Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта

имя птицы, можно было смело приравнять к победе над несколькими странами. Я пощекотала шейку Ханиэль, словно говоря ей поскорее посмотреть на старшего брата:

– Не так ли, Лейна?

– Нет, не Лейна. И не Ханиэль. Я мамина дось. Навесно мамина дось.

– Б-боже.

При встрече с Ласидом Ханиэль словно окаменела и вошла в состояние всестороннегого отрицания. Возможно, она думала, что мы здесь для того, чтобы я вернула ее брату, поэтому только качала головой.

– Нет-нет. Я не Ханиэль. Я мамина дось!

– Сейчас эта пти… То есть, я хочу сказать: что теперь нашло на этого ребенка?

Ласид, который до сих пор не вмешивался, подошел ближе с выражением лица, демонстрирующим, насколько странной кажется ему возникшая ситуация, чем заставил Ханиэль лишь еще сильнее трясти головой от страха. Однако он, похоже, находил происходящее забавным.

– Если мне не изменяет память, ты сказала, что ее бдительность ослабла. Но, может быть, что-то случилось по дороге сюда?

– Ну…

Она ведет себя так потому, что находится в твоем доме.

Сглотнув комок в горле, я осторожно обхватила головку Ханиэль ладонью. Думая, что, возможно, будет лучше, если она не сможет его видеть, я использовала это как временное решение. Но никак не ожидала, что мои действия приведут к обратному эффекту.

– Я же ее не вижу.

Ханиэль оказалась вне поля его зрения, и он сделал еще один шаг вперед. Но она услышала шаги своего старшего брата, и плотно закрытые веки моей принцессы задрожали.

– И в чем же проблема на этот раз?

– М-мама, у блатика-импелатола есть мес… Я боюсь меса.

Ханиэль тяжело задышала, когда она буквально почувствовала звон меча, которого я даже не заметила. Будучи животным, она, вероятно, была более чувствительна к звукам. Но меч Ласида и без этого представлял собой угрозу, в несколько раз превосходя размерами тельце моей малышки.

– Когда сталший блатик достает мес, мне стлашно! Гласки болят!

– Ваше величество, н-не могли бы вы…

– Что такое?

В отличие от нас, матери и дочери, теперь смертельно бледных, Ласид медленно опустил глаза себе на пояс, не понимая, что происходит.

Да, такими темпами малышка точно скоро испустит дух…

И решив, что так с ним каши не сваришь, я сама потянулась рукой к его поясу, но, когда наши пальцы соприкоснулись, резко ее отдернула, будто меня ужалили.

– А…

Я уж было подумала, что он повысит голос, спросив, что я делаю, но вместо этого Ласид замолчал. Затем, как будто наши пальцы и не соприкасались вовсе, он медленно положил руку на свой меч:

– Неужели ты имела в виду это?

– Да. Не могли бы вы ненадолго убрать его?

– Зачем мне это делать?

– …

Тем не менее дело было не в том, что он не хотел его убирать или моя просьба его разгневала. На его лице застыло простое любопытство. Я закусила губу, увидев это по-детски удивленное выражение, с которым не сталкивалась уже давно.

– Послушайте… Извините, это всего лишь предположение, но когда вы раньше навещали принцессу в императорском дворце, вы тоже всегда брали с собой меч?

– Конечно.

– Мама!

– …

Когда Ласид, ни секунды не колеблясь, ответил на мой вопрос, маленькое тело Ханиэль безвольно рухнуло.

Как же ей должно быть страшно!

Мне хотелось лечь рядом с ней, но я была единственной, кто мог что-то сделать с этим бушующим озером недопонимания.

– А… А зачем вы брали его с собой?

– Мне сказали, что он ей понравится.

– Кто этот чокну… этот человек?

– Теннон.

– …

Не будем материться.

В каждой семье обязательно найдется хотя бы один идиот.

Когда я не сдвинулась ни на миллиметр, Ласид, должно быть, догадался, что ситуация серьезная. Пожав плечами, он произнес:

– А что не так? Он сказал, что в мире не найдется ни одного человека, которому бы не понравился этот меч.

– …

Может, просто выругаться? Мне же в любом случае уже нечего больше терять! Если бы не прижавшаяся к моим рукам Ханиэль, даже не могу сказать, что вылетело бы из моего рта. Я даже хотела уже спросить: раз у него так много братьев, то нельзя ли этого, одного-единственного, выбросить куда подальше? Но с большим трудом подавила это желание.

– Да-а, он действительно великолепен. Но ведь моя дочь – не человек.

– Что ж, это так.

– И я думаю, что в глазах детей он может выглядеть немного устрашающе.

– Это почему же?

– …

Поскольку здесь все братья одинаковые, похоже, выбрасыванием одного из них дело не ограничится. Испустив долгий и глубокий вздох, я пришла к выводу, что первый и четвертый определенно исключены из списка кандидатов. Особенно этот мальчишка, Теннон или Темон – не знаю, как там его, но именно он оказался самым опасным. Если император относился к типу людей, совершенно безразличных ко всему, то Теннон усугубил ситуацию своей топорной неуклюжестью.

– Этот меч наделен силой небес, и на всем континенте только я могу владеть им…

– …Даже когда я просто смотрю на него, мне уже становится немного страшно.

– …

– Я боюсь, ваше величество.

И, должно быть, осознав, что все идет вразрез с его ожиданиями, он наконец перестал хвастаться характеристиками меча, о которых никто его даже не спрашивал.

Звук, издаваемый ножнами, когда он одной рукой снял их, резал слух, но странным образом не был мне неприятен. Однако я была смущена тем, что, отбрасывая меч в сторону, Ласид ни разу не отвел от меня взгляда.

– В-ваше высочество, вы сказали, что этот меч очень ценный. Вам не обязательно заходить так далеко…

– Ты все еще боишься?

– Простите?..

– Я спросил, тебе до сих пор страшно?

Я инстинктивно покачала головой, чувствуя, что если скажу «да», он поднимет свой меч и разрубит меня пополам. И давайте посмотрим правде в глаза: прошло не так много времени с тех пор, как он перестал казаться мне безумно страшным.

– Тогда что насчет этого…

– А, вы имеете в виду Лейну?

Его взгляд теперь был направлен на мои руки. Я осторожно встряхнула Ханиэль, которая растянулась у меня на ладонях, закрывая лицо крыльями:

– Так-с, хватит уже спать, вставай, малышка…

– Есе то… там стлашно! Вот то! Сдесь вот так и так!

Едва приоткрыв глаза и мельком взглянув сквозь крылья, она выразила решительный отказ. Мне следовало взять с собой Селлену: без своей переводчицы я понятия не имела, о чем малышка говорит. И, стремительно осмотрев фигуру Ласида сверху донизу, я наконец обнаружила у него на плече брошь.

– А…

Образ черной змеи, оплетающей величественный щит, возможно, и правда был великолепен, но в восприятии маленького ребенка вполне мог являться устрашающим. В частности, реалистично выглядящие глаза змеи были инкрустированы красными драгоценными камнями, что заставляло каждого, кто их видел, вздрагивать от испуга, словно он столкнулся с настоящим земноводным гадом.

– И в чем же проблема теперь?

– Ваше величество.

Что же мне сказать на этот раз? Я не могла закатить истерику, требуя у Ласида снять брошь, потому что та не нравится моей дочери, – и в результате оказалась в крайне неловкой ситуации. Тем не менее ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы Ханиэль, которую я с трудом убедила прийти сюда, снова испугалась.

«Это, может быть, ее единственный шанс стать ближе к брату».

Если сегодня в их отношениях не произойдет существенных изменений, Ханиэль никогда больше не придет сюда, даже если я ее попрошу.

– Ты должна сказать, в чем проблема, чтобы я…

– А-а, там… та штука… у вас на плече.

– Это?

Повернув голову набок, Ласид схватил брошь. Я почувствовала, как Ханиэль вздрогнула даже с закрытыми глазами, и в тот же миг мои губы тоже задрожали.

– Да-а, я говорю о ней. Она выглядит, конечно, великолепно, но…

– Семья моей покойной матери прислала мне ее в ознаменование моего восшествия на престол. На нее наложена защитная магия архимага Керхана, моего дяди…