Дом бурь - Йен Р. Маклауд

выскользнул из спальни, его внимание привлекло кое-что необычное: допрашиваемый был подменышем. Звали его, судя по записям, Сайлус Беллингсон, и он знал много полезных фактов о западной энергосистеме – по крайней мере, так считали те, кто его допрашивал…

После череды отрицаний раздались нечеловеческие вопли, затем странный трескучий смех, и гул стал тише. Ральф понятия не имел, как выглядело это существо и что с ним делали.

– У вас в ротаторе контакт барахлит… – прошипел подменыш. – Надо перепаять. Я же вам сказал, что эту работу мне поручил Запад. Я занимался ею еще до того, как… до того, как она… Расскажите мне про электричество то, чего я не знаю…

Гудение усилилось. Опять раздался вой.

– Ну и какого еще наказания мне следует ожидать? – Послышался звук плевка. – И все же позвольте сказать вот что. Да-да, кое-что интересное. О вашей драгоценной вельграндмистрис. Только не трогайте ту ручку. Она не то, о чем вы думаете. Видите ли, когда-то я любил эту женщину…

Потрескивающая запись продолжилась, хотя и несомненно потеряла всякую важность с военной точки зрения.

– Она приехала в Лондон и оказалась прекраснейшим из всех созданий, с которыми мне доводилось сталкиваться. У нас с женой дела шли… нет, обойдемся без оправданий. Элис была остроумной, лучезарной кокеткой, и она нуждалась во мне, а я в те времена был важным человеком, джентльмены. Причем важным с точки зрения вашего драгоценного Востока. Мы были любовниками, я и Элис Смарт, да, тогда она звалась именно так. О, я знал, что она опасна. Но вместе с тем ничего не понимал. Или, быть может, опасность мне и понравилась. Знаете ли, джентльмены, Элис так действует на мужчин. Все, что тебе известно, становится каким-то размытым, и… Суть в том, что она заинтересовалась молодым телеграфистом, гильдейцем высокого ранга, завидной добычей текущего или грядущего сезона. От меня она уже получила все, что хотела. Я ей больше не был нужен. И вот я перед вами, джентльмены. Элис забрала мою прежнюю жизнь и сделала таким, каким вы меня видите. Мне кажется, это ее фирменный стиль – человек, которого она хочет уничтожить, как будто все делает собственными руками… наверное, так оно и происходит, да. В конце концов, мы, люди, порочны… да, подменыши тоже… а вот Элис, Элис Мейнелл – она выше всего этого. Да, джентльмены, я один во всем виноват, раз оказался здесь и в таком виде, а она ни при чем, и за это я заслуживаю наказания…

Вновь раздался электрический гул, перемежаемый воплями допрашиваемого.

Утром Ральф вытер с лица запекшуюся кровь, натянул куртку и, не найдя в себе сил позавтракать, отправился инспектировать войска. Проходя по захваченной внешней улице, он был в равной степени поражен как разрушениями, которые произвело его собственное оружие, так и ловушками и опасностями, которые оставил враг. Обугленный след умирающего осадного дракона заканчивался почерневшей массой оперенного мяса. Пыльный грохот прокатился по тому, что осталось от крыш. Возможно, взорвалась еще одна мина, но, скорее всего, его собственные инженеры занимались одним из многочисленных восточных снарядов, которые – из-за заводского брака или какого-то противодействующего заклинания, разработанного Западом, – не взорвались при ударе. Казалось, что Запад и Восток, сами того не ведая, объединились для выполнения одной и той же трудной задачи, смысл и конечная цель которой были скрыты за кровью, дымом, руинами и краснобайством.

Подул холодный ветерок, когда генерал вызвал армейский вездеход, чтобы проехаться на юг вдоль фронта. Один из адъютантов откашлялся.

– Сэр, возникли некоторые опасения по поводу состояния вашего здоровья. Нас уполномочили…

Тут подъехал полугусеничный вездеход. Ральф забрался в него, и разрушенный город остался позади, за бугристыми коричневыми холмами грязи. Первоначальная попытка окружить город завершилась крахом, и встреченный на пути мусор в основном был гражданским: тележки, шкафы и прочий скарб, брошенный теми, кто спасался бегством. Дальше стали попадаться кости и кровь, останки возовиков и коров, которые двигались слишком медленно. Солдаты восточной армии расстреливали на месте любой бесхозный скот, опасаясь, что в раздутом от голода брюхе скрывается бомба. Мух не было – хоть какая-то маленькая радость от приближения зимы, – зато вороны пировали, умножая трепыхание черноты в его измученных глазах.

За голубым небом притаилось нечто черное, и тучи – как же быстро они нагрянули! – ползли с юго-запада, словно дым. Пейзаж впереди сделался еще более хаотичным. Тут и там виднелись машины. Слышалось тихое ржание возовиков. Дозорные были на постах, остальные прикрывали друг друга, сильно встревоженные тишиной, которая могла означать приближение новой атаки. Ральф выбрался из вездехода там, где дорога уткнулась в немыслимо разросшуюся живую изгородь. Дежурный офицер отсалютовал ему и поприветствовал.

– Это он и есть? Ночезатвор?

– Торчим здесь целую сменницу, сэр. Все равно что распутывать огромный клубок колючей проволоки…

Солдаты, срезавшие пружинящие пурпурные стебли с двойными шипами, были в полной броне и орудовали тяжелыми кусачками.

– Поджигать не пробовали?

– От этого оно становится только крепче, сэр. Мы прорвемся, но потребуется время.

– Никаких проблем с тыла?

– Совершенно никаких, сэр. Однако от этого лишь тревожнее – поди знай, что они задумали…

Справа стояла маленькая телефонная станция, окруженная красными флажками, свидетельствующими о том, что строение разминировано. Два сапера – до войны они были телеграфистами – разматывали провода, готовясь подсоединить станцию к лондонским линиям связи. Ральф понаблюдал за их работой, пока вокруг кружились первые хлопья снега, крупные и легкие, как гусиные перья, а затем сказал, что присмотрит за оборудованием, если им нужен перерыв на чай. Слегка озадаченные саперы отдали честь и ушли в сторону полевой кухни.

Они оставили на голом земляном полу приземистого кирпичного строения испытательный прибор. Рядом лежал кабель толщиной с руку, пучок проводов из эфирированной стали и меди, только что уложенный и заново оснащенный клеммой, готовый передавать сообщения на Восток. Изучая испытательный прибор, Ральф заметил, что у него нет рукоятки, как у похожих устройств, с которыми он сталкивался в Хайклере. С механической точки зрения он был достаточно простым, а с магической – необычайно сложным. Итак, в этом месте обрывалась всякая связь. Здесь Восток и Запад не могли сойтись. Он поднял отсоединенный западный кабель, который телеграфисты собирались уничтожить, подключил и затянул винтовые зажимы. Легкие очистились, а дыхание в холодном воздухе превратилось в витиеватую струйку пара, когда он пропел активирующее заклинание. После Падения по всей восточной сети были установлены массивные отказоустойчивые шлюзы, которые должны были предотвратить любую попытку подключения к западному сегменту, однако для поддержания системы в рабочем состоянии все равно требовался