Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

себе контроль над ситуацией, развязало репрессии, и тысячи людей были казнены или попали за решетку. Троцкого судили по обвинению в призывах к вооруженному восстанию и снова приговорили к ссылке в Сибирь, теперь пожизненной. Он снова сбежал, и целую неделю проспиртованный крестьянин в свирепую метель (т. е. обычной для России жестокой зимой) вез его по ледяной тундре[689]. В Лондоне Троцкий засел за книгу “1905” – свою первую значительную историческую работу, в которой дотошно описал события того бурного года.

В октябре 1908 года ему предложили вступить в редколлегию [венской] “Правды”, и он взялся редактировать газету для российских промышленных рабочих, которую контрабандой ввозили в страну для подпольного распространения. Троцкий работал в газете (она выходила до апреля 1912 года) три года. Главной же его заботой оставалась разработка теории перманентной революции, чтобы указать буржуазии, особенно отсталых стран, путь к революции. И конечно, революция была на пороге. В годы Первой мировой войны Троцкий жил сначала в Европе (и умудрился заслужить антивоенной деятельностью высылки из Франции в Испанию), а после, недолго, в Нью-Йорке, где работал журналистом – и писал антивоенную книгу, но после Февральской революции 1917 года вернулся в Россию. Он отправился сначала в Киев, затем в Петербург (в 1914 году переименованный в Петроград, чтобы звучало не по‐немецки), стремясь попасть в гущу событий. Дорога была непростой. Ленин скрывался, а Троцкий к августу снова оказался в тюрьме, но ситуация переменилась, и к сентябрю большевики получили большинство мест на выборах в Петроградский совет рабочих и солдатских депутатов. Освобожденный из тюрьмы Троцкий стал его председателем.

Когда в октябре пало Временное правительство республики во главе с бывшим адвокатом Александром Керенским, государство возглавил Ленин. Троцкого же, человека хотя и нового в узком кругу большевиков, назначили народным комиссаром иностранных дел. К поручению он отнесся с нехарактерным юмором: “Вот издам несколько революционных прокламаций к народам и закрою лавочку”. Троцкий возглавлял советскую делегацию на мирных переговорах с Германией и к концу 1917 года, бесспорно, сделался вторым (после Ленина) человеком в партии. “Негодяй” и “свинья” добился своего.

В 1918 году, когда Россию охватила Гражданская война, Троцкого, несмотря на отсутствие военного опыта, назначили наркомвоенмором. На этом посту он оказался удивительно кстати и почти из ничего сумел создать примерно миллионную армию. Два года Троцкий жил на бронепоезде, превращенном в мобильный политический и военный штаб. Историк и критик Ирвинг Хоу писал: “Для интеллектуалов по всему миру было удивительно, как человек слов одной волей превратил себя в человека дела”[690].

Троцкому был сорок один год, и он находился в зените власти и славы. Он выиграл решительные битвы и казался творцом победы красных в Гражданской войне. Ему, в целом сохраняющему контроль над Красной армией и остающемуся ведущим теретиком партии, поручили руководство железными дорогами. Но стране пришлось заплатить за то, что большевики не продумали последствия захвата ими власти. Все пошло не так, как они надеялись. Троцкий предстал и совестью большевиков, и их вероучителем. В 1920 году он опубликовал “Терроризм и коммунизм” – свою самую “авторитарную” книгу (не в последнюю очередь из‐за отождествления интересов большевистской партии с судьбой и интересами рабочего класса, в том числе далеко идущими). В ней Троцкий, пересмотревший свои оценки 1904 года, утверждает, что в тяжелые времена необходимо расширять полномочия институтов власти. Роберт Конквест, авторитетный историк СССР, непреклонен: “в период пребывания у власти Троцкий, невзирая на свой личный престиж, оставался безжалостным проводником партийной воли. Он беспощадно сокрушал внутрипартийную демократическую оппозицию и в 1921 году на X съезде РКП(б) поддержал ленинскую резолюцию, запретившую фракции и давшую руководящей группе абсолютную власть”[691]. Троцкий не только приказывал убивать без жалости. Даже в последние годы изгнания его отношение к сталинским злодеяниям было “лояльной оппозицией”.

Повсюду в Европе революционные выступления окончились неудачей. Российская экономика разваливалась. Троцкий отзывался о своей стране как о “деформированном рабочем государстве”. После 1921 года большевики запретили законную деятельность всех партий, кроме собственной. Началось скатывание к деспотизму. Ленин в 1921 году (за три года до смерти) сказал, что Троцкий влюблен в организацию, но в практической, текущей политике ничего не смыслит. Теперь Троцкий явно избрал ошибочную тактику, временами обрушиваясь с критикой на наблюдаемые перекосы, иногда давая точный анализ ситуации, а в остальных случаях отступая. Казалось, он остается виднейшим и самым популярным из вождей большевиков (хотя оппоненты часто указывали на его “ошибки”), но его уже отстранили от принятия решений. На заседаниях Политбюро ЦК он мог сидеть, погрузившись во французский роман и игнорируя кипевшие вокруг споры. Во время одного из таких заседаний Троцкий вспылил и хотел демонстративно уйти, но хлопнуть тяжелой металлической дверью не получилось: она “медленно и торжественно” закрылась. Троцкий невольно продемонстрировал свое бессилие[692].

В 1923 году Троцкий опубликовал неожиданную книгу “Вопросы быта”, а в следующем году – “Литература и революция” (обширное упражнение в литературной критике) и “Новый курс” – сборник статей о грубой большевистской власти. Многие считали его главным литературным критиком Советской России. Он по‐прежнему был политическим и интеллектуальным лидером левой оппозиции, но его усилившаяся критика Сталина могла привести лишь к одному результату (за исключением организации военного переворота, но этот вариант он никогда не рассматривал всерьез).

К 1928 году Сталин сосредоточил власть в своих руках. Левая оппозиция была раздавлена, у правой не было сил. Троцкистов отправили в изгнание, а самого Троцкого (заклейменного сначала еретиком, затем “предателем”, а позднее, после московских процессов, – приспешником фашистов) сослали в Казахстан.

К началу 1929 года его все же выслали из СССР. Начались годы странствий – Турция, Франция, Норвегия и, наконец, Мексика, и повсюду местные сталинисты и фашисты требовали его высылки. Единственным его оружием было перо, и он часто пускал его в ход, но все эти годы жил в страхе перед покушением. Сторонники нашли для него телохранителей. Советские агенты выкрали часть архива Троцкого в Париже и убили нескольких соратников (обезглавленное тело его секретаря [Рудольфа Клемента] нашли в Сене), а фашисты разграбили норвежское жилище. В мае 1940 года он едва не погиб: двадцать убийц-коммунистов ворвались в дом Троцкого в Мехико, ранили его (выпустив триста пуль из автоматов) в правую ногу, похитили и позднее убили одного из телохранителей. Троцкий и его большая семья нигде не была в безопасности. В СССР младшего сына Троцкого Сергея Седова обвинили во вредительстве (он якобы собирался “отравить рабочих” [завода в Красноярске]), а когда он отказался отречься от отца, был расстрелян. В