Игла Дживана - Роман Викторович Титов

Эйтн, выражая поддержку, оставалась возле Измы. Смотрела она при этом на меня, и, хоть убейте, не понимаю, почему, но мне почудилось в ее взгляде сочувствие.

– Что ты увидел?

Я помолчал. Но вовсе не потому, что не хотел говорить. Просто не знал, какими словами объяснить то, что только что навсегда перевернуло мою жизнь.

Я сказал:

– Я постоянно слышу, как кто-то называет лейров чудовищами. И ты, в том числе. Но вы представить себе не можете, на что бывают способны некоторые из нас. Твой дядя – великолепный притворщик. Мне даже думать противно о том, как легко ему удавалось управлять всеми нами, и с какой простотой мы покупались на его слова. Я раньше считал его идеалом лейра. А в итоге? Но так, наверное, бывает постоянно?.. Это просто я такой наивный идиот. – Я отвернулся и подошел к окну. Меня трясло как в лихорадке.

Эйтн долго продолжения ждать не стала.

– Что ты увидел?

– Правду о том, к чему приводит слепая вера. Ведь он просто играл со всеми. Всегда и везде играл. Чужими руками добивался поставленной цели, а если не получалось, то хладнокровно уничтожал тех, кто ему доверял. – Я оглянулся, чтобы пояснить: – Как моя мать.

Объяснение вышло скомканное. Впрочем, Эйтн уловила главное и выпалила:

– Я тебе не верю!

«А как же иначе?» – подумал я, совсем не удивившись, кивнул и снова посмотрел на нее. Лицо племянницы Аверре стало бледнее обычного.

– Всего лишь за то, что раскрыла его планы и, как ты выразилась, отказалась плясать под его дудку. Теперь-то я понимаю, отчего он так испугался в тот раз, когда я ненароком прорвался к воспоминаниям Измы…

– Неправда, – все-таки возразила она. – Этого быть не может.

Я запрокинул голову и громко рассмеялся.

– Думаешь, мне не все равно? Я сам все это видел. Изма все это видел. Четырнадцать лет назад Сол Эпине не просто исчезла в джунглях. Она была убита… убита другом, которому доверяла. Батул убил ее!

Эйтн вернула взгляд Изме и тот, собрав остатки сил, кивком подтвердил мои слова. Впервые на своей памяти мне удалось увидеть, как маска сдержанности леди Аверре дала трещину, приоткрыв чувства. Сказанное сильно потрясло Эйтн. Впрочем, справилась с собой она значительно быстрее, чем я ожидал.

– А расследование? Неужели никто из ваших людей не попытался пролить свет на ее исчезновение?

Я усмехнулся, поразившись ее внезапной наивности.

– Думаешь, сопляку, вроде меня, кто-то что-то потрудился объяснить? Даже став старше, я так и не услышал ни одной правдоподобной версии. Самый надежный свидетель утверждал, что не видел Сол с момента, как вернулся из джунглей. А кто бы стал сомневаться в репутации великого Аверре? Мне никто ничего не сказал. Никто. Я даже не знал, что мама когда-то была здесь, пока Занди не проговорился. Технически дело об исчезновении Сол Эпине до сих пор остается открытым, но фактически... никому нет до него дела.

Эйтн как будто хотела что-то сказать, но передумала и, обхватив себя руками, едва заметно задрожала.

– Что ты намерен делать? – спросила она.

Я молчал, потому что не думал над этим вопросом. Я знал, что бросить открытый вызов Аверре будет слишком опрометчиво. У меня ни за что не достанет сил сразиться с ним один на один. Да что там сил. Храбрости! Единственный путь – действовать аккуратно и исподтишка. Но для этого надо…

– Освободить Занди.

Оба: девушка и мект уставились на меня:

– Каким образом?

Признаться, я и сам еще этого не понимал. Сама идея казалась расплывчатой, словно мираж, и такой же недостижимой. Взгляд мой упал на руки, а потом перетек на цветок минна, подаренный аборигенкой… И тут меня осенило.

– Батул сам дал мне в руки ключ! – оживился я мигом. – Он поступил глупо, сделав мне укол сыворотки. Я могу обмануть аборигенов, так же, как это в прошлом сделал он. Например, пробраться в темницы, оглушить стражу и помочь графу сбежать – все до неприличия просто. Не знаю, правда, сколько времени еще продлится его действие, так что придется поторопиться.

– А как же Игла? – спросила Эйтн.

Довольный своей сообразительностью, я уставился на нее:

– Тебя больше ничего не волнует, верно?

– Кто бы говорил…

Я закатил глаза и тут же задумался над тем, что еще услышал от мамы.

– Изма, напомни, сколько лет назад жил первый предок нашего драгоценного графа?

– Примерно полторы тысячи лет, мастер, – ответил мект, наконец, справившись с желудочной слабостью и кое-как встав с пола.

– И Рех’им жил тогда же.

– Что за Рех’им? – удивилась Эйтн.

– Первый махдийский жрец, госпожа, – отозвался Изма. – Во время его правления на Боиджию прилетели люди. Они заключили с ним договор, после которого великий махдийский жрец скоропостижно скончался.

– И что с того?

– А то, что после смерти, головы жрецов принято мумифицировать, что аборигены и сделали, – ответил я. – Моей матери попала в руки парочка таких экспонатов. Помнишь те головы, что мы видели в лавке? Она говорила, что застывший мозг образует нечто вроде кокона, непроницаемого ни для одного сканера, даже ментально его было не прощупать, – не лучшее ли место, чтобы спрятать Иглу?

– Ты серьезно? – осторожно осведомилась Эйтн.

– Более чем, – сказал я, возбудившись сверх меры. – И Батул об этом узнал, только… нужная голова ему в руки так и не попалась! Ведь Занди совершил кражу, когда был еще ребенком задолго до того, как Аверре впервые посетил Боиджию. Значит, он не мог знать о том, что Игла все время находилась так близко…

– Считаешь, она по-прежнему внутри этой головы?

Я пожал плечами:

– По крайней мере, это единственное, что кажется мне логичным.

Вновь отвернувшись к окну, я попытался прислушаться к себе, осторожно приоткрыв дымную завесу, под которой приберег полученное от Измы видение убийства матери. Подстрекаемая гневом и неспособностью как-то изменить увиденное, пламенная буря вернулась, как и ожидалось с той же легкостью, с которой мертвый штиль внезапно оборачивается штормом.

– Как мы ее достанем?

Вопрос Эйтн заставил меня быстро упрятать мысли о маме подальше и повернуться к ней:

– Понятия не имею. Если только…

– Если только, что?

Мой взгляд снова упал на маленький столик, где