Петр I - Сергей Эдуардович Цветков

Мазепы, оставшихся в обозе, и о Полтаве, защитники которой откупорили в этот день последнюю бочку с порохом. Одна мысль, одно чувство овладело им: виктория! Небывалая, неслыханная виктория над шведом! В генеральной баталии! Радость рвалась наружу в каждом слове, каждом жесте царя. Со шляпой в руке встречал он возвращавшихся с поля боя солдат, кланялся им и благодарил их. Генералам раскрывал объятия и троекратно целовал, находя для каждого ласковое слово.

Мимо него проводили толпы пленных. Петр вытягивал шею, пристально всматривался в их ряды, нетерпеливо спрашивал:

— А где же мой брат король Карл?

Пленные шведы были обобраны до нитки. Оборванные, голодные, изможденные, понуро брели они под конвоем в лагерь, слушая отовсюду сыпавшиеся на них шутки и издевки победителей — какие они, шведы, бедные и несчастные, коли им, от голоду и жажды страждущим, русское угощение не по вкусу пришлось, показалось слишком крепким: ноги подкосило да головушку задурило; но пускай господа шведы будут покойны, вот доберутся до Москвы, куда их зело тянет, а там их снабдят всем, чтоб русский гостинец понравился, там найдут любой струмент: мотыги, кирки, лопаты, ломы, заступы и тачки — все справят в лучшем виде для их здоровья, потому как, наработавшись, не смогут господа шведы на плохой аппетит или сон жалиться.

Еще не были подсчитаны трофеи, еще не были известны потери, свои и неприятельские, еще не было ясно, что сталось с королем, — «с нами ли или с отцы нашими обретается», а Петру уже не терпелось отпраздновать викторию. Давненько не приходилось ему так долго отказывать себе в вине и табаке. Наскоро отслужив благодарственный молебен, царь пригласил генералов в роскошный шатер, воздвигнутый прямо на поле сражения; окровавленная земля была прикрыта коврами. Победители жадно накинулись на еду и питье. После изрядного количества тостов, сопровождаемых салютами, в шатер ввели пленных шведских офицеров и сановников — Пипера, Рёншельда, Штакельберга, Маленького Принца, Шлиппенбаха и еще шестерых генерал-майоров и пятерых полковников. Петр встретил их шутливой речью:

— Вчерашнего дня брат мой король Карл приглашал вас в шатры мои на обед, и вот вы, по обещанию его, в шатры мои прибыли, только брат мой Карл ко мне с вами не пожаловал, в чем слова своего не сдержал. А я его весьма ожидал и сердечно желал, чтобы он в шатрах моих обедал.

«Гости» уселись рядом с победителями прямо на ковры, опустив ноги в специально вырытые канавки. Петр беспрестанно шутил, сам разливал водку и время от времени вступал в беседу то с одним, то с другим пленником. У Рёншельда он осведомился, как это король отважился вторгнуться с такими малыми силами в столь великую державу, как Россия. Фельдмаршал флегматично пожал плечами. Таков был приказ короля, с ними никто не советовался.

— Вот как надо служить своему государю, — наставительно произнес Петр, посмотрев на своих генералов, и, снова обернувшись к Рёншельду, протянул ему его шпагу: — Вы честный солдат, и за вашу верность я возвращаю вам вашу шпагу.

Потом, когда с валов лагеря в очередной раз грянул салют, царь встал и с кубком в руке провозгласил тост за здоровье своих учителей в военном деле.

— Кто же эти учителя? — поинтересовался Рёншельд.

— Вы, господа шведы.

— Хорошо же ученики отблагодарили своих учителей! — с кислой улыбкой заметил фельдмаршал.

Неожиданное счастье так поразило царя и весь русский генералитет, что о необходимости преследовать разбитых шведов вспомнили только в пять часов пополудни. Петр отрядил вдогонку королю кавалерию Боура и Меншикова. Но оба генерала были в таком состоянии, что Петр махнул рукой. Ладно, утро вечера мудренее.

Вечером Петр уединился в своем шатре. Сводки потерь подтверждали: виктория полная. Из 19 000 шведов, принявших участие в баталии, 10 000 были убиты или пленены. Русская армия потеряла убитыми и ранеными 5000 солдат и офицеров. Среди трофеев и добычи находились королевский архив и два миллиона талеров, награбленные Карлом в Саксонии.

Петр спешил в тот же день оповестить всех своих о полном разгроме шведской армии. «Матка, здравствуй, — писал он Екатерине. — Объявляю вам, что всемилостивый Господь неописанную победу над неприятелем нам сего дня даровать изволил, и единым словом сказать, что вся неприятельская сила наголову побита, о чем сами от нас услышите. И для поздравления приезжайте сами сюды». Слов выразить всю свою радость не было — примерно то же самое он написал и князю-кесарю, и Борису Алексеевичу Голицыну, и Толстому, и митрополиту Стефану, и сыну, и сестре, царевне Наталье Алексеевне, и прочим родственникам и членам компании. В письме к Апраксину царь, наконец, немного собрался с мыслями и в приписке кратко сформулировал значение Полтавской виктории: «Ныне уже совершенно камень во основание Санкт-Питербурху положен с помощью Божиею».

***

Отряд Карла добрался до лагеря одним из последних, в два часа дня. Запорожцы поначалу приняли беглецов за русских драгун и сгоряча дали по ним залп.

Король глядел молодцевато и воинственно. Смеясь, заявил свите, что случившееся не имеет никакого значения, и наспех проглотил кусок холодного мяса. Затем, после того как ему переменили повязку, он распорядился позвать Пипера, Рёншельда и Маленького Принца. Тут только он узнал о том, что они в плену. Левенгаупт, как старший по званию, принял командование над остатками шведской армии. Впрочем, остатки эти были немалыми: у короля еще оставалось 16 000 солдат — в основном драгун, не считая тысяч пятнадцати запорожцев и казаков Мазепы.

В тот же вечер после трехмесячного перерыва шведская армия потянулась дальше на юг. Карл намеревался добраться до владений Девлет-Гирея и, соединившись с татарами, возобновить поход на Москву.

Шли вдоль берега Ворсклы. Измотанные солдаты, не смыкавшие глаз вторые сутки, едва плелись вслед за офицерами. Бессонная ночь, воспалившаяся рана и лихорадка доконали и Карла. Король неподвижно лежал на подводе, вперив взор в темный бархат неба, покрытый блестками звезд, потом впал в забытье. Но выспаться ему не удалось. На рассвете его растолкал дежурный офицер. Оказалось, что невдалеке показались русские драгуны. Это были десять полков, которые вел проспавшийся Меншиков. Русские продвигались быстро — за поимку Карла Петр обещал наградить счастливчика ста тысячами рублей и чином генерала.

Очнувшийся Карл едва понимал, что происходит, звал Пипера и Рёншельда. Потом, придя в себя, безвольно махнул рукой: «Делайте что хотите…»

Сильнейшая апатия овладела и Левенгауптом. Бессмысленно-героическая атака пехоты, закончившаяся полным поражением, словно надломила его, погрузила чувства, мысли и волю в сон. Он даже не поинтересовался, куда выступает армия.

Деятельнее всех оказался генерал-квартирмейстер Гилленкрок, посланный Карлом вперед подыскать удобное место для