Записки сестры милосердия. Кавказский фронт. 1914–1918 - Х. Д. Семина

Мы поехали к Ванскому озеру, которое было от города в десяти верстах. Местность была совершенно ровная. Дорога, как все дороги в Турции, простая, грунтовая, но довольно хорошо накатанная. Проехали мы несколько верст. Стали попадаться вдоль пути домики. Начиналась дачная местность. Но мы поехали по боковой дороге, отходившей в сторону от дач, тянувшихся почти до самого озера. Не доезжая до озера, мы остановились. Щукин сказал, что дальше ехать не стоит.

– Вы располагайтесь вот здесь, на валу, под деревьями. А я пойду по болоту бекасов стрелять!

– Подождите, сейчас откроют вино! Выпейте для удачи, – сказал муж.

– Ну нет! Это уж не полагается! – отказался Щукин и спустился с вала прямо в болото, которое тянулось вдоль полосы камышей.

Ткаченко принес ящик с закуской и вином. Разостлали одеяла, и мы сели. Муж взялся за вино и закуски… Совсем недалеко от нас, прямо из-под ног доктора Щукина, вылетали небольшие птички, делали дугообразный перелет и опять садились дальше в кочки болота. Доктор шел к тому месту, где садились маленькие серенькие птички. Они взлетали опять. По дороге вылетали еще другие и, так же описав дугу, комом падали в зеленую траву, которая покрывала все болото. Но вот раздался первый выстрел, и какая-то несчастная птичка упала! Доктор подошел, подобрал и, потрясая первой добычей в воздухе, крикнул:

– Это ваша, Тина Дмитриевна!

Потом выстрелы стали раздаваться чаще, и мы видели, как доктор кружился по болоту, гоняясь то за одной, то за другой птицей, которые улетали от него. Издали его стрельба казалась нам безрезультатной. Но он уже был на другом конце болота, и мы плохо его видели. Солнце уже спустилось низко. Скоро должны были приехать и другие охотники. Наконец доктор Щукин вернулся к нам и показал свой трофей. Это была одна-единственная маленькая птичка с длинным клювом. Больше ему не удалось убить ни одной…

– Напуганы!.. Не подпускают близко! Не успею подойти, а они уже снимаются… Тина Дмитриевна, после охоты мы поедем к вам и зажарим эту дичь. Но, пожалуйста, вся птица вам, а головка мне!..

В это время из-за бугра, с другой стороны дороги, показались несколько человек…

– А! Вот и охотники!

Те тоже увидели нас и помахали нам руками. Когда все подошли, поздоровались, муж предложил выпить. Все выпили…

– Вон утка! Утки летят! Это еще только одиночки, – сказал один из охотников.

– Но, пожалуй, пора уже становиться на места. Скоро уже начнется перелет! Мы должны занять места до начала тяги, – сказал доктор Щукин. Все пошли к дороге недалеко от камышей. У всех охотников были винтовки. Только у одного доктора Щукина было охотничье ружье.

– Поэтому я лучше здесь встану на последнее место, – сказал он. – Если вы все промахнетесь, то я уже наверняка убью…

И он стал расставлять всех по номерам. А сам встал последним. Меня поставил около себя; потом встал муж, а дальше все другие. Мне дали винтовку, которую я держала первый раз в руках. Муж стал объяснять, как нужно целиться в утку. Солнце село где-то за горами, и сразу стало темнеть.

– Тише! – скомандовал доктор Щукин. – Утки летят!

У меня по телу пробежала дрожь. Я стала сжимать винтовку в руке, а палец невольно сам тянет за собачку… Вдруг позади меня раздался выстрел! Потом другой, третий!.. Муж тихонько сжимает мою руку, чтобы я не волновалась. Но в это время над моей головой с шумом и свистом пролетала целая вереница уток… Я выстрелила. Мне показалось, точно из пушки выстрелили совсем около меня, такой был сильный звук выстрела! Я ничего не видела и не знала, убила ли я утку или нет, но мне хотелось еще стрелять! Муж взял мою руку и сказал:

– Видела? Ведь ты убила утку! – и взял от меня винтовку. Все охотники окружили меня и стали поздравлять.

– Вот так здорово! Первым же выстрелом убили! – говорили они. Но я стояла, ничего не понимая. Я знаю, что я не целилась, а выстрелила в вереницу, которая была над головой. Но все видели, что утка упала сразу после моего выстрела.

– Нет, нет! Я не могла убить! Это кто-нибудь другой, но не я, – стала я оправдываться. Потом выяснилось, что я выстрелила одновременно с мужем и, конечно, убил утку он, а не я. Пошли все к озеру искать утку. Но она упала в камыши, а лодки не было, поэтому поиски отложили до утра. Мы пошли по песчаной косе, которая отделяла ту небольшую полосу воды между берегом и озером, на которой ночевали утки, гуси и множество других водяных птиц. Было почти уже совсем темно, но было слышно, как утки с шумом и кряканьем летели над нашими головами и садились на воду. Хотя они нас, может быть, и не видели, но, должно быть, чувствовали наше присутствие и беспокоились. Селезни крякали не переставая…

– Если бы была лодка, так прямо можно было бы руками наловить их сколько угодно, так много их тут! – сказал кто-то позади меня.

– Но так как у нас нет лодки, то едемте домой, – предложил Щукин. Мы вернулись к двуколкам.

– Господа! Едемте ко мне выпить по стаканчику вина и закусить, – предложил муж.

– Хорошо! Выпить всегда неплохо! Но насчет закуски отказываемся. Нас в штабе будут ждать, – сказал доктор Ващенко.

Приехали мы домой, и доктор Щукин сам стал объяснять Гайдамакину, как нужно жарить единственную, но особенно замечательную дичь. Гости выпили по стакану вина и уехали, кроме доктора Щукина, который остался у нас ужинать. Когда подали жареного бекаса, который без перьев оказался немногим больше воробья, доктор Щукин отрезал себе головку, а птичку положил мне на тарелку. Я хотела отдать половину мужу, но он отказался. По правде сказать, так в этой птичке и еды-то никакой не было!

Как только уехал доктор Щукин, я пошла спать.

– Ваня! Ложись спать! Поздно уже, и ты устал…

– Нет, я посижу еще. А ты ложись и спи. – Просыпаюсь ночью, вижу: в передней половине комнаты горит свет, а на постели мужа нет. Я встала и заглянула за перегородку. Муж сидел боком к столу, положив на него локоть, а голову на руки. В стакане было немного вина, но бутылка была почти пустая.

– Ваня! Ты еще не ложился спать! Ведь уже три часа утра.

Он поднял тяжелую, одурманенную голову, посмотрел на меня мутным взглядом…

– Хорошо, хорошо! Ты иди и спи. А я еще посижу. – Он протянул руку, взял бутылку и