Зов Гималаев. В поисках снежного барса - Билл Крозье

тюрьме. Его били, сломали ему правую ногу, пытаясь получить сведения о далай-ламе. Видел он его? Как далай-лама проводит дни? Конечно, парень не мог рассказать китайцам ничего нового. Его отпустили. Выйдя из тюрьмы, Сонам рассудил, что блестящий английский даёт ему отличную возможность работать проводником, и решил остаться в Тибете.

На второй день в Лхасе мы собирались посетить дворец Потала, и впечатления нам изрядно испортил тот факт, что нашего проводника внутрь не пустили. Этническим тибетцам запрещено входить в Поталу. Сонаму пришлось болтаться снаружи и после встречать нас у входа.

На следующий день мы отправились в большой монастырь Дрепунг, расположенный в долине к северо-западу от Лхасы. Раньше там жили более 7000 монахов, порой доходило и до 10 000. На момент нашего визита в монастыре оставалось всего пятьсот человек. И расположение, и архитектура его очень живописны. Повсюду – молитвенные барабаны, барельефы с мантрами, молитвенные флаги полощутся на ветру. Мы заходили в кухни, покрытые сажей, где в огромных котлах можно было сварить риса на тысячи человек. На сей раз нашего нового друга, проводника-тибетца, пустили вместе с нами, и он провёл нам хорошую экскурсию. В числе прочего он показал нам покои настоятеля.

Это было просторное помещение с алтарём. В самом центре стоял сосуд – масляная лампа, полная ячьего жира, из которой торчали с десяток постоянно горящих фитильков. Одна дверь вела в спальню, другая – в ванную. Отведя меня в уголок, Сонам тихо рассказал мне одну историю. Оказалось, Китай давно видит в Дрепунге рассадник беспорядков и инакомыслия. Примерно за восемь месяцев до нашего приезда власти решили, что монастырь ведёт себя уж слишком нагло в рамках дозволенного, и решили принять меры устрашения. Настоятеля заперли в ванной и не выпускали. Через полтора месяца он умер от голода. Я пришёл в ужас и не хотел верить, но Сонам утверждал, что это всё правда.

Через неделю, уже в базовом лагере, я поговорил с другим молодым проводником-тибетцем, которого мы наняли. Парень в прошлом был монах, пока его не выгнали из монастыря. Я спросил у него насчёт Дрепунга, и проводник без колебаний подтвердил, что история о кончине настоятеля – не вымысел.

По дороге из Лхасы в долину Ронгбук, которую мы преодолели на автомобиле, мы останавливались в Шигадзе и в Гьянгдзе, невероятно красивых религиозных центрах. Наш визит в монастырь Ташилунпо в Шигадзе, традиционный престол панчен-ламы, совпал с какой-то крупной церемонией. Монахи тянулись в главную гомпу, оставляя за дверью груды обуви из красного войлока. Вокруг собралась толпа зевак, и вскоре подъехало несколько блестящих чёрных лимузинов. К первому лимузину поднесли традиционный зонтик от солнца, и оттуда вышел кто-то явно очень важный – рослый юноша в традиционной высокой, конусообразной шляпе и в красных одеждах. Проводник подсказал нам, что это панчен-лама.

Десятый панчен-лама скончался в Шигадзе в январе 1989 г. в возрасте пятидесяти одного года, как считается, от сердечного приступа. Ещё молодым человеком он ездил в Пекин вместе с далай-ламой. В возрасте двадцати шести лет, после китайского вторжения, он пережил процедуру публичного унижения и был заключён в тюрьму. После «реабилитации», занявшей многие годы, он вышел на свободу, и в 1989 г. ему было позволено вернуться в Ташилунпо. Там он официально перезахоронил останки прежних панчен-лам, чьи могилы были разграблены в 1959 г., когда китайские силы разрушили монастырь. Через пять дней после церемонии, на которой он произнёс речь против китайского правительства, он умер при подозрительных обстоятельствах.

Согласно традиции, прежде чем панчен-лама переродится и будет узнан, должно пройти некоторое время. Час настал в 1995 г.: панчен-ламу признали в шестилетнем мальчике по имени Гедун Чокьи Ньима, который жил в уезде Лхари в так называемом Тибетском автономном районе КНР. 14 мая 1995 г. его подлинность подтвердил далай-лама. А 17 мая мальчика с родителями забрали китайские власти, и на двадцать с лишним лет они исчезли с лица земли. Что с ними стало, неизвестно до сих пор. Через полгода после похищения КНР заявила, что в Лхари нашли мальчика по имени Гьялцен Норбу и что с этого дня он официально становится одиннадцатым панчен-ламой. Ребёнка поселили в Пекине, и в юные годы он редко показывался на публике.

Далай-лама и панчен-лама – солнце и луна тибетского буддизма. По традиции они обязаны признавать реинкарнации друг друга – и когда нынешний далай-лама скончается, у китайских властей появится мощный инструмент контроля над следующим.

В тот день в 2006 г. в Ташилунпо я увидел Гьялцена Норбу – марионетку шестнадцати лет, который едва ли не первый раз вышел к публике в официальном качестве. Я волновался, как этого юношу примут: вдруг в толпе начнутся протесты, вдруг его освищут? Но вскоре я разглядел, что большинство вокруг меня – в тёмных европейских костюмах: агенты из китайской полиции.

– Но это же фальшивый панчен-лама! – говорю я проводнику.

– Да, – отвечает он. – Этот панчен-лама – китайский.

– Но что же думают люди? Не может быть, чтобы они его принимали!

– Он в трудном положении, – ответил Сонам. – Ему сочувствуют.

Это меня пристыдило. Мне преподали простейший урок буддизма. Конечно, этот молодой человек достоин жалости. Но у каждого поступка есть карма, и, может быть, в конечном итоге назначение фальшивого панчен-ламы пойдёт на благо тибетскому буддизму. Тибетцы никогда не примут фальшивого панчен-ламу за настоящего, что бы ни велели китайские власти, – однако они ни за что не пожелают ему зла.

Через несколько дней мы вошли в долину, ведущую к Северной стене Эвереста. Стоило завернуть за угол, как перед нами предстал монастырь Ронгбук. Основанный в 1902 г., он стоит на высоте 4980 метров. В 1920-х гг., когда первые альпинистские экспедиции из Европы достигли этих мест, монастырь был полностью действующим и альпинистов встречал главный лама. В 1974 г. китайцы разрушили монастырь, но в 1980-х его начали восстанавливать. Я обрадовался, увидев растянутые над землёй молитвенные флаги.

Монахи и монахини переносили в помещение скромный урожай. До базового лагеря оставалось всего пара часов пешком по долине. В лучах послеполуденного солнца сиял яркими красками Эверест: до него было ещё двадцать километров, но огромная гора уже притягивала взгляд. Не описать словами, какое счастье испытываешь, когда узнаёшь детали пейзажа, о которых только слышал. Жёлтая полоса, Первая, Вторая и Третья ступени, кулуар Нортона, кулуар Хорнбайна, Три жандарма, северо-восточный гребень!..

Мы стали лагерем на траве под конечной мореной, где в 1920-х гг. базировались Брюс, Нортон, Сомервелл, Финч, Мэллори и Ирвин.

За день до подъёма в наш лагерь явился монах из Ронгбука и провёл обряд пуджи – помолился и