Миттельшпиль - Шеннон Макгвайр

раз за разом использовал астролябию как доказательство, что его кукушата созревают, считая каждое изменение хода планет свидетельством того, что время было перезапущено. «Одна из пар достигла зрелости в какой-то точке будущего, – утверждал он снова и снова. – Когда придет время, эта пара неизбежно примет себя и нас. То, что они все время оттягивают этот момент, не меняет того, что он наступит».

О, но ведь меняет, меняет: Ли точно знает, что это так, что будущее по какой-то причине еще не написано. Пока они не столкнутся с созревшими кукушками лицом к лицу, пока не увидят, как пробужденная Доктрина обретает плоть и сознательную волю, это может быть любая из пар. Вот почему она так настойчиво добивалась, чтобы он позволил ей начать эксперимент заново, перенести заключительную часть на более поздний срок. Да, инвесторам не понравилась бы задержка, но инвесторов больше нет, их останки разбросаны по дюжине штатов. И это правильно. Скучные, лысеющие, сгорбленные старики не заслуживают возможности менять вселенную. Они думают иначе, но скучные, лысеющие, сгорбленные старики всегда считали, что заслуживают абсолютно всего. Когда Рид предложил для второго поколения кукушек решение Галилея, она не ожидала, что оно сработает.

Объекты должны были вырасти слабыми и неполноценными, неспособными функционировать в ужасном огромном мире, полном людей, рожденных естественным путем, а не метафор, наделенных плотью. Они должны были покончить с собой к восемнадцати или стать бесчувственными куклами, под завязку напичканными медикаментами, потому что взрослые стремились бы их «исправить». Абсолютно невозможно, что они нашли друг друга и вступили в плотный контакт, открыв линии связи и поддерживая их год за годом, невзирая на все препятствия. То, что они сделали, то, кем они стали… это невозможно. В высшей степени маловероятно. Но все это реально, истинно и неоспоримо.

Не Ли заварила эту кашу. Но разбираться с этим придется ей.

– Эрин сообщила, что Чезвич и Миддлтон отправились к другой аспирантке, Смите Мехте, и попросили ее сделать анализ крови, чтобы определить, являются ли они братом и сестрой. Та объяснила им, что анализа крови недостаточно, необходимо сделать ДНК-тест, и сделала эти тесты. – Ли поджимает губы. – Эта девчонка с набором игрушек и любовью совать нос куда не следует практически раскрыла их искусственное происхождение. Она нашла маркеры антигенов, обнаружила генетическое сходство и, если бы она продолжила исследование, неизбежно обнаружила бы, что их ДНК не совсем натуральная. Ее нужно было остановить.

– То есть ты приказала ее убить.

– Это в пределах моих полномочий.

– Только если это можно сделать, не привлекая внимания.

– Был пожар. Весьма прискорбный случай. Предварительно Эрин, используя для прикрытия Руку славы, расспросила девушку обо всем, чтобы убедиться, что она ни с кем не поделилась своими открытиями. Полагаю, она хотела написать статью о разнояйцевых однояйцевых близнецах. – Ли качает головой. – Бедная дурочка. У нее был превосходный научный ум, но она подписала себе приговор, как только взяла в руки иглу.

– В ее убийстве не было ничего такого, что может привести к Эрин или к нам?

Ли снова качает головой, на этот раз более твердо.

– Ничего. Вы знаете, насколько Эрин искусна. Я сама ее отфильтровала; она бы не допустила промаха. К несчастью, у Чезвич слишком развито чувство ответственности. Все из-за чисел. Все дети-математики показали склонность к излишней драматизации и возложению на себя ответственности за все, в чем они не виноваты. Если бы она была в кампусе одна, все прошло бы гладко. Но она была не одна. Она пошла к Миддлтону. Высказала свои подозрения. Он согласился помочь ей обследовать место пожара. Пока они были там, они каким-то образом частично активировались. – На лице у Ли проступает раздражение. – Я не знаю как. Все камеры в здании были уничтожены пожаром, а Эрин там не было. Все, что мы знаем, – это что кукушата вошли в здание, а через восемь минут началось землетрясение, и они были его эпицентром. Они начали понимать, на что способны.

– Астролябия это подтверждает, – говорит Рид. – Они созрели?

– Эрин говорит, что нет. – Ли светлеет. – Я могу проверить знаки. Если бы нашелся хороший кандидат для гаруспиции…

Внутренности заговорят по-настоящему, только если жрецу небезразлично, что приносится в жертву. Некоторые законы старше алхимии: они восходят к сотворению мира.

– Выведи на поверхность кого-нибудь из других экспериментов, – говорит Рид. – Пусть увидят небо.

Кого бы она ни выбрала, вид неба ошеломит их достаточно, чтобы Ли успела сделать все, что нужно, к тому же при солнечном свете прорицания выходят точнее.

Ли поднимает брови.

– Правда?

– Правда.

– А если внутренности скажут, что ваши кукушата еще не созрели?

– Мы оставим их в покое.

Радостное удивление Ли исчезает, уступая место потрясению.

– Но…

– Мы оставим их в покое. Если они могут причинить столько ущерба в начале созревания, представь, что они смогут делать, когда созреют полностью. Мы достигли успеха, Ли. Мы воплотили Доктрину. Держи их под наблюдением и сразу сообщай, как только что-то изменится. – На его лице, хоть и медленно, возникает улыбка. – Скоро у нас будет все, ради чего мы столько трудились, – говорит он, и Ли ничего не отвечает.

Было очень трудно вспомнить, где именно находился Эйвери, прежде чем уйти. Он взял свою тень с собой, что показалось Циб неожиданно, невыразимо грубым, хотя она никогда раньше не думала об этом в таком ключе. Если кто-то собирается вернуться, тень должна оставаться на том месте, куда он придет, отмечать его, как маячок.

Чья-то рука коснулась ее плеча. Циб подняла голову и встретила одобряющий взгляд Девочки-вороны.

– Все в порядке, – сказала та. – Он вернется целым и невредимым, вот увидишь.

– Откуда ты знаешь? – спросила Циб.

– Ну, потому что мы на невероятной дороге к Невозможному городу, а что сейчас может быть невероятнее, что может быть невозможнее того, что твой друг к тебе вернется? – Девочка-ворона улыбнулась яркой искренней улыбкой. – Это абсолютно невозможно, а значит, практически гарантировано.

Мгновение Циб недоуменно на нее смотрела, а потом громко разрыдалась.

А. Дебора Бейкер «За лесоградной стеной»

Книга VII

Конец всего

Пускай сиянье всех светил небесных Твой освещает путь [12]!

Уильям Шекспир, «Антоний и Клеопатра»

Только те, кто отваживается зайти слишком далеко, способны выяснить, как далеко они могут зайти.

Т. С. Элиот

Цена

Лента времени: опоздание в пять минут, за тридцать секунд до конца света

Так много крови.

Доджер стоит к нему спиной, крепко прижимая одну руку к боку,