Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

гром труб, посторонний шум… В воздухе стоял дым горящего ладана, распространявшего густой, едкий запах. Мы так и стояли заворожённые, пока один монах не улыбнулся и не позвал нас внутрь.

Он вышел для этого наружу и с широкой улыбкой на отличном английском объяснил: он – настоятель, а происходят сейчас похороны почтенного монаха, длящиеся уже второй день. Не желаем ли мы чашечку часуймы? Мы пробыли в гомпе почти час, погружаясь в захватывающую атмосферу, делая снимки и беседуя с монахами. Нам очень повезло присоединиться к этой красочной, таинственной церемонии, и мы были благодарны. В этой части Непала, как и в Мустанге и в Долпо, господствует тибетский буддизм и традиционные религиозные практики не меняются столетиями.

* * *

В 2011 г. я продолжил открывать для себя гималайский буддизм, отправившись на треккинг в Бутан. Я слышал, что в этой стране вместо валового внутреннего продукта измеряют валовое национальное счастье, а молодой пятый король Бутана стремится модернизировать страну.

Джо Бонингтон организовал маршрут и с радостью взял меня с собой, чтобы на всякий случай иметь в группе доктора. С нами отправился и Крис, и вечерами, ужиная далом, мы с радостью слушали байки этого талантливого рассказчика.

Наша группа добралась самолётом из Катманду до Паро и отправилась пешком на север, немного восточнее горы Джомолхари. Окрестности там очень живописные, а горы не так высоки и не так суровы, как дальше на западе, но не менее прекрасны и точно так же заснежены. И во время похода у меня было по-буддийски ясно на душе, особенно когда было трудно.

Утром четвёртого дня одна из наших спутниц, славная канадка по имени Мэри Томас, стала немного от нас отставать. На высоте около 3800 метров, в узкой долине чуть выше лесного пояса, мы остановились пообедать. Покончив с обедом, состоявшим из лёгкого перекуса и горячего напитка, который тащила наша дружелюбная «чайная лошадка», мы с Джо решили идти последними и присматривать за Мэри. С нами остались её подруга Кэролин Бриджман и носильщик Тензин. День был в самом разгаре, и мы преодолели только сотню-другую метров, когда стало ясно, что Мэри нехорошо.

– Ты там как, Мэри? – спросил её я.

– Ой, я так устала. Прямо глаза закрываются.

– Ничего, ты не торопись. Мы тут, рядом, – утешил её Джо.

В этот момент Мэри слегка пошатнулась, и Тензин подхватил её. Не успела она пройти и пары шагов, как её стошнило сегодняшним обедом. Дальше она идти не могла. Мы уложили её у тропы, устроив на снаряжении.

– Одни мы не справимся, Джо. Надо проводникам впереди сообщить, пусть принесут мне аптечку, – сказал я.

Джо и Тензин бегом бросились догонять остальных. Я проверил у Мэри пульс и давление, стал следить за дыханием и расширением зрачков. Постепенно я пришёл к выводу, что у неё смертельно опасный отёк мозга, образовавшийся от большой высоты. С её первого приступа дурноты прошло минут сорок пять, когда вернулся запыхавшийся Джо. Он сказал, что наш проводник Сонам уже спешит к нам с аптечкой.

Мэри была в глубоком обмороке.

– Джо, – сказал я. – У неё отёк мозга. Держи её за руку вот здесь. Будешь в качестве жгута.

Я нашёл вену и вколол Мэри дозу дексаметазона, мощного стероида. Также я дал ей противорвотное, чтобы не было больше тошноты.

Солнце спряталось за горные хребты, и стало резко холодать. На высоте в 4000 метров укрыться было негде, и я уже всерьёз опасался за жизнь Мэри. Вдруг, когда уже почти стемнело, словно по волшебству перед нами выросли мужчина и молодая девушка: они принесли нам флягу чая и печенья. У девушки за спиной был привязан младенец. Следом за ними пришли ещё несколько человек. Оказалось, что Сонам, наш проводник-бутанец, переговорил с главой ближайшего поселения, и нам отрядили помощь.

Местные жители, пастухи яков и кочевники, помогли нам перенести пациентку в ближайшую хижину, где мы смогли согреться. Несмотря на лекарство, Мэри снова стошнило – прямо на спину нашему спасителю. Я дал ей ещё порцию лекарства, и мы поместили её в надувную гипербарическую камеру, которую взяли с собой как раз на такой случай.

Всю ночь, сменяя друг друга, мы с Джо, Сонамом и Тензином работали ножным насосом, контролируя давление воздуха вокруг Мэри. Один трогательный момент запомнился мне из той долгой ночи: Кэролин села рядом со своей подругой в коме и стала с ней говорить, несмотря на то что Мэри была заперта в красный чехол из ПВХ. Надеясь, что подруга оценит чёрный юмор, Кэролин прочитала ей стихотворение «Кремация Сэма Мак-Ги». В стихотворении нашлись такие меткие строки:

«Как мороз достал! Я дрожать устал, – слышу Сэма

                    хрипящий стон, —

Смерть я ждал всегда, но склеп изо льда вызывает

                    ужасный страх.

Лучше уж в огне, поклянись же мне, что кремируешь

                    ты мой прах».

А ещё такие:

«Здесь сиянье небес повидало чудес,

Но чудней была ночь без пурги,

Когда на берегу, у Ле-Барж, весь в снегу

Я кремировал Сэма Мак-Ги[17]».

Однако строки Роберта У. Сервиса оказались совсем не пророческими: к утру Мэри очнулась, бледная и ослабевшая, но способная стоять. Рельеф в той местности был такой, что нести её мы бы не смогли. Мы связались по спутниковому телефону с индийскими военными, и на следующий день те забрали её на вертолёте и отвезли в больницу в Тхимпху.

Две ночи нас принимала у себя молодая бутанская семья, помогая нам всем, чем можно. Снова мне преподали урок смирения. Мы были бесконечно благодарны добрым хозяевам и, собираясь уходить, постарались щедро расплатиться с ними за помощь едой и деньгами. Однако лучшей благодарностью они сочли помощь от Мэри и Кэролин: те обеспечили молодой семье новую дровяную печь, которую поставила им организация под названием Himalayan Stove Project. Старая печь, которую хозяева привезли из Тибета, прохудилась, и в маленьком доме вечно стоял густой едкий дым, от которого начинался кашель и слезились глаза.

Мэри встретила нас в конце маршрута, в городке под Тхимпху, совершенно здоровая. Вместе мы прекрасно провели день, поднявшись к знаменитому Такцанг-лакхангу – «Гнезду тигрицы», которое висит высоко в горах над Паро: это заслуженно знаменитая буддийская достопримечательность.

В 2012 г. я снова приехал в Тибет. В третью по счёту поездку я хотел всё-таки подняться на Лхакпа-Ри, а вдобавок попробовать одолеть Северное седло Эвереста. На сей раз нас было три человека: я и ещё