Черный лебедь, ставшая матерью принцессы-лебедя. Том 1 - Аперта

– Можешь спросить виконта Тиона, он управляющий Зимнего дворца.

– Думаешь, я не пробовала?

Взмахнув веером, Рания закусила губу. До недавнего времени виконт часто посещал герцогскую резиденцию и укреплял их знакомство, но едва приехал император, тут же обратился в затворника. Похоже, он слишком хорошо знал выдающуюся личность своего хозяина, вот почему решил первым делом умыть руки, притворившись ни в чем не сведущим.

– …О чем думает такой, как он.

– О ком ты говоришь?

– Неважно. Можешь идти.

И Рания махнула сестре рукой, чтобы та ушла. Хотя ей не слишком нравилось, как Ребекка справлялась с порученным заданием, но помимо нее сейчас не было никого, кого можно было использовать.

А младшая сестра по крайней мере имела простые и понятные желания.

В отличие от тех, кто коварно ломал голову, пытаясь добыть для себя то или иное, люди, пусть и недалекие, но с твердыми намерениями, лучше всего подходили для такого рода приказов. Им нужны деньги? Она могла осыпать их ими. Драгоценные камни? Ей достаточно было просто бросить в них пригоршню.

Но это работало только в том случае, если они ее не обманывали.

– Это все?

– …

Рания посмотрела на мокрые юбки Ребекки. Хотя она старалась не пропустить ни одного взволнованного выражения лица, сестра, похоже, обиделась. Ее лицо сморщилось:

– Я же сказала тебе, что да. Ничего похожего на какого-нибудь посетителя. Там была только кучка этих уток, гусей или кого-то еще, когда я возвращалась. И можешь ли ты себе представить, что эти твари осмелились взглянуть на меня?

– …

– Рассуди сама. Мне было бы лучше кого-нибудь заметить, тогда бы я тут же побежала к тебе и, доложив об этом, попросила бы что-нибудь купить себе любимой!

– Да, это действительно так, но…

– Я была предельно осторожна и кралась тихо, как мышка, но никто так и не появился. А ведь я даже не могла выпрямиться: вдруг эта паскуда Кэтрин меня заметит! Так почему ты продолжаешь придираться? И вообще, разве ты не видишь, что я промокла до нитки!

Капли воды все еще стекали с ее платья на пол, и Ребекка задрожала от холода.

«Мне лучше поскорее переодеться!»

Перед тем как уйти, она дерзко бросила последнее слово Рании, которая по-прежнему стояла, опершись на стул:

– Тебе не о чем так беспокоиться, сестра! Как может ничтожество, которое только и делает, что таскает повсюду какого-то птенца, вообще быть тебе соперницей?

⁂

Открыв дверь и войдя, Пэйтон поклонился Ласиду. Император, как и ожидалось, стоял у окна, и, когда он опустил глаза, Пэйтон с беспокойством спросил:

– Что-то произошло в мое отсутствие?

– Нет.

Ласид поднял руку, давая знак не раздражать его. Это означало, что задавать вопросы больше нельзя. И хотя Пэйтон повиновался приказу старшего брата, тем не менее он продолжал украдкой наблюдать за ним.

– …

Линия челюсти настолько острая, что можно было порезаться, и эта сдержанная выправка… Эта безупречная внешность действительно принадлежала правителю их империи и его старшему брату, которого он знал более двух десятков лет. Но красные глаза, которые, казалось, не принадлежали человеку, выглядели не так, как раньше.

Это были те самые глаза, которые имели печально известную репутацию: их цвет темнел в зависимости от количества пролитой Ласидом крови. Конечно, они не могли измениться в одночасье и стать человеческими, но, возможно, из-за того, что Пэйтона не было несколько дней, сейчас изменение выглядело еще более очевидным.

Или, может быть, оно происходило постепенно в течение некоторого времени, но только сейчас Пэйтону удалось отчетливо его заметить?

– Ты привез его?

– А… Да, конечно.

Лишь услышав произнесенные равнодушным тоном слова Ласида, Пэйтон вспомнил об отданном ему приказе. А ведь он едва вернулся из столицы, выполняя распоряжение венценосного старшего брата.

– Он сейчас с Тенноном. По дороге сюда я ни на шутку с ним намучился.

– Ясно.

Пэйтон хотел было произнести «о нем заботится Теннон», но это выражение показалось ему не совсем верным, и он поправил себя, сказав лишь, что «он сейчас с Тенноном». Сколько бы ни думал Пэйтон об этой ситуации, этот зверь был слишком далек от того, чтобы о нем можно было заботиться. Его пределом было подчиняться приказам своего хозяина, Ласида.

– А что насчет Кирэля?

– Второй старший брат все еще занят государственными делами. А еще он отслеживает местонахождение Ханиэль, используя собственные секретные каналы.

– Эрцгерцогиня, должно быть, очень обижена.

– А, она…

Пэйтон, по которому было видно, что он успел уже изрядно натерпеться от своей невестки, мог только неловко улыбнуться. Жена Кирэля, принцесса соседней страны Вилад, изначально предназначалась в суженые Ласиду согласно мирному договору, положившему конец войне. Но, используя национальный траур как предлог, император неоднократно откладывал брак, и в конце концов, пожаловав эрцгерцогский титул Кирэлю, отправил его под венец вместо себя.

Однако хотя речь и шла о свадебной церемонии эрцгерцога, она была проведена в период национального траура, а потому носила упрощенный характер. Но принцесса оставалась принцессой, пусть и побежденной нации, посему подобной ситуации хватило сполна, чтобы сильно ее расстроить. И с того момента она не переставала роптать на императора, но вымещала обиду на него на муже, то и дело вопрошая, чем вообще занимается правитель и почему заставляет делать всю работу только эрцгерцога.

Она проливала из-за этого много слез, но что удивительно… У супружеской четы эрцгерцога и эрцгерцогини были хорошие отношения. И что еще более поразительно, это были чрезвычайно, неимоверно, очень хорошие отношения. Когда эрцгерцогиня, фыркнув, расстроенная уходила к себе, эрцгерцог неловко следовал за ней, и уже на следующее утро они выходили из своих покоев с лучезарными улыбками на лицах, держа друг друга под ручку, чему многие были свидетелями.

– Н-но я думаю, все будет хорошо.

Пэйтон, который тоже видел эту картину, без всякой причины покраснел. Ласид, похоже, понял, что тот пытался сказать, и не стал углубляться в расспросы. Однако вопреки тому, что обычно он открыто насмехался или полностью игнорировал такого рода проблемы, сейчас его глаза наполнились непостижимо смешанными эмоциями.

– …

Было в них и раздражение, и растерянность, и даже легкий намек на зависть. Однако в целом речь шла о сердитом взгляде.

– Если эрцгерцогиня вновь будет вести себя столь высокомерно…

– В-вы не можете убить ее, даже если не брать в расчет дипломатические отношения. Пожалуйста, подумайте о нашем брате Кирэле и…

– Да что же вы за идиоты…

В этот момент Ласид нашел время еще раз оглянуться на свои действия. Когда он говорил о ком-то другом, слова «отрубить им головы» действительно звучали весьма часто. Но он был не настолько легкомыслен, чтобы из-за незначительного инцидента позволить себе грубо отзываться о жене своего родного брата, который сейчас усердно трудился вместо него.

– Скажи эрцгерцогине, что мы устроим ей настоящую пышную свадебную церемонию, как только закончится национальный траур и будут завершены все сопутствующие процедуры.

Однако, ничуть не удивившись такой нетипичной для Ласида благосклонности, Пэйтон четко изложил заведенный порядок:

– Это недопустимо. Первой должна быть ваша свадебная церемония.

Когда дело касалось национального права, Пэйтон, как феодал Юга и капитан паладинов, был намного дотошнее эрцгерцога Кирэля. В частности, законы об императорской семье или браке могли обсуждаться только на Лианесе, собрании феодалов Севера, Востока, Юга и Запада.

– Как только национальный траур закончится, первым женится ваше императорское величество. Младшие братья не могут позволить себе провести свадебную церемонию, пока не сыграет свадьбу император. Ее высочество эрцгерцогиню подобная ситуация может расстраивать, но тут уж ничего не поделаешь. Однако эта доля выпала не только ее высочеству эрцгерцогине: в будущем каждому из нас придется провести скромные свадьбы.

– …

«И что мне делать с этим паршивцем!..»

Ласид со смешанными чувствами смотрел на Пэйтона, который так естественно предполагал, что император в силу характера никогда не женится. Было ясно, что у Пэйтона не было злых