Шотландия в Новое время. В поисках идентичностей - Виктор Юрьевич Апрыщенко

Шотландская модернизация как функция англо-шотландской унии, предполагала переход от традиционного общества, где зачастую преобладали клановые отношения и патронажные практики, идущие от родового общества, к коммерческому обществу, преимущества которого должны были испытать на себе в первую очередь представители клановой элиты и шотландской аристократии. Однако становление новых отношений было невозможно до тех пор, пока в обществе преобладала приверженность традиционным социальным нормам, с которыми связывалась вся предшествующая история. В этой связи история политики «умиротворения» горцев, последующей за подавлением якобитского движения, это не только история искоренения любых корней его повторения, но и история горской модернизации, которая в свою очередь составила часть процесса трансформации шотландской идентичности.

Очевидно, что можно выделить три причины экономического порядка, по которым шотландцы согласились и приняли унию, и все эти обстоятельства обусловили и основные направления экономического развития Шотландии, составив основу шотландской экономической трансформации во второй половине XVIII в. Во-первых, решающим фактором были выгоды землевладельцев и среднего класса, которые, особенно после 1760 г., стали проводить модернизацию своего производства, составной частью которой было развитие финансовой сферы. Социальная элита играла огромную роль в образовании крупнейших банков, в частности Банка Шотландии и Королевского банка Шотландии, как и ряда провинциальных мелких банков. Формирующийся шотландский средний класс в этот период принимал более активное участие в развитии экономики по сравнению с ирландским. Наконец, лоулендерские землевладельцы во 2-й половине XVIII в. гораздо более динамично включались в процесс «улучшений» системы землевладения, нежели их английские соседи. К этому следует добавить и активность шотландских купцов, которые, освоив к началу XVIII в. европейский рынок, использовали полученный опыт в трансатлантической торговле. Однако по-прежнему, Англия играла решающую роль в развитии торговли: в 1700 г. на ее долю приходилось 40 % шотландской торговли полотном, скотом, углем и солью[672].

Во-вторых, Шотландия была богата такими полезными ископаемыми как уголь и железная руда, имея при этом возможность, что стало решающим фактором, транспортировать добытые ресурсы водным путем. Значительное городское население и связанные с городом рынки стали фактором развития шотландского производства. Природные и демографические ресурсы были чрезвычайно существенны и в XVIII в., но особую роль сыграли в начале XIX столетия в эпоху активной индустриализации.

Третьим фактором, особенно важным во второй половине XVIII в., стал уровень развития технологий и техники. Начиная с 60-х гг. XVIII в., английские промышленные технологии стали поступать на шотландский рынок, уменьшая тем самым зазор между экономическим развитием двух регионов. Более совершенные английские технологии находили свое применение в железорудной промышленности, в керамическом и стекольном производстве, полотняной мануфактуре. В начале XIX в. английская реформированная сельскохозяйственная система стала одним из мировых образцов производства, определив тенденции развития и шотландского сельского хозяйства. В банковском деле инновации, такие как, например, «финансовое сопровождение» или превышение кредита, были заимствованы шотландцами у их английских коллег.

Социальной группой, которая в первую очередь выиграла от унии и смогла уже в первые годы после ее заключения повысить свои доходы, стали те землевладельцы и торговцы, которые занимались операциями с зерном. Объем вывозимого зерна в период 1717–1722 гг. увеличился почти вдвое, по сравнению с 1707–1712 гг.[673] Банк Шотландии в 1709–1714 гг. вынужден был даже ввести новые правила кредитования для коммерсантов, специализирующихся на зерновой торговле. Процветали и те, кто занимался скотоводством, хотя тенденция роста их производства берет начало еще в период до унии, и подъем торговли скотом приходится на 1696–1725 гг.[674]

Другая категория шотландцев, получившая выгоды от унии, это те предприниматели, которые занимались морскими перевозками и теперь могли чувствовать себя более спокойно под защитой королевского флота. Более всего из этой категории выиграли купцы Глазго, которые занимались торговлей сахаром и табаком и с 1 мая 1707 г. могли вести колониальный бизнес на законных основаниях[675].

Уния открыла для шотландцев и ирландский рынок, купцы которого покупали импортированный из колоний в Шотландию табак. Хотя торговля им существовала и ранее, теперь, в 1710-1720-х гг., наблюдается ее резкий подъем, который для многих, особенно западных, регионов Шотландии, в частности Глазго, был гораздо более значим, чем последующие экономические изменения. Это объясняет и тот факт, что уже к 1715 г. относится фраза, написанная в одном из писем Ганноверов, о том, что «мы слышим меньше о якобитизме на западе страны, чем в других ее частях»[676].

Шотландская интеграция в британскую экономику была, конечно же, далеко не проста, и дело здесь не только в разнице уровней развития и экономических потенциалов. Два фактора могут объяснить, почему Шотландия интегрировалась в английскую экономику не так быстро, как хотелось бы шотландцам. Во-первых, для Англии уния была в первую очередь военным и политическим союзом, англичане не ставили цели более тесного экономического взаимодействия с северным соседом. Лондон был заинтересован в стабильности и порядке в Шотландии, а когда добивался этого (что на протяжении первых десятилетий после унии случалось нечасто), то становился индифферентен к положению на севере. Характерно, что между 1727 и 1745 г. только девять актов парламента касалось непосредственно Шотландии, причем семь из них затрагивали незначительные частные вопросы.

Во-вторых, природа англо-шотландских торговых связей устанавливала определенную степень защиты от активности северных купцов. До тех пор, пока шотландцы лишь интегрировались в английский рынок в конце XVII в., более половины торговли Шотландии приходилось на неанглийских резидентов. Для сравнения, в тот же период 75–80 % ирландских внешнеторговых операций было связано с Англией, преимущественно это были зерно, скот и шерсть[677]. Правда, эта меньшая степень интеграции позволяла шотландцам защитить их внутренний рынок.

Как правило, начало модернизации горной Шотландии связывают именно с подавлением последнего крупного якобитского восстания 1745 г. Однако первые попытки в этом направлении были сделаны тремя десятилетиями ранее, когда было предотвращено выступление 1715 г. Несмотря на тот факт, что вплоть до Великого восстания правительство не рассматривало серьезно горскую угрозу, был сделан ряд попыток экономического воздействия на бунтовщиков. Эти малоуспешные меры надолго закрепили среди исследователей отчасти справедливое представление о том, что состояния участников якобитского движения 1715–1716 гг. были конфискованы в бессистемной форме, с единственной целью наказать активных участников движения, и что все эти доходы, осев полностью в кошельках чиновников, не сыграли никакой общественной роли[678]-

Те социальные и индустриальные успехи, которыми характеризовалась шотландская модернизация, несомненно, имели корни в правительственной политике XVIII в. и особенно его второй половины. Еще после подавления восстания 1715 г. была создана Комиссия специальных уполномоченных, которая должна была заниматься конфискацией якобитских поместий, просуществовавшая до 1784 г., когда был издан акт о возвращении