Красивый. Родной. (не)Мой - Галина Милоградская

— Никого нет. — Максим ловит за руку и вдруг крепко прижимает к себе. — Прости, прости, родная. Ты для меня всё, самое главное, что есть и может быть. Только ты.

— Пусти. — Начинаю задыхаться. Пытаюсь оттолкнуть, но он только сильнее сжимает. — Пусти!

Наконец получается. Отпихиваю от себя, выскакиваю в коридор, забираю сумочку и ныряю в шлёпки.

— Не ходи за мной. К тому времени, как вернусь, тебя тут быть не должно.

Куда мне идти? Илюшу одного дома не оставишь, Максим это тоже понимает. Делаю круг по кварталу, возвращаюсь к дому, смотрю на свет в окне. Он там, или уже ушёл? В голове каша, взбитая миксером. Все его слова, все командировки, условие, чтобы первой не звонила, не писала, два телефона, второй «для работы»… Нагромождение лжи, в которой он заставил нас жить. Ненавижу измены, ненавижу предателей, никогда не понимала женщин, становящихся любовницами. Моё белое пальто стремительно покрывается грязными пятнами. В глазах других людей теперь я — та разлучница, которая влезла в чужую семью и топчется по ней сапогами. Та ненавистная сука, без принципов. Та, что тянет деньги, отнимает внимание отца и мужа.

Меня начинает колотить, наверное, поднялась температура. Чувствую себя больной, полностью разбитой. Пока поднимаюсь к квартире, успеваю залиться потом. Пусто. Максим ушёл. В шкафу висит его парадная форма, аккуратно сложены с любовью отглаженные футболки, в комоде скрученные в ровные валики трусы и носки. Это он приучил к порядку. Он, везде он, до сих пор чувствую его дыхание на коже, прикосновение его рук. Подонок!

Футболки летят на пол, за ними джинсы, форменные рубашки со звоном слетают с вешалок. Я швыряю на пол всё, пока полки не пустеют. Смотрю, и задыхаюсь от пустоты в груди. Колени подкашиваются. Опускаюсь на кучу белья, прижимаю к себе первую попавшуюся майку, как будто смогу почувствовать тепло его тела. Слёзы наконец приходят, бесконечным потоком льются из глаз. Как теперь людям в глаза смотреть?

Плачу тихо, горько, в груди от сдерживаемых всхлипов начинает печь. Сжимаюсь в комок на полу — если бы могла, никогда не поднималась бы. Но у меня Илюшка, поэтому всё, что могу себе позволить — оплакать свою любовь здесь и сейчас, а потом отряхнуться и идти дальше.

До того, как Илюша проснётся, успеваю взять себя в руки. Принять душ, убрать в спальне, распихав вещи Максима по пакетам. С улыбкой встречаю сына, когда он выходит из детской, но первый же вопрос заставляет ледяной панцирь вокруг сердца покрыться трещинами:

— Ма, а где папа? Он уехал и со мной не попрощался?

Глаза снова наполняются слезами. Киваю через силу, сажаю Илюшку на колени и зарываюсь носом в мягкие волосы на макушке.

— Папе пришлось уехать, малыш. Он просил передать, что очень тебя любит.

— Но он скоро вернётся, да?

Обнимаю его сильнее, слёзы текут ручьём. Ненавижу за то, что заставляет через это пройти. Я переживу, а Илюша? Если кто-то узнает, будут пальцам тыкать, шептаться за спиной… Что ж, не я первая, не я последняя, сама сына воспитаю. А когда вырастет, расскажу, что значит «моряк дальнего плавания».

Максим появляется через день. Приходит на работу, отсекая возможность устроить скандал. В поликлинике ведь тоже все его знают, поэтому без проблем пропускают в мой кабинет, точно сообщив, когда у меня нет записи. Сперва заходит большой букет полевых цветов, моих любимых, потом — его голова. Сердце подскакивает, не могу так просто заставить его перестать стучать при виде этих глаз.

— Я знаю, ты мне не веришь, — начинает Максим серьёзно. Кладёт цветы на стол, но ближе не подходит. — Понимаю, какой тварью выгляжу в твоих глазах. Но я клянусь — когда мы увидимся в следующий раз, я буду разведённым человеком.

— Мне всё равно.

Он мог сделать это раньше. Он в первую же встречу мог сказать, что женат, тогда наше общение оборвалось сразу же. Но Максим предпочёл молчать, потому что было удобно.

— Я вернусь к вам, — твёрдо говорит он. Упрямо сжимает челюсть. — И никуда не отпущу.

Глупое сердце. Оно отчаянно хочет верить, что бы ни твердил разум. Максим не ждёт ответа — уходит с тяжелым вздохом. Через пару минут заходит медсестра Ниночка, восхищённо смотрит на цветы.

— Какая красота! Какой у вас всё-таки замечательный муж!

Замечательный. Только не мой.

Глава 6

Регина

Погода сегодня отвратительная: похолодало, ветер пробирается под пальто, сдувает с ног, как только выхожу из машины. Поднимаю воротник повыше, перешагиваю через лужу и спешу к подъезду. Аделя дома с няней, я правильно решила, что не повела её в садик. Всё равно к школе можно и дома готовиться. Нас уже зачислили, я лично ездила с директором разговаривать, познакомилась с учительницей. Лицей с углублённым изучением языков, туда непросто попасть, тем более, он в другом районе, так что пришлось подсуетиться. Интересно, Максим оценит? Во всём, что касается Адели он придирчив, но если бы чаще был дома, участвовал бы больше. Бесит. Думала, что могу ждать вечно, но с каждым годом становится труднее. Он почти перестал бывать дома, и в голову начинают лезть ненужные мысли о любовнице. При мне он на других не смотрел никогда, но кто знает, что делает без меня?

Я боюсь. Постоянно боюсь, что в один прекрасный момент он придёт и скажет, что хочет развод. Чем его удержать? Как можно удержать ветер? Один раз мне это удалось, значит, надо родить ещё одного ребёнка, чтобы точно никуда не делся. Это станет поводом уволиться, наконец, и осесть дома. Он же не раз говорил, что жалеет, пропуская детство Адели. Второй ребёнок станет нашим якорем. Часто думаю об этом. Не то, чтобы сильно хотелось снова рожать, но ради сохранения семьи я это сделаю. Родители помогут, денег на няню достаточно.

Наша квартира в доме клубного типа, я купила её три года назад, не без помощи папы, конечно. Зарплата у Максима хорошая, конечно, но на такую недвижимость не хватило бы. Чтобы он не вылетел из очереди на жильё, пришлось оформить квартиру на маму, но Максим не возражал. Во всех вопросах, связанных с устройством нашей семьи,