Да будет свет... - Анатолий Федорович Дьяков

на этих двух электростанциях, было сконцентрировано внимание ответственных должностных лиц ЦК КПСС и Совета Министров СССР. Экибастузскими станциями лично занимались Петр Степанович Непорожний, пришедший ему на смену Анатолий Иванович Майорец, министр энергетического машиностроения Владимир Макарович Величко, а также заместители Председателя Совета Министров СССР Алексей Константинович Антонов, Вениамин Эммануилович Дымшиц, Борис Евдокимович Щербина. Работы на Экибастузских ГРЭС курировал член Политбюро ЦК КПСС, первый секретарь ЦК Компартии Казахстана Динмухамед Ахмедович Кунаев. Дела на станции постоянно держал в поле своего внимания Председатель Совета Министров Казахской ССР Нурсултан Абишевич Назарбаев. Мы часто встречались с ним как на самой ГРЭС, так и на совещаниях в Алма-Ате, вместе докладывали Кунаеву о ситуации на Экибастузских ГРЭС и в республиканской энергетической отрасли в целом.

Много пришлось уделить внимания повышению надежности работы Ермаковской ГРЭС, трех ТЭЦ в Павлодаре, а также строительству ТЭЦ–3 в Алма-Ате. В 1988 году была построена и освоена первая в мире ЛЭП ультравысокого напряжения 1150 кВ Барнаул — Экибастуз. ЛЭП–1150 кВ строилась в качестве сверхмощного энергомоста для передачи электроэнергии от Экибастузского энергоузла и электростанций Сибири на промышленные объекты уральского региона и Центра страны. Она является единственной в мире линией электропередачи такого класса напряжения.

Для обеспечения надежной работы ЕЭС СССР и сохранения ее статической устойчивости с вводом в эксплуатацию этой мощной линии электропередачи сверхвысокого напряжения, с передачей по ней мощности до 5500 МВт, было запроектировано и начато строительство другой линии на напряжение 1500 кВ постоянного тока с подстанцией в городе Экибастузе. С точки зрения новых технических решений, это был уникальнейший проект, позволявший увеличить передачу энергомощности в этом сечении с обеспечением статической и динамической устойчивости Единой энергетической системы страны в случае аварийных отключений одной из них. К большому сожалению, эта линия с подстанцией, ставшая ненужной двум суверенным государствам, в настоящее время разрушена и разграблена.

В этот период по всей стране начали уделять много внимания вопросам экологии. Тогда на тепловых электростанциях Казахстана проводилось немало мероприятий, связанных с природоохранной деятельностью и экологией. В частности, велись работы по уменьшению выбросов пыли, окислов серы и азота.

В 1984 году моя дочь Светлана вышла замуж за Геннадия Яковлевича Красникова. Моей семье повезло, что у нас появился такой прекрасный человек. Геннадий воспитывался в рабочей семье, был приучен к труду с детства. После окончания в 1981 году физико-технического факультета Московского института электронной техники по специальности «инженер-физик» он работал на ведущем российском предприятии по производству интегральных микросхем «НИИ молекулярной электроники и завод «Микрон» (город Зеленоград), где прошел должности начальника участка, цеха, секретаря комитета ВЛКСМ (на правах райкома), заместителя генерального директора.

Геннадий обладает характером лидера, человека целеустремленного, собранного, с обостренным чувством долга. Поэтому не удивительно, что в 1991 году ему был доверен пост генерального директора завода. Красников — один из немногих руководителей электронной промышленности, который сумел удержать предприятие «на плаву» без больших потерь. «Микрон» за годы реформ сумел заключить экспортные контракты и поставляет интегральные схемы для производства электроники нашим восточным соседям — странам, которые называют азиатскими драконами. В последующем Геннадий Яковлевич стал генеральным директором концерна, генеральным конструктором — научным руководителем концерна «Научный центр», входящего в крупнейший российский холдинг — АФК «Система».

Узнав, что я стал кандидатом наук, Геннадий заявил, что на ниве науки он меня не только догонит, но и не даст оторваться далеко. Свое слово он сдержал: защитил кандидатскую и докторскую диссертации, стал профессором, а в 1997 году был избран членом-корреспондентом РАН. Геннадий Яковлевич — прекрасный семьянин, хороший муж, отец, отличный товарищ. Мы все его глубоко уважаем, любим и считаем своим родным сыном.

Но человеческая жизнь — это, в большинстве случаев, не гладкая дорога, ведущая вперед к достижению новых успехов и получению радостей. Порой, это путь, на котором судьба выставляет перед нами свои самые сложные, непреодолимые преграды, это линия, указывающая направление, по которому, независимо от нашего желания, нас тихо покидают самые близкие и дорогие люди. 2 октября 1984 года, в возрасте 78 лет, умерла моя мама. Я отдыхал в санатории «Сочи», когда мне сообщили, что ее разбил инсульт, и она плохо себя чувствует.

Брат перевез маму из Марьинской в Черкесск. Я срочно прилетел туда и поднял на ноги весь крайком партии: в Карачаево-Черкесии не нашлось нужных врачей. В Ставропольском крайкоме «на хозяйстве» оставался тогда Иван Сергеевич Болдырев, который на следующий год встал во главе краевого комитета партии и находился на этом посту до августа 1991 года. Он сделал все, чтобы врачи прибыли по вызову. Но, к сожалению, помочь маме уже ничем было нельзя: в семь утра она скончалась.

Похороны в станице Марьинской были назначены на 4 октября. Съехалось более трехсот человек — все мои друзья, представители из республик Северного Кавказа. Таких проводов станица никогда не видела: было прислано более ста пятидесяти венков. Я хорошо помнил мамины слова. Она говорила: «Вот умру, похорони меня со священником, по церковному обряду. Но прошу об одном — обо мне плакать не надо. Не люблю, когда голосят по покойнику».

Так оно и получилось. В одной комнате у гроба звучали смешные эпизоды из маминой жизни, а в другой, по инициативе подруг Анастасии Андреевны, всю ночь пел церковный хор, активной участницей которого она была. Певчим были розданы изданные в старину тексты Священного Писания, а также принадлежавшие покойнице сборники молитв с нотами.

На другой день кто-то пригласил из Нальчика священника, который был закреплен за паствой церковного прихода станицы Марьинской. Решив не «раздражать» многочисленных партийных и государственных работников, присутствовавших на похоронах, и не компрометировать меня, члена КПСС, он сказал моей жене, Тамаре Федоровне:

— Я не хочу лишних разговоров и неприятностей Анатолию Федоровичу. Я понимаю всю сложность ситуации, поэтому отпою усопшую в церкви по всем правилам сам, без нее. Для Анастасии Андреевны я сделаю все, что полагается в этом случае в нашем православном мире.

От дома по пути на кладбище играл духовой оркестр. На похоронах от начала до конца присутствовал второй секретарь Кировского райкома партии Владимир Федорович Рыков, с которым у нас установились дружеские отношения. Одно время он возглавлял администрацию моего родного района, а затем стал генеральным директором АО Ставропольстройнеруд.

На могиле сразу был установлен металлический обелиск с ввинченной в него звездой, а через двое суток вместо звезды появился крест. Выглядело это, может быть, кощунственно, но, как говорят, что было — то было… Через год я организовал поминки, которые, несмотря на «сухой закон», прошли, как положено, — по-русски. Чувство потери любимого человека по прошествии времени становится гораздо сильнее, чем на другой