Стратагема несгораемой пешки - Андрей Евгеньевич Фролов

— Киллиан, это Марго… Да, со мной. — Ирландца она слышала, словно сквозь бесконечную вселенную, плотно забитую ватными подушками. — Еще не знаю, но я его выволокла…

Продолжая отчет, Марго присела над Аметистом. Расстегнула шлем, сбрасывая прочь. Отогнув корсетный ворот, проверила пульс.

— Еще жив, но на исходе… Меня тоже зацепило, они чистят боковые ответвления…

Расстегнула чехол, снаряжая шприцевый пистолет зеленой ампулой. Нащупав брешь в бронекостюме, вогнала иглу в предплечье Аметиста. Зарядила алую ампулу, уколола напарника в шею. Еще один красный укус — тоже в шею. Дрейфус захрипел и попытался перевернуться на бок. Удержала, оглядываясь и прислушиваясь. Коридор был наполнен шквальным огнем — противник прорывался внутрь этажа.

— Мы отрезаны в казарме…

Перевернув Эджиде на живот, Марго нащупала «фиксаторы второго шанса», позволяющие полевому медику распечатать бронежилет без снятия с тела. Потянула в сторону, разблокировала пластины. С натугой, будто раковину моллюска, раскрыла наспинные щитки. Пальцы окрасились багровым, сквозь рваное месиво забелела кость. Девушку тошнило, в глазах двоилось, тело сотрясала мелкая морозная дрожь контузии.

— Проклятье… Киллиан, у Аметиста четыре пулевых ранения. Бронебойные. Он в шоке. Как минимум, трое, идут к вам…

Массивные генераторные колеса, вращавшиеся в противоход, вдруг остановились.

Замедлились, будто в раздумье, и замерли с протяжным стоном. Порох, целившийся сквозь их монотонное верчение, выругался и поднял голову, отлипая от прицела винтовки.

Одна за другой начали гаснуть потолочные лампы. Отключалось медицинское оборудование, камера раненого экстренно переводилась на питание резервных батарей; половина техники Радольского тоже отрубилась. Со щелчком и тонким гулом вся лаборатория вдруг погрузилась в тишину и мрак. Казалось, что с наступлением темноты кто-то выключил и звук — русского будто ударили по ушам двумя мягкими дубинками. Порох замер, снова приникая к прицелу, и впервые в жизни пожалел, что воюет без шлема…

Взвыли сирены. Системы безопасности, ополоумев по приказу Гармоника, тут же принялись выдавать все, на что были способны: с потолка центрального зала обрушился ливень специального пламегасящего реагента; склады, пустой зверинец и карцер в юго-восточном блоке залило противопожарной пеной. Реагируя на ложное землетрясение, стальные переборки тут же перекрыли все лифтовые шахты Кей-Джи-8621; многотысячный персонал небоскреба получил предписания незамедлительно направляться в подземные бомбоубежища.

Аварийное освещение моргнуло, еще не решив, стоит ли ему включаться.

В наступившей тьме, будто беспорядочное послание на световой азбуке Морзе, засверкали вспышки выстрелов — пешки противника добрались до входа в генераторный зал.

Зентек отступил к кухне.

Перезаряжая гранатомет, он размышлял, что его вины в этом нет. Враг прет напролом, защищенный добротной броней, плотным огнем сдвигая обороняющихся с их стационарных позиций. И чтобы противостоять ему в наступившей ночи, ему, Анджею Зентеку, нужно как минимум остаться в живых. Пусть первых пенсов Данста встретит русский, у него для этого более выигрышная позиция. Сам же поляк ударит чуть позже, когда нападающие завязнут в новом столкновении…

Порох выжидал, не спеша бить по вспышкам.

Электронный «Триджикон» его «Перуна» заходился помехами, спровоцированными «импом». Но снайпер успел заметить два силуэта, проникшие в самое просторное помещение лаборатории. Когда противники займут позиции, полагая себя в безопасности, он уложит обоих…

Вход был потерян…

Перед лицом Киллиана погас экран, до этого висевший над тактическим столом. Поверхность его потемнела, и если бы не встроенный в забрало шлема ПНВ, ирландец бы подумал, что стремительно ослеп. Он прислушался к пальбе, доносящейся из генераторного.

Зентек зажат на своей позиции, Марго отрезана, Эджиде тяжело ранен.

Противник прорывается в центральный зал…

— Вот, — Радольский, половина техники которого была защищена от ударной волны и потому выжила, развернул парящий экран к командиру. Ткнул дрожащим пальцем. — Ожили мои камеры на входе в склады и зоопарк. Обнаружил противника!

— Порох, — тут же среагировал Финукейн, — они движутся точно под тебя.

— Вижу… — прошептал-прошелестел голос русского.

— Зентек, кажется, отступил в северо-западный блок… — Радольский вдруг не удержался и зашелся в таком приступе кашля, что, казалось, сейчас выблюет собственные легкие. По его лицу катился пот вперемешку с пожарным реагентом, глаза покраснели от лопнувших капилляров. — Киллиан, какого черта…

— Доложить!

— Мы имеем дело с невероятно-агрессивным вмешательство в систему… — На опустошенного, подавленного и отчаявшегося Бесарта было жалко смотреть. — Вероятно, подцепились к внутреннему спатиуму на терминале входа… Босс, этот сноуден крадет у меня последние рычаги управления…

— Ты можешь что-то сделать?

Но специалист по обороне не ответил, погрузившись в работу.

В зрачках Киллиана мелькнуло нечто, чего его людям в этот момент видеть было далеко не обязательно. С нарастающим ужасом рыжеволосый обернулся на бронированную камеру раненого имплицитора — один из немногих островков света среди тягостного царства тьмы и льющейся с потолка жидкости.

Генератор окончательно остановился.

— Байн, быстро к входу в зал…

Киллиан проверил системы бронекостюма, в очередной раз убедившись, что все тактические системы выведены из строя прицельным ударом мины. Леандро, выставив перед собой «Л-960-А6», мягким пружинящим шагом направился на новую позицию.

— Прикроешь Зентека, — приказал Финукейн, — попытайся вытянуть его с кухонь… Бесарт, что на других направлениях?

— Пусто…

В мертвенном свете уцелевших голографических дисплеев бледный Радольский был похож на вурдалака.

— Где же Данст?

Ирландец прикусил губу и упер винтовочный приклад в грудь.

Такого чудно́го эха Найджел Карим не слышал даже в самых дорогих имитационных проектах инфоспатиума.

Подошвы их с Мартином ботинок — пусть даже мягкие и пластичные, — умудрялись разбрасывать по узкому жестяному тоннелю гулкие приглушенные удары, многократно помноженные друг на друга. Эхо звенело, когда глушитель винтовки ненароком касался стены. Оно отвечало на щелчки сенсорных клавиш мобикомпа на предплечье имплицитора, на робкое шипение передатчика, и совсем уж бушевало, когда приходилось спрыгивать на уровень ниже.

С дробящимся писком разбегались прочь редкие крысы, вечные обитатели каменных айсбергов. Разговоры в таком помещении казались нереальными, а слова словно зависали в воздухе. Мартин медленно, чуть пригнувшись под невысокими потолками, шел впереди. Время от времени сворачивал, сверяясь с маршрутом. Долговязому Найджелу было и того сложнее.

Под забрало и ворот, едва проникая под приросший к телу бронекостюм, успевший изрядно утомить, забирались спасительные поцелуи прохладного воздуха. Ветер налетал спереди… затем они сворачивали, оставляя за спиной многочисленные очистительные установки, и тот начинал подталкивать в спину.

Вентиляционные коридоры, в которые Данст завел напарника, в нужном месте взломав электронный замок, освежили Найджела. Страх, бушевавший