Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

Сорвав отяжелевшую от влаги перчатку, Анджей вытер ладонь о штанину комбинезона. Надел, подтянув зубами за отворот, и снова опустил забрало шлема. Сняв подствольный гранатомет с предохранителя, он осторожно выглянул из-за угла коридора, уводящего в кухонную зону.

Теперь стреляли чаще — короткими очередями из чего-то легкого; и одиночными, практически непрерывно, из нескольких стволов большего калибра. Из аппендикса, уводящего к холлу с лифтами, тянуло полосой грязного дыма…

Марго оставляла позицию. Упала на живот, перекатилась в сторону и крест-накрест исполосовала очередями надвигающиеся на нее серые клубы. Отползла, перекатилась к противоположной стене, отползла еще немного. Так же наугад навстречу неслись вражеские пули — тяжелые, бронебойные, почти навылет прошивавшие белоснежную обшивку стен.

— Эджиде, твою мать!

Ландау замерла на перекрестке коротких коридоров, уводивших к бытовкам и комнатам отдыха. Присела за углом, сменила магазин. Ударная волна разрывной гранаты приложила ее так крепко, что говорить удавалось с трудом.

— Быстро ко мне!

В задымленном проеме появилась тень.

На одно мгновение, всего на долю секунды мигнул лучик целеуказателя, шаря по коридору. Маргарита выстрелила одиночным, откатываясь от ударивших в ответ пуль, и покинула перекресток. Откатилась в сторону пустующих спален, проскользила по гладкому полу, молниеносно перевернулась на спину и замерла, целясь в проем. Вмиг потяжелевший «Геклер и Кох» был переключен на автоматический огонь. Упираясь подошвами в гладь плиток, пешка отползла за угол, прижалась к стене и переключила забрало на посекундную смену видимых спектров.

— Эджиде, дружище, нам пора уходить… — прошептала она в передатчик, вновь поднимая оружие. — Ответь мне, хорошо?

Варгас стоял сбоку от выхода. Управлять голограммами, сжавшись в комок, было чертовски неудобно, но он справлялся. Собравшись до невыносимости компактно, мексиканец умудрился целиком втиснуться в заоваленый угол возле двери, подняв винтовку к забралу шлема, будто застыл в почетном карауле, и чуть заметно шевелил окольцованными пальцами. Сантейро, лежащий на животе посреди лифта, отсчитывал последние секунды. Перед ним, отягощенный наствольной чушкой, стоял пулемет.

— Twa… — произнес гаитянин, — de, delivre nou non, Legba[52]…

Лифт мягко вцепился в нужный этаж. Двери разошлись.

Не дожидаясь, пока проем станет полноценным, Фаусто потянул спусковой крючок, и в щель скользнула тупорылая граната. Боец уже видел продолговатый холл, хорошо известный по изучению документов господина Донахью… и коридор в основные блоки этажа видел… и широкий стол, пришедший в движение, словно его рывком переворачивали за край. За угол метнулся силуэт, а граната молниеносно перечеркнула двадцатиметровую прихожую, целуясь с углом столешницы.

— Граната! — разом прокричали мужской и женский голоса, приглушенные личинами тактических шлемов.

А затем рвануло.

Волной выгибая обшивку лифтовых дверей, ударная влилась внутрь кабины. Сантейро, опустив голову, встретил ее, как порыв урагана. Через секунду Варгас, выставив винтовку, тут же покинул укрытие, газелью перемахнул через пулемет и скрылся за колоннами.

— Держу! — отрапортовал он на отрядной частоте.

Огня открывать не спешил, но ствол его винтовки раскачивался, словно обезумевшая от ярости змея, готовая атаковать в любом направлении и в любой момент.

Справа, через одну кабину от пешек, распахнулся очередной лифт, прибывший на этаж «пустым». Врываясь в дым и кружащийся хаос сорванных с потолка панелей, из него тоже метнулись две серые тени. Прижались к стене холла, попрятались за колоннами и ощетинившись оружием, сканируя задымленное пространство перед собой. Впрочем, без особого успеха — одновременно с взрывом гранаты Сантейро сработал «имп» — импульсная мина, установленная в четвертой шахте. Настроенная на подавление спутникового сигнала, она в то же время гасила электронику костюмов, не позволяя Тайпану и остальным рассмотреть — остался ли в дыму кто-то живой.

Через мгновение оказалось — остался.

Вспышки ответных очередей раскрылись в черно-серой мгле, словно бутончики цветов, в задние стенки лифтовых кабин ударили пули. Годар перебрался немного вперед, получив позицию для прострела коридора, и дал несколько коротких очередей.

— Кольт, видишь стрелка?

— Хрена лысого… — зло пробормотал австралиец, даже позабыв растягивать «о». — Иду вперед.

Дымная завеса впереди снова ответила огоньками ответных залпов.

— Сантейро, ко мне! Годар, отсеки его…

Тайпан сорвал с пальцев кольца управления волшебными голограммами Данста. Сместился вдоль правой стены, несколько раз выстрелил наугад. Затем спрятался за колонной и перезарядил винтовку, спрятав не до конца опустошенную обойму в сумку-сбросник.

— Один на двенадцать часов, за столом… — отчитался Джастин.

Выставив перед собой «Штайер» так, словно нес не оружие, а древнюю китайскую вазу, он двинулся вперед вдоль левой стены. Однако выйти на уровень коридора с засевшим там стрелком пока не решался.

Добрался до Годара, держащего на прицеле проход в лабораторию. Не опуская винтовки, юрэй осторожно освобождал пальцы от пультов управлениями лже-врачами.

— Статус? — спросил он, не повернув головы.

— Нет данных…

— Мы не можем оставить за спиной потенциально-живого…

Француз кивнул сам себе, рывком высунулся из-за колонны и выпустил в коридор еще несколько заградительных очередей. Затем перезарядил винтовку, и отстегнул с пояса шоковую гранату.

— Придется отступить к лифтам, а затем зачистить холл… — поделился он на общей волне.

Сантейро, оставшийся ближе иных к шахтам, вынул из чехла близнеца болванки, разворотившей стол охраны. Варгас тем временем добрался до поворота, включил подствольный сканер-целеуказатель, и осторожно сунулся в коридор. Пули, чиркнувшие Тайпана в плечо и ударившие в полоток над его головой, заставили мексиканца выругаться и отшатнуться обратно.

Исмаэль охнул, проверяя показатели жизнедеятельности «Кирасира», и едва не завалился на бок. К нему, желая прикрыть, уже устремился Кольт, но тут из дыма вдруг показалась новая фигура.

Выскочив из-за стола, превращенного в броневую стену, она пинбольным шариком бросилась к ближайшей колонне, сонно отрикошетила от нее к другой, пригнулась и снова скрылась из виду. Эджиде бежал неловко, тяжело и почти не разбирая дороги. Взгляд его застилала алая пелена, на грудь давило, из уха шла кровь, а левая нога почти отказывалась слушаться.

Ощущая соленый привкус на разбитых губах, Дрейфус Эджиде по прозвищу Аметист шумно дышал. Понимал, что слишком неуклюж и медлителен, но выкладывался изо всех сил. И не успел хоть кто-то из нападавших броситься ему наперерез, темнокожий буквально ввалился в спасительную арку коридора, молясь, чтобы передатчик был цел, и Марго слышала его предупреждения. Погибнуть от дружеского огня в самом начале партии, что может быть смешнее⁈

Сантейро мысленно выругался, так и не успев накрутить гранату на ствол «Брена». Варгас, весьма некстати задетый вражеской пулей, среагировать тоже не успел. Кольт, в момент появления противника оттаскивавший Исмаэля за колонну, стрелять не мог.