Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918 - Х. Д. Семина

Через несколько минут все было подано, и закуска, и бутылка коньяку, и бутылка водки. И опять все стали пить… Только теперь я заметила, что Маня ни на одну рюмку не отставала от мужчин.

Через стол ко мне тянется с рюмкой Коженков и кричит:

– Ну, давай чокнемся да поцелуемся!

И я чокаюсь и протягиваю ему руку. И меня нисколько не удивляет, что меня называют на ты. Но он садится на свое место, обнимает Нину и говорит ей:

– Краля ты моя! Давай поцелуемся!

– Целуй скорее, да уступи мне очередь! – говорит Бакланов, тоже обнимая Нину. В это время из залы до моего слуха долетели звуки любимого, модного в то время романса «Ямщик, не гони лошадей». Я отдернула портьеру и увидела на сцене молодую женщину, которая пела. Я стала ей подпевать, но, должно быть, так громко, что, когда я замолчала, то из ближайших лож и из-за столиков раздались громкие аплодисменты и крики: «Браво, ложа!» Я спряталась, но крики не прекращались. Вдруг дверь открылась, и несколько незнакомых мужчин старались войти к нам. Лакей загораживал им дорогу и что-то объяснял. Яша сорвался с места, оттолкнул лакея и захлопнул дверь. Бакланов бросился за Яшей. Хотя дверь была и закрыта, но слышно было, как за ней ссора все разрасталась.

– Наших бьют, пусти! – говорил Коженков Нине, которая сидела с краю и не пускала его.

– Сиди! Без тебя обойдется!

Но Коженков кричал все громче:

– Бей их, бей! Я помогу!

– Замолчи ты, окаянный! – зажимала ему рот Нина…

Наконец Яша и Бакланов вернулись.

– Сволочи! Пришлось объяснять им, что мы кутим с родственницами.

– А кто смел заглядывать сюда?! Пустите меня! Я морды всем разобью…

– Все улажено, не кричи! – сказала Бакланов. Но из залы еще хлопали и кричали. Яша стал протискиваться между мной и Маней, чтобы выглянуть в зал, но Маня оттолкнула его и сказала:

– Пусти меня! Когда я выгляну, сразу все замолчат! – Она перешла на мое место, раздвинула портьеры настолько, чтобы высунуть голову, и стала раскланиваться: – Спасибо, спасибо!

Хлопки сразу прекратились, и нас оставили наконец в покое.

– Давайте пить за одержанную победу над врагом! И за победителей!

Сколько времени еще пили и сколько выпили, не знаю, но вошел метрдотель и попросил Яшу в коридор. Когда он вернулся, то сообщил:

– Все разошлись, зал пустой, идемте в гостиную, там все для нас приготовлено.

– Рано! Мы еще водку не допили, – сказал Коженков. Перед каждым стояло по несколько рюмок водки и коньяка и стаканы с вином. Скатерть залита, куски балыка, вазочка с икрой, редиска, куски хлеба, блюдо с остатками жаркого, грязные тарелки, вазочки с растаявшим мороженым…

– Идемте из этого стойла! – снова сказал Яша.

Мы вышли, поддерживая друг друга, и спустились по лестнице в зал. Он был уже темный. Впереди нас шел лакей со свечой и освещал нам дорогу. Мы пришли в большую гостиную, посреди которой был накрыт стол и горели в двух канделябрах свечи. В вазах стояли свежие цветы. Комната обставлена с ресторанной роскошью. Мягкая мебель, зеркала, ковры, пальмы. Сели за стол. На нем стояли фрукты, фисташки, и на обоих концах стола из серебряных ведер со льдом торчали горлышки бутылок шампанского. Лакей откупорил и разлил по бокалам.

– Чем закусывать-то? – спросила Маня. Яша протянул ей фисташки.

– А мне солененьких огурчиков! – орет Коженков. Он сидит теперь со мной рядом, а Яша по другую сторону. Напротив нас сидят Нина, Бакланов и Маня.

– Подать соленых огурцов! – снова орет Коженков.

– Ванька, брось, не ломайся, – говорит Яша, – обойдешься и без огурцов!

– Ну, ладно! К черту огурцы! – быстро соглашается он. – Но чтобы в шампанском недостатка не было! Слышь? – оборачиваясь к лакею, говорит он.

– Заготовили, не беспокойтесь, – ответил старый лакей.

– Подливай! Чтобы пустых бокалов не было! – опять приказывает Коженков лакею.

– Пей, милосердная! Не трусь! С нами не бойся, не выдадим! – протягивая ко мне полный бокал шампанского, говорит Коженков. – Позовем, так сам полицмейстер сюда приедет и станет оберегать нас. Наш фронт покрепче, чем твой! – он неопределенно махнул рукой.

– Одним словом, работаем «на оборону»! Предлагаю тост за «оборону»! – кричит Бакланов, протягивая через стол свой бокал. – Всем наполнить бокалы и пить до дна. А ты спой нам так, чтобы за сердце щипало. Мы тебя не выдадим!

Маня перегнулась через стол со своим бокалом, чтобы чокнуться со мной, и напевала: «Тина ты, Тина! От нас ты не уйдешь, а с нами пропадешь…» Все подхватили, стали напевать, чокаясь и разливая шампанское на стол и на мое платье.

Вдруг у Мани на голове вспыхнул ее шикарный султан из эспри[29]. Она так далеко перегнулась через стол, что очутилась как раз над свечой для закуривания папирос, которая стояла около меня. «Пожар» быстро потушили, но от великолепного украшения остались одни черенки, которые она выдернула из головы и выбросила. И снова стали пить. Бакланов предложил выпить за погорелицу.

А Коженков сказал:

– Так и быть! Пожертвую на погорелое место пятачок.

– Новое куплю, – сказала Маня. – Что нам рупь? Что нам два! Да и сто рублей не деньги…

Яша два раза куда-то уходил из-за стола и, когда возвращался, то таинственно переглядывался с Баклановым. После третьего раза объявил:

– Едем, автомобили готовы.

Еще выпили подорожную и вышли. Я села с Яшей и Маней в один автомобиль. Долго мы ехали, кружились где-то по незнакомым улицам. Яша не сказал никакого определенного адреса, а все время говорил:

– Вправо, влево, прямо.

– Куда мы едем? – спросила я.

– Кататься! – ответил Яша. – Стой здесь. Подождем их.

Оказалось, что второй автомобиль потерялся. Они поехали по другой дороге. Мы остановились около какой-то крепостной стены. Высокие и массивные ворота были заперты. Над воротами были окна, плотно закрытые ставнями. Нигде ни одного огонька.

– Куда мы приехали? – снова спрашиваю я Яшу.

– Подожди, сейчас. Вон они приехали, – и он вышел из автомобиля.

– Выходи, – сказала Маня, вышла сама и помогла выйти мне.

– Что это такое? Куда мы приехали? – подходя к нам, спросила Нина.

– Да мы сами не знаем, – ответила Маня.

– Тише! – сказали, подходя к нам, Бакланов и Коженков.

А Яша пошел к воротам и стал стучать в них особым образом. И сейчас же пониженным голосом позвал нас:

– Тише! Идите сюда! – Мы подошли к воротам. – Сейчас откроют. Только не шумите! – таинственным шепотом предупредил Яша. В массивных воротах осторожно открылась маленькая калитка и пропустила нас под темный свод ворот. Мы соблюдали полную тишину.