Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта

– Разве нет чего-то еще, что наполняет твою жизнь смыслом?

– Мою жизнь?

Я улыбнулась, словно это была шутка, но в глубине души чувствовала себя задетой за живое.

Даже не знаю, что ответить. Мне следовало бы сначала все обдумать…

В своей прошлой жизни, как мной уже не раз было сказано, я занималась лишь тем, что обеспечивала себя едой и крышей над головой. Теперь же, открыв глаза, обнаружила, что являюсь получеловеком-полуптицей, да еще и с ярлыком вдовы. Так что мою жизнь едва ли можно было назвать счастливой. Мое повествование о ней не сочли бы увлекательным, и уж точно мне никто не позавидовал бы. Но несмотря на все это…

– Моя жизнь мне нравится.

– Нравится?

Откашливался Ласид довольно долго.

– Что же тебе в ней нравится?

– А разве обязательно должна быть причина? Мне нравится, что у меня есть дом, из которого меня никто не гонит. Я каждый день вижу самое красивое озеро на Севере. А еще…

…Тот факт, что ты не собираешься меня убивать, что ты не злишься, а также то, что ты провел целый день с моей Ханиэль без каких-либо происшествий.

Я собиралась сказать, что испытываю благодарность за это, но вдруг почувствовала укол совести: слишком многие из этих пунктов были связаны с «тобой».

– И что еще? Разве тебя не учили, что нужно договаривать?

– …

Да, как я могу не радоваться тому, что скоро распрощаюсь с этим высокомерным грубияном и вернусь домой, не правда ли?

– Кэтрин.

– Мне нравится все в целом. Как я могу выделять что-то одно? Даже если время от времени мне приходится столкнуться с чем-то неожиданным, когда я могу с этим справиться, то, значит, это нечто хорошее для меня.

А самое главное – Ханиэль, спрятавшаяся сейчас за деревом, воплотила мою самую заветную мечту. Хотя однажды она станет настоящей принцессой и покинет мои объятия… Мысль об этом внезапно заставила мое сердце онеметь, словно оно погрузилось в темные воды.

– …

И я решила не думать об этом до тех пор, пока не придет время прощаться. Было бы намного легче, если бы я знала, что этого никогда не случится. Но опыт показывает, что то, что должно случиться, произойдет несмотря ни на что. Так что, когда столкнусь с этой ситуацией лицом к лицу, тогда уж и буду грустить.

– А вы, ваше величество? Вы можете перечислить все до единой причины, почему вам что-либо нравится?

– …

– Вот видите. Это непросто.

На этот раз я рассмеялась искренне, а не так, словно бросала вызов.

– Чай был восхитительным, так что спасибо за приятное времяпровождение.

– Собираешься уйти?

Его тень оказалась над моей головой, а расслабленный тон был окрашен непостижимой ноткой ожидания. В тот момент, когда он слегка наклонился, словно пытаясь рассмотреть выражение моего лица, из-за дерева раздался пронзительный крик:

– С-стоять! Я не спущу тебе это с лук!

– …

– Это мама Ханиэль! Она не мама блатика-импелатола!

Я резко повернула голову.

С каждым неуверенным шагом, который делали маленькие лапки Ханиэль, намеревающейся спасти меня, ее ленточка подпрыгивала:

– Не смей лугать мою маму! Не смей ничего делать с мамой Ханиэль! Я клюну сталшего блатика!

– Малышка…

Все совсем не так!

Я уже собиралась объяснить ей, в чем дело, но тут мое лицо стало мертвенно-бледным. И проблема заключалась не в невиданном мной прежде сильнейшем волнении Ханиэль, а в большой тусклой тени, которая маячила позади нее.

– Н-нет! Нельзя!

– Что нельзя?

Ласид, несмотря на мою реакцию, непринужденно рассмеялся. Его голова все еще была опущена, и я услышала прямо у своего уха голос, в котором не было и толики злорадства… В этот миг по всему моему телу прошла дрожь.

– Разве это тоже не относится к животным, в которых ты души не чаешь?

⁂

– …

О боже.

На что я сейчас смотрю?!

Мне казалось, будто я когда-то видела подобное в каком-то постапокалиптическом фильме. Огромная собака, чье тело было крупнее взрослого мужчины – хотя я, конечно, не была уверена, можно ли это существо вообще назвать собакой, тем не менее внешне оно походило именно на нее.

– В-ваше величество!

Однако говорить, что передо мной собака, значило бы то же самое, что излагать сухие без описания факты: мол, слоны являются травоядными, а Ласид – мужского пола.

– Гр-р-р.

Каждый сантиметр лоснящейся шерсти, от корней до кончиков, был буквально преисполнен дисциплины и достоинства. А аура опасности, окружающая все тело этого существа, делала его похожим на хозяина. Даже то, как оно на свое усмотрение приблизилось и обнюхало тех, кто был ему не слишком-то рад, лишь еще раз доказывало его схожесть с владельцем.

– А говорила, что любишь животных.

– Д-да как это вообще можно назвать животным!

Я хотела обвиняющее вытянуть палец, но тут же отказалась от этой затеи: такими темпами можно было остаться и без руки вовсе. Несмотря на то, что пес был на поводке, я не могла заставить себя успокоиться, увидев, как он буквально притащил за собой Теннона.

Первым делом я подняла на руки Ханиэль, которая от охватившего ее шока рухнула без сил и уткнулась носом в свой пушок:

– М-мама… Собаска! Собаска…

– Боже, прости…

…Что пыталась примирить тебя с этими людьми.

– М-малышка, открой глазки, а?

Я думала, что у нас было отличное начало, но то, как выглядел финал, заставило меня подумать лишь, что это именно то, чего мне и следовало ожидать от своей жизни. Нет никакой путаницы, вот она: идеальная демонстрация!

Пока я задыхалась от отчаяния, сзади ко мне приблизился Ласид:

– В чем дело? В прошлый раз ты сказала, что хотела бы увидеть собаку.

– Я так сказала?!

В мгновение ока я подняла голову, отбросив спутанные пряди волос. Ласид выглядел слегка смущенным. В этот момент нас прервал гордый голос:

– Во всей Роханской империи есть только этот, принадлежащий императору, прямой потомок древних дьявольских псов. Куда бы вы ни отправились, вы нигде больше такого не встретите.

– Ваше высочество четвертый принц.

Так это ты. Да, без тебя снова не обошлось.

Я слушала объяснения Теннона, о которых его никто не просил, и все эмоции, которые были на моем лице, постепенно исчезли. Полностью соответствуя статусу того, кто внес существенный вклад в превращение равнодушного императора в деспотичного старшего брата, являющегося наихудшим из всех зол, Теннон пребывал в полном восторге от сложившейся ситуации:

– Разве вы не говорили этого в прошлый раз, герцогиня? Что вам было бы любопытно посмотреть, насколько хорош тот, о ком заботятся все в императорском дворце.

– Так значит, это та самая собака…

Получается, и здесь ты внес свою лепту.

Я посмотрела на рычащее чудовище, и холодная логика начала потихоньку возвращаться ко мне. Это было то самое существо, которое так сильно напугало мою Ханиэль. Свирепая собака, описание которой занимало в романе целую страницу, стояла сейчас прямо передо мной.

– Герцогиня?

– Кэтрин?

Лица братьев стали напряженными, словно оба ждали моей реакции. В частности, ожидания Ласида были настолько высоки, что ответить что-либо именно ему мне было особенно сложно.

– Да-а, я вижу. Так речь об этом малыше.

– Кхм-м. Я размышляю над тем, какое имя ему дать…

– О каком вообще имени ты говоришь, брат?!

Может, вам следовало хотя бы заранее обсудить, что вы будете говорить, чтобы не возникло таких казусов? Когда Теннон моргнул, словно не имея ни малейшего представления о том, что происходит, глаза Ласида вспыхнули яростью. Но когда дьявольский пес попытался приблизиться ко мне, почувствовав запах Ханиэль, он резко преградил ему путь.

– Ы-ры-а-у-у-у.

– Стоять, собака.

Это что, заклинание какое-то?

Никогда прежде мне не приходилось слышать фразы с таким же сильным эффектом, исключая разве что «Сим-сим, откройся». С моих губ сорвался непроизвольный смешок, когда я увидела, как гигантский дьявольский пес моментально остановился как вкопанный.

– Кэтрин. Это животное стоит того, чтобы хоть