Игла Дживана - Роман Викторович Титов

Девушка нахмурилась.

– Как они собираются убить графа?

– Они подвергнут его Правосудию минна.

– Что это такое?

– То, о чем тебе, опять же, лучше пока не знать.

Я ни движением, ни звуком не дал им понять, что знаю, каким именно образом будет совершена казнь. Вместо этого, периодически ловил на себе взгляды, исподтишка посылаемые Сай’ей. Не подозревая о причинах столь пристального интереса, я в очередной раз отметил, до чего уверенно маленькая аборигенка держалась среди старших. Впрочем, учитывая ее кровожадное рвение, не так уж это было и странно.

Речь старейшины подошла к концу неожиданно, оборвавшись слишком резко, будто переломленная ветка. Может быть, оратором Кхем’са был и хорошим, но завершать свои выступления определенно не умел. Все махди тут же повскакивали на ноги, чуть ли не с вожделением уставившись на старейшину и его юную последовательницу. Я никогда прежде не видел на лицах такого количества разумников совершенно одинакового желания стать свидетелями жесточайшего убийства. Даже среди лейров подобная жестокость считалась чем-то из ряда вон.

– Мастер Аверре! – Иши Кхем’са приблизился к нам, внимательно рассмотрев каждого. – Я рад, что вы захватили своих… друзей.

– Моя племянница – Эйтн, – представил Аверре.

Окинув Эйтн придирчивым взглядом знатока, старый самодур проблеял:

– Вы слишком непривлекательны для махди, юная леди.

Я уткнулся лицом в кулак, сделав вид, что закашлялся, а сам исподтишка глядел на реакцию леди Аверре. Она улыбнулась, хотя глаза сверкнули холодом. Отвечать Эйтн не стала. Ничего не заметив, Иши Кхем’са широким жестом поманил всех к месту, где планировалось проведение казни.

– Идемте.

Обогнув паат почти по окружности, я и все остальные остановились перед, своего рода, амфитеатром. Просторная, по здешним меркам, многоярусная площадка из ровных отполированных досок, прикрепленная к трем голым стволам над темной пропастью. В центре этой площадки размещалось прямоугольное возвышение, по виду напоминавшее самый что ни на есть жертвенный алтарь. Был еще один постамент, но каково его предназначение, я даже не догадывался. При взгляде на кандалы, сплетенные из стеблей минна и ритуальном кинжале, у меня внутри всё сжалось. Чем дальше все заходило, тем меньше оставалось надежды найти выход.

Возбужденно перешептывающиеся между собой аборигены мало-помалу заполняли ступенчатые скамейки. Оказалось, что махди в лесу обитает гораздо больше, чем можно было ожидать от столь удаленной от цивилизации деревни. Их тихая болтовня смешивалась с эмоциональным возбужденным фоном и действовала на нервы. Казнь еще не свершилась, а в воздухе уже ощущался запах крови, хотя это мне только казалось. Как будто одной смерти на сегодня было не достаточно, воображение подкидывало все новые неаппетитные подробности того, что ожидает графа в ближайшем будущем. А самое отвратительное, что ничего поделать с этим я не мог: любое подозрительное движение сразу блокировалось дышащими в затылок туземными воинами. Эйтн стояла рядом со скрещенными на груди руками, гордая и надменная, словно королева среди нищих, раздраженная настоящим, но не переживающая о будущем. В отличие от меня, выбор у нее оказывался значительно более перспективным.

– Надеюсь, у тебя хватит ума простоять всю церемонию и ничего не натворить? – предостерегающе зашептал Аверре, положив ладонь мне на плечо. – Имей в виду, я с тебя глаз не спущу. Впрочем, как и стража. Одно неверное движение, и никто не заметит, как тебя не станет.

Повернувшись к наставнику, я вложил в ответный взгляд столько презрения, что Эйтн, пожалуй, могла бы поаплодировать.

Тем временем толпа продолжала разрастаться, как разлитое топливо расползается по поверхности лужи, а вместе с ней и общий гомон, отражавшийся от листвы паатов и скачущий по замкнутому пространству. Когда ор стал почти совсем невыносим, вперед с царственной неторопливостью выступил Иши Кхем’са. Легким взмахом руки старейшина призвал всех успокоиться, но необходимости в том не было: едва собравшиеся заметили его движение, все разговоры прекратились сами собой, словно звук выключили. Обведя амфитеатр усталым взглядом, он, наконец, заговорил.

Вслушиваться в болтовню на тарабарщине, доступной лишь пониманию наставника, я не собирался и потому увлеченно искал взглядом Сай’ю, которой во всем этом фарсе выпала роль палача. Однако миниатюрной махдийки нигде не наблюдалось.

– Иши Кхем’са будет куда красноречивей большинства сенатских демагогов Риомма, – обронил Аверре, обращаясь к Эйтн.

– Хорошему правителю не помешало бы и наличие интеллекта, – парировала она, даже не взглянув на своего дядю.

Тем временем старейшина продолжал речь и когда подошел к заключению, сделал рукой торжественный жест, взорвавший амфитеатр воплями одобрения, а потом мы увидели Занди.

Его вели четверо тюремщиков, каждый из которых удерживал по одному концу прочной длинной веревки из лозы, опутавшей ноги и руки не хуже стальных кандалов. Одет граф был только в изодранные местами штаны. На лицо ему нацепили расписанную иероглифами маску, словно из опасения, что в борьбе за собственную жизнь, он начнет кидаться и рвать всех зубами. Несмотря на то, что маска закрывала большую часть лица, рассмотреть чудовищные кровоподтеки на скулах и под глазами не составляло труда. Занди хромал и сутулился, поворачивая головой из стороны в сторону, словно искал в толпе знакомое лицо. Я скосил взгляд на Эйтн. Она бледнела на глазах.

Вдруг толпа неистово взревела. Взглянув обратно на Занди, я понял, что в абсолютно бесполезной попытке вырваться, тот резко дернулся, умудрившись даже сбить одного из своих конвоиров с ног, за что был вознагражден сильным ударом плетью. Не отводя взгляда, Эйтн лишь судорожно вздохнула и крепче сжала кулаки, тем самым выдав, что явная и глубокая симпатия меройского графа вовсе не являлась безответной.

Скорчившись, как от неприятного запаха, Аверре ядовито проговорил:

– Ваше с ним общение превратило тебя в размазню. Раньше ты такой не была, Эйтн.

Резко развернувшись, леди Аверре мгновение смотрела на брата своей матери ничего не выражающим взглядом, а потом широко размахнулась и со всей силы отвесила ему звонкую пощечину, после чего так же невозмутимо повернулась обратно.

Моя нижняя челюсть не удержалась на месте и отвисла сама собой. Я продолжал так стоять, пока, схватившийся за пылающую половину лица, наставник не отдал приказ двум туземцам, уже нацелившим на нее свои сабли, остановиться.

– В следующий раз тебе это с рук не сойдет, – мрачно предупредил он.

За это время аборигены успели привязать Занди к жертвенному столу и, поклонившись старейшине, отошли в сторону. Тотчас же Сай’я вступила в центр круга, на вытянутых руках неся перед собой тот самый предмет, из-за которого и разразился весь сыр-бор