Красивый. Родной. (не)Мой - Галина Милоградская

телефон и выхожу. Пытаюсь включить, но он… запаролен?! Серьёзно?! Раньше Максим никогда не ставил пароль. С другой стороны, когда я в последний раз проверяла его телефон? Поначалу постоянно просматривала, но ничего подозрительного никогда не было. Помню, даже распечатку звонков делала, но и там были только контакты сослуживцев. Что ж, придётся найти номер друга, который в прошлый раз помог.

Возвращаюсь в постель и обнимаю мужа со спины. Никому тебя не отдам, слышишь? Другая? Плевать, забудешь.

Через три недели Максим уезжает. Всё это время делаю вид, что всё в порядке, но сложно игнорировать его холодность. Он постоянно молчит, в мыслях, на вопросы вяло отшучивается. Тревога вырастает, переходит на новую стадию, когда, проводив его, встречаюсь с другом. Не то, чтобы в его конторе можно сильно пользоваться положением, но когда это Никиту останавливало? Мы сидим в кафе, за окном наконец апрель и тепло, только солнце не радует.

— Ты в курсе, что у твоего мужа две симки?

Кажется, это меня уже не удивляет. Никита — старый друг, только ему можно сказать, что подозреваю Максима. Мы уже прошли стадию его беззлобных подколов о тотальной слежке.

— Вообще-то это моя профессия — за людьми следить, — говорил он со смехом. Сейчас не смеётся. Кладёт на стол распечатку, в которой почти все звонки на один номер. Это она? Следом ложится ещё один лист, с именем, датой рождения, фотографией… Алина, значит. Двадцать восемь лет, на четыре года младше. И, что?! Сын?! Записан на Максима?! Бумага в руках начинает ходить ходуном.

— Сука, — только и могу сказать. Эта сука попыталась забрать моего мужа?! Ещё и родила ему?! Теперь всё ясно. Привязала ублюдком и живёт себе в удовольствие за чужой счёт! Когда ноги раздвигала, знала, что он женат?! Не будет ей спокойной жизни! Завтра же поеду в Севастополь и выцарапаю ей глаза!

Глава 7

Алина

Если бы не работа и сын, наверное, я бы не выходила из дома, но приходится заставлять себя жить дальше. Принимать пациентов, ходить в магазин, готовить, быть заботливой мамой… А внутри пустота. Одна оболочка осталась. Ни любимого, ни лучшей подруги, которой можно было бы поплакаться в плечо. Будто в один момент стала сиротой, и обратно ничего не вернуть. Почему ни разу не попросила Максима показать паспорт? А зачем? Я видела его военный билет, и то, смотрела только на фотографию.

Вторая семья. У них была настоящая свадьба? Максим был настоящим женихом, и невеста — вся в белом. Теперь жалею, что удалила фотографии — надо было лучше рассмотреть его первую любовь. По любви же женился, времена, когда родители подбирали жену, давно прошли. Так много вопросов… Как её зовут, сколько ей лет, как зовут дочку? Каждый вечер сижу допоздна и смотрю в темноту. В нашей постели всегда был третий. Мерзко. Максим не был у меня первым, но стал единственным, на других даже смотреть не хотелось. Сейчас тем более не хочется.

Мама и папа сильно любили друг друга, так мне казалось. Но, когда мамы не стало, папа через три месяца привёл в дом другую женщину. Оказалось, они давно вместе, познакомились, когда он в санатории отдыхал. Массажисткой там работала. А мама в это время с болезнью боролась. До сих пор не могу простить ему то предательство. В глазах жены Максима я ещё хуже, там хотя бы детей на стороне не было.

Дура! Какая же я дура! Сама не раз говорила, что нам нет необходимости жениться. Тысячи, миллионы людей живут в гражданском браке всю жизнь и разбегаются, стоит поставить штамп в паспорте. Я всегда этого боялась, оказалось, бояться надо было другого. И всё равно сердце болит. У нас столько хорошего было, мы даже ругаться толком не научились — кто-нибудь обязательно мирился первым, даже если не прав. Насколько Максиму плохо в той семье, раз он зашёл так далеко? Я ведь могла стать просто увлечением, временной прихотью. При первой встрече была уверена, что он бабник до мозга костей. Но, когда мы стали встречаться, а потом жить вместе, он ни разу на другую не посмотрел. Помню, Ритка как-то предложила спровоцировать, мол, мужики все кобели, дашь ему понять, что на всё готова, и побежит, роняя слюни.

Это был первый год наших отношений, когда Илюши не было даже в планах. Мы сидели на берегу моря вчетвером с Толиком и Риткой. Не помню, под каким предлогом я отвела Толика в дом, кажется, сделать кофе, а Ритка с Максимом остались. Я дала им десять минут, на большее терпения не хватило. Толик отвлёкся на телефонный звонок, а я поспешила на пляж, ругая и себя, и подругу. Зачем проверять? Кому проще от этого станет? Максим сидел один, хмурый. Когда я набросила на его плечи плед и села рядом, тяжело вздохнул.

— Я не могу говорить тебе с кем дружить, а с кем нет, но хочу, чтобы ты знала — Рита пыталась ко мне приставать.

— Ты не ошибся? — я нервно хмыкнула, а у самой камень с души рухнул.

— Знаешь, когда всей грудью на плечо наваливаются и жарко дышат, пытаясь облапать член, сомнений как-то не остаётся.

Что?! Она его лапать пыталась?! Не слишком ли далеко зашла, подруга? Я призналась, что это был развод, но осадочек надолго остался. Какое-то время после этого мы с Риткой не виделись. Она уже тогда обиду затаила? Неужели, если бы Максим повёлся, переспала бы с ним? Я уже ни в чём не уверена. Может, она с самого начала его хотела.

Рассеянно кручу гладкое кольцо на безымянном пальце. Максим подарил через полгода. Сказал, что оно будет обручальным. Хотела ему тоже подарить, но он отказался со словами:

— Мне всё равно на службе нельзя носить, мало ли, зацеплюсь и палец вырву. А дома надевать — можно потерять. Лучше мы эти деньги потратим на что-то полезное.

Каждое его объяснение выглядело слишком простым и искренним, поэтому и тени сомнения не возникало. Откуда было возникнуть, когда на тебя смотрят, как на богиню? А как он переживал, что на выписку не смог попасть! Как к Илюшке по ночам подскакивал, чтобы я могла поспать лишний час, как, как, как… Стискиваю виски, голова раскалывается, слёз больше нет. Кажется, я на всю жизнь их выплакала.

Если бы я была стервой, той самой, что может по головам шагать,