Читая Булгакова - Илья Бровтман

Никто её не в силах повернуть.

Порвёт всех неприятелей на части.

Кто понял это, может быть у власти.

Размышления Жака Паганеля

Однако скверно наш устроен мир.

Учёному смотреть на это больно.

Что бы себе устроить сытный пир,

Другим пожить не позволяет вольно,

На Богом данном острове, вампир.

Одни считают, что имеют право,

Надеть хомут на прочие державы,

Построив на земле и ад и рай:

Для белых — белый сладкий сахар в чай.

Для этого у чёрного работа —

Махать мачете до седьмого пота.

Горит у мавров от кнутов спина.

А впрочем, дело тут не в цвете кожи.

Мне очень ясно истина видна.

Все кровопийцы друг на друга схожи,

А нашим миром правит Сатана.

Лишь на устах святош законы Бога,

А в мире справедливости немного.

Царят гордыня, зависть, лень и ложь,

И человек на Бога не похож.

Хоть Бог, твердят священники упрямо,

Себе подобно сотворил Адама.

Не очень в суть религии проник,

Но прав лишь тот, кому дана трибуна.

Наверно ведал истину старик,

Спаливший на костре Джордано Бруно.

Учёный по природе еретик.

И если взялся изучать природу —

На площади сгоришь перед народом.

А тот, кто завязал научный спор,

Пускай не забывает про костёр.

Не хочешь, то всю жизнь, трясясь от страха,

Тверди о трёх китах и черепахах.

Учёный, не боясь небесных кар,

И не страшась церковной анафемы,

Иметь, обязан тот священный дар —

Решать неразрешимые дилеммы,

На плоской карте, обозначив шар.

Как совместить церковные догматы,

С законом эволюции приматов?

Поймёт ли Папы Римского клеврет

Закон перемещения планет?

Ведь церковь в заблуждениях упряма —

Нельзя скрестить кобылу и барана.

Но невозможно разгрызать гранит

Науки, не имея в сердце веры.

Вдруг плод твоих исканий угодит,

В косматые ладони Люцифера,

И в них взорвётся словно динамит.

Обычно достояния науки,

Приносят дополнительные муки.

Политики — учёного успех

Мгновенно превращают в смертный грех.

Слышны повсюду горький плач и стоны.

Но виноват ли в этом сам учёный?

Виновны ли моряк и капитан,

Которые везли конкистадора,

Пересекая море-океан?

Причастны ли они к его позору,

Когда он убивал островитян?

Палач разит казнённого с размаха.

Но виноваты ли топор и плаха?

В ответе тот, кто в руки взял топор,

И суд, который вынес приговор.

Пусть от плодов прогресса кто-то плачет,

Пытливый ум не может жить иначе.

Размышления Рики-Тики-Тави

Пройти немало довелось дорог.

Я был и генералом, и солдатом.

Нелёгкую судьбу назначил Бог.

Уже колокола звенят набатом,

И предлагают подвести итог.

Познал эдемский сад, взойдя к вершине,

И рухнул в преисподнюю на чужбине.

Купался в водопаде лживых слов,

Пройти пришлось в аду все семь кругов.

Узнал всю тяжесть хомута на шее,

И шла на смену ночи — ночь темнее.

Не верьте в сказки про заморский рай.

На юг зимою улетает птица.

Но как её зимой не согревай

Она весной мечтает возвратиться,

В своё гнездо, в свой милый добрый край.

Туда где всё привычно и знакомо.

Нигде тебе не будет, так как дома.

Туда где была маленьким яйцом,

А после глупым немощным птенцом.

Где о тебе заботится природа,

Вода из мутных луж вкуснее мёда.

Нам кажется спокойным океан,

Когда сидим на пляже пред волнами.

А поплыви — узнаешь ураган,

Девятый вал снесёт, или цунами

Тебе покажет дьявольский канкан.

Притом готов любой моряк поспорить,

Что нету ничего прекрасней моря.

А альпинист готов пойти на спор,

О том, что  ничего нет краше гор.

И я извлёк урок из бренной жизни:

Нет в мире уголка милей Отчизны.

Готов родную землю целовать,

И радостно выплясывать чечётку,

В том месте, где меня родила мать.

Я  перегрызть готов любую глотку,

И не отдам врагу земли ни пядь.

О Родине моей, любимом крае,

Пусть оккупанты даже не мечтают.

На остров больше не шагнёт нога,

Явившегося к нам со злом врага.

Никто не сможет покорить народа,

Вкусившего пьянящий плод свободы.

Иван Васильевич

Размышления режиссёра Якина

Вот у моих дверей стоит опять

Прекрасная и юная фемина.

Актрисы сами лезут мне в кровать,

А я как джентльмен и как мужчина,

Не в силах тем красоткам отказать.

Наигранно разыгрывая страсти,

Они считают, что проходят кастинг.

А откажи одной, она в момент,

Расскажет всем, что Якин импотент.

Чтоб не дождаться этакого срама,

Приходиться стараться с каждой дамой.

А мне все эти бабы не нужны.

О, как мне это всё осточертело,

Пред каждой девкой сбрасывать штаны,

И пользовать её младое тело.

Вполне хватает собственной жены.

Не допуская сплетен и позора,

Держать я должен марку режиссёра.

Боюсь, актрисы длинным языком,

Ославят и представят маньяком,

Распространяя по театру шутку,

Что я желаю всем залезть под юбку.

А я не Донжуан, не ловелас.

О, как мне надоели эти слухи.

Как тяжело работать мне подчас.

Вы лучше бы играть учились, шлюхи,

И не метали молнии из глаз.

Наверно Бог послал мне в наказанье

Бездарные развратные создания.

Те, кто постарше тоже хороши,

Играют, как попало, без души.

Ни в ком искры божественной не видно.

Мне за искусство больно и обидно.

Размышления инженера Тимофеева

Нельзя прожить на свете без мечты.

Все люди на земле стремятся к счастью.

Я тоже раб девичьей красоты,

Поклонник женщин и любовной страсти.

Вино, конфеты, книги и цветы

Хотел бы присылать любимой Зине,

Ниспосланной мне небом половине.

Я счастлив, что сумел её найти,

Свой белокрылый ангел во плоти.

Я целый год под руку с ней шагаю,

Но есть в моей душе мечта вторая.

Во времени порхать как мотыльки,

Перемещаясь в прошлое планеты,

Вспять повернуть течение реки,

В грядущее лететь быстрее света,

Теории Эйнштейна вопреки.

Для этого машину собираю,

И пусть меня помешанным считают,

Но я её дострою, дайте срок.

Пускай нормальным людям невдомёк,

Тем, кто сидеть предпочитает тихо,

Что весь земной прогресс — деянье психов.

Был психом Галилео Галилей,

И Архимед, перевернувший шхуну,

Иисус Христос, неистовый еврей,

Взошедший на костёр Джордано Бруно,

Сторонник еретических идей.