Петр I - Сергей Эдуардович Цветков

Под рокот барабанов шведская пехота шла в свою последнюю атаку. Шведы отчетливо видели, как в руках у русских артиллеристов задымились фитили; спустя мгновение раздался оглушительный грохот, 55 русских орудий окутались белесым дымом.

Залпы повторялись один за другим с ужасающей быстротой, слившись в одну нескончаемую грозу.

Свистящие ядра образовывали кровавые проломы в шведских рядах. Людей разрывало надвое, под ноги солдатам валились искалеченные тела их товарищей, сверху на шведов падали оторванные руки, ноги, головы… На расстоянии двухсот шагов русская артиллерия перешла с ядер на картечь. Первый же картечный залп уложил половину одного из шведских полков. Но шведы упрямо смыкали ряды и продолжали идти в полный рост, не ускоряя шага. Набожные солдаты были твердо уверены в том, что без воли Божией ни одна пуля не заденет никого из них. Так было записано в шведском военном уставе, так их учили полковые пасторы.

Расстояние между противниками сократилось до ста шагов — и тогда по истерзанным рядам шведской пехоты ударил ружейный залп. Послышался звук, похожий на шум рушащейся избы, — это падали на землю тела сраженных шведских солдат. Те, кто остался жив, еще сильней поверили уставу и пасторам, потому что выжить под этим залпом без помощи Божьей казалось невозможным.

Но вот правое крыло шведов, состоявшее из гвардейцев под командой самого Левенгаупта, первым обрушилось на русских. Яростно орудуя штыками, они прорвали строй русских батальонов и захватили первую пушку. Только тогда Левенгаупт распорядился произвести ружейный залп. Но случилось то, чего он так опасался вчера: отсыревший порох превратил ружейную пальбу в безобидную трескотню — звук выстрелов шведской пехоты был подобен слабому хлопку перчаткой о ладонь. Тем не менее первая линия русских батальонов смешалась, потеряла строй и подалась назад. В руках у шведов оказалось еще 14 русских орудий, которые они немедленно развернули и открыли огонь по отступавшим батальонам Новгородского полка, переодетым в серые мундиры. Ветераны Петра оказались бессильны остановить бешеный натиск полуголодных, утомленных бессонной ночью и прорывом через редуты королевских гвардейцев.

Петр был вынужден ввести в бой на своем левом фланге вторую линию батальонов. Свежие части Новгородского, Казанского, Псковского, Сибирского и Бутырского полков навалились на шведов. Закипел рукопашный бой. В дыму, в пыли русские и шведы почти вслепую яростно кололи штыками, вдавливали свое плечо в плечо товарища, изо всех сил стараясь удержать строй, под ногами у них корчились в агонии люди в зеленых и синих мундирах, слышались крики, вопли, стоны, призывы и команды офицеров… Все это время в гуще русских войск над рядами маячила долговязая фигура Петра, представлявшая собой отличную мишень. Трое шведских солдат по очереди выбрали целью русского полковника на сером коне — одна пуля сбила с Петра шляпу, другая застряла в седле, третья вогнула массивный крест на груди.

Бой кипел уже около получаса. Левенгаупт ждал, что в образованный его солдатами прорыв хлынет шведская кавалерия, — ведь когда он начинал атаку, она находилась у него в тылу. Но кавалерии не было — Рёншельд послал ее в атаку на русские фланги. И теперь сквозь клубы порохового дыма Левенгаупт увидел, что шведской пехоте грозит беда. Ее левый фланг, разнесенный в клочья русской артиллерией, отступал под напором русских гренадер. Между двумя флангами шведской пехоты образовался разрыв, который становился тем шире, чем успешнее продвигались вперед батальоны Левенгаупта. Несмотря на все усилия гвардии, разорванным оказался не русский, а шведский фронт!

То, что увидел Левенгаупт, заметил и Петр. В разрыв между шведскими флангами широким потоком устремилась русская пехота, и скоро отряд Левенгаупта оказался крохотным островком, затерявшимся в море зеленых мундиров. На помощь ему пришли только 50 драбантов короля — они врезались в гущу русских батальонов и полегли все до единого.

В мгновение ока боевой порыв шведов угас, батальоны сломали строй и стали откатываться назад. Поначалу они еще остервенело огрызались, но огромный численный перевес русской армии делал свое дело: русская пехота волнами прокатывалась над гибнущими шведскими батальонами, которые один за другим исчезали в этом потоке.

Теперь обратилась в бегство и шведская кавалерия. Она всей массой устремилась в теснину между Будищенским и Яковецким лесами, давя отступавшую пехоту. Мимо Левенгаупта во весь опор мчались доселе непобедимые драгуны короля.

— Стоять! — кричал им охрипший Левенгаупт.

— Стоять, стоять! — подхватывали они по привычке слова команды — и мчались дальше…

Карл отказывался верить собственным глазам. Когда Рёншельд подскакал к нему с известием, что шведская пехота бежит, король с тупым изумлением недоверчиво переспросил:

— Бежит?

Но фельдмаршал только махнул рукой и поскакал отдавать приказания, которые уже никто не выполнял.

Наконец Карл поверил в невозможное.

— Шведы! Назад, шведы! — взывал он, но его голос тонул в грохоте битвы.

Огонь русских орудий и ружей косил вокруг короля людей, лошадей, сшибал сучья с деревьев. Из 24 драбантов, охранявших Карла, остались в живых трое, пули изрешетили королевский паланкин, ядро убило одну из лошадей, запряженных в носилки. Карл пересел в седло, но его лошади оторвало ногу. Тогда один из раненых драбантов уступил ему своего коня. Карл выглядел так, как будто только что чудом выбрался из кровопролитной схватки: он был бледен, его мундир был перепачкан в грязи и забрызган кровью павших рядом с ним драбантов, на забинтованной ноге проступало алое пятно из открывшейся раны. В таком виде его и застал Левенгаупт, случайно натолкнувшийся на него на краю леса.

— Вы живы? — спросил Карл. В его голосе звучало не то удивление, не то упрек.

— Да, ваше величество, к сожалению, еще жив, — ответил генерал.

Левенгаупту удалось собрать из бегущих шведов небольшой отряд. Под его прикрытием Карл начал пробиваться на юг, к обозу.

Тем временем остатки шведской пехоты оказались зажатыми между русскими, наседавшими с севера и востока, Будищенским лесом с запада и массой кавалерии, тонкими струйками просачивавшейся на юге сквозь русские редуты. Шведские знамена падали на землю, батальоны вырезались за считаные минуты. Королевская пехота полегла вся. Русские не давали пощады, лишь нескольким десяткам шведских солдат удалось вымолить себе жизнь. Охотнее брали в плен офицеров — в расчете на выкуп и царскую награду, — и шведские генералы, полковники, майоры и капитаны один за другим протягивали свои шпаги русским командирам.

К полудню резня прекратилась. Канонада стихла, рассеялся дым, и взорам победителей открылось пропитанное кровью поле, заваленное грудами тел в синих мундирах.

Приказ прекратить преследование исходил от Петра. Царь начисто позабыл обо всем: и о шведском лагере, и о казаках