Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

Политика, по выражению биографа, – это семейный бизнес[817], но редко когда парламентское жалованье Черчилля составляло больше 2,5 % его дохода. Литературные заработки были в тридцать раз крупнее. За девяносто лет жизни Черчилль заработал более 30 миллионов фунтов (в нынешних ценах) и провел в палате общин шестьдесят пять лет, в основном в должностях премьер-министра, члена правительства или лидера оппозиции.

Отец Уинстона лорд Рэндольф – блестящий аристократ, некоторое время восходящая звезда Консервативной партии – в тридцать семь лет стал министром финансов, но, будучи человеком сумасбродным и самовлюбленным, переоценил свои возможности и очень некстати ушел в отставку. Кроме того, он вел беспутную жизнь и в возрасте сорока пяти лет умер – якобы от сифилиса, но, что вероятнее, от редкого заболевания головного мозга (со сходными симптомами). Для Черчилля, носившего девиз Fiel pero desdichado (“Верный, но несчастливый”) то было трудное время. Уместнее было бы: “Неверный и беспечный”.

Оба родителя Уинстона, по выражению Мюриэль Спарк, “славились чувственностью”. Мать Уинстона Дженни Джером – красавица из Нью-Йорка, наследница состояния – имела много романов (в том числе с принцем Уэльским), трижды была замужем (“В ее облике было больше от пантеры, чем от женщины”, – отметил поклонник) и, подобно лорду Рэндольфу, денег не считала. Уинстону и его младшему брату Джеку пришлось зарабатывать на жизнь: “Единственное, что меня беспокоило в жизни, – это деньги, – говорил Джеку Уинстон. – В конце концов мы останемся без гроша в кармане”[818]. Хотя Черчилль никогда не был бедняком[819], он неоднократно оказывался на грани банкротства. (В 1930‐х годах Черчилль так много писал в том числе из‐за неудачных операций на бирже и игорных долгов.) Положение Черчилля было одновременно и завидным, и незавидным[820]. Официально его звали Спенсер-Черчилль, и под этим именем он числился в школе (к его неудовольствию; из‐за этого он оказался в конце списка), но вскоре сократил “Спенсер” до “С.” – возможно, потому, что однажды отец посмеялся над амбициозными политиками, пытающимися произвести впечатление двойной фамилией.

После учебы в Харроу (вопреки правилам школы, Уинстон держал бульдога и за плату писал сочинения за других) и военной подготовки в Сандхерсте (его приняли с третьей попытки, но при выпуске он оказался на двадцатом из ста тридцати мест, а не, как он написал в “Моих ранних годах”, на восьмом из ста пятидесяти) Черчилля приписали к 4‐му гусарскому ее королевского величества полку и отправили в Индию. В 1895 году он уже написал несколько репортажей о восстании против испанцев на Кубе, и Daily Graphic платила ему 5 гиней (250 долларов в нынешних ценах) за статью. Черчилль страстно желал продолжать и [в 1897 году] в качестве корреспондента Daily Telegraph отправился на Первую греко-турецкую войну. Вышло пятнадцать репортажей, и из них он сделал первую книгу. В апреле 1898 года, когда вышла “Повесть о Малакандской бригаде”, ему было всего двадцать три года[821].

Вернувшись в Индию, Черчилль закончил в 1898 году свой единственный роман “Саврола”, а в следующем году рассказал об участии в походе Китченера на Нил в захватывающей книге “Война на реке. Исторический очерк отвоевания Судана”. (При Омдурмане лейтенант Черчилль командовал отрядом улан; атака против шестидесятитысячного войска махдистов стала последней в истории английской армии полноценной кавалерийской атакой.) Это не просто военные репортажи, а настоящее упражнение в историографии, опирающееся на книги Джонсона, Берка, Гиббона, Маколея (последних двоих Черчилль мог обильно цитировать по памяти; уже в четырнадцать лет он получил премию за то, что без единой ошибки продекламировал 1200 строк “Песен Древнего Рима”). Спустя много лет Льюис Нэмир упрекал его в изображении “небывалых картин того, что могло произойти, или того, что некоторые могли испытывать”[822][823], но примеры фанатизма, знакомые Черчиллю по пребыванию на северо-западной границе [Британской Индии] и в Судане, впоследствии помогли ему оценивать нацистскую угрозу несколько иначе, чем это делали иные английские политики[824].

В конце 1899 года Черчилль явился в Кейптаун, чтобы писать о войне с бурами (за гонорар в 250 фунтов в месяц; это всего на 50 фунтов меньше его годового офицерского жалованья), взяв в трехнедельное путешествие шесть ящиков спиртного. В его личном обозе у Блумфонтейна присутствовал влекомый быками фургон, “доверху наполненный бакалеей из Fortnum & Mason и, конечно, спиртным”. Вскоре Черчилль попал в плен и совершил дерзкий, наделавший много шума побег. Книга Черчилля “От Лондона до Ледисмита” вышла из печати за пять дней до снятия 217‐дневной осады знаменитой английской крепости Мафекинга. Буря общественного энтузиазма помогла продать 14 тысяч экземпляров. В него стреляли на четырех континентах.

Все это время Черчилль искал перспективный округ, чтобы попасть в парламент, и после неудачной попытки стал одним из двух депутатов-консерваторов от Олдэма. Октябрьские выборы 1900 года (они прошли во время войны с бурами и прозваны “выборами в хаки”) привели известного военного корреспондента и бывшего военнопленного в палату общин. “Бесполезно проповедовать мне Евангелие долготерпения”, – ликовал Черчилль[825]. Последовал изматывающий тур по США; зато Черчилль смог написать матери, что лекциями и продажей пяти своих книг он всего за два года заработал 10 тысяч фунтов (около полумиллиона нынешних долларов) – и это тогда, когда подоходный налог платил (и, следовательно, зарабатывал не менее 160 фунтов в год) всего миллион британцев.

Черчилль стал самым высокооплачиваемым английским журналистом своего времени и вошел в круг преуспевающих писателей. Аванс за следующую книгу Черчилля (двухтомную биографию собственного отца) составил 8000 фунтов, добытые эпатажным другом лорда Рэндольфа – писателем и “наглым лгуном”[826] Фрэнком Харрисом. К 1902 году Черчилль погрузился в работу, записывая мысли беглым почерком. Так он работал над книгой в последний раз. (Ему нравилось писать ручками типа Squeezer, в которых чернила впитывала губка: “Это настоящее счастье”.) К 1905 году, когда из печати вышли оба тома[827], он был членом правительства: сначала как замминистра по делам колоний, а в 1908 году – как президент Торговой палаты, то есть полноправный член кабинета. Ему было тридцать три года.

Получив возможность пользоваться услугами секретарей, Черчилль начал диктовать письма (но длинные послания ему не давались никогда), и этот способ работы над книгами и статьями, “из уст в руку”[828], стал излюбленным. Черчилль “наговаривал свои книги и писал свои речи”. Нельзя не узнать его методы работы, приписанные его протагонисту в “Савроле”:

Он механически выкуривал одну сигарету за другой. Окруженный сигаретным дымом, он представил себе свою речь,