает его серьёзным, чуть помутневшим взглядом. Бессознательно ощупывает грудь под заскорузлой майкой, покусывает губу. Наконец признаёт, что ферокурьер прав.

— Ладно, не заводись. — Макс опускается обратно на диван, одним глотком ополовинивая кружку. — Ровно час на отдых, принимается. Но только кофе в следующий раз чтобы был горячий и сладкий.

— Хорошо, — кивает Алекс, на всякий случай делая шажок назад.

В следующее мгновение Вышка догадывается. Смотрит на кофейную чашку, в которой теперь едва болтается на дне, затем на парней в дверях. Силится что-то сказать, встать, но Бель знает, каким неподъёмным свинцом сейчас наливаются руки оперативника.

— И что это было? — часто моргая слипающимися веками, из последних