Петр I - Сергей Эдуардович Цветков

Царя повезли в отель «Ледигьер». Здесь он также остался недоволен чрезмерной роскошью, но смирился с этим и только распорядился принести свою походную кровать, на которой и устроился в гардеробной.

Наутро приехал регент. Петр вышел в приемную, обнял его, потом повернулся спиной и направился в свои покои, предоставив гостю с князем Куракиным, который был за переводчика, следовать за ним. Свита герцога Орлеанского была оскорблена и фамильярным объятием, и шествием царя впереди регента: в поведении царя французы увидели «надменное высокомерие» и «отсутствие всякой любезности». Знали бы они, что Петр еще сдерживался и ради важности визита стремился строго соблюдать этикет, которому был столь привержен французский двор!

Царь и герцог сели в кресла друг напротив друга; беседа длилась около часа. Затем они вышли из кабинета — Петр снова шел впереди. В приемной царь отвесил регенту глубокий поклон (довольно неуклюжий, по мнению французов) и расстался с гостем на том же месте, где и встретил его.

Следующие три дня Петр провел затворником. Ему страстно хотелось погулять по Парижу, но он заставил себя дождаться официального визита короля. Впрочем, когда карета Людовика XV въехала во двор отеля «Ледигьер», Петр, увидав хорошенького белокурого мальчика, вмиг позабыл об этикете и в порыве нежных чувств подхватил царственного ребенка на руки, затормошил и зацеловал. Обмен приветствиями в приемной занял не более четверти часа, после чего царь на руках отнес терпеливого Луи в карету.

Екатерину Петр известил: «Объявляю вам, что в прошлый понедельник визитовал меня здешний каралище, который пальца на два больше Луки нашего (карлика. — С. Ц.), дитя зело изрядное образом и станом, по возрасту своему довольно разумен…»

На следующий день он тем же манером отдал визит королю — взяв вышедшего навстречу Луи на руки, поднялся с ним по ступеням лестницы в приемную.

С официальной частью пребывания Петра в Париже на этом было покончено, этикет соблюден. Наконец-то он свободен! И вот на улочках Парижа появился высокий человек в сером сюртуке из плотной материи и серой жилетке с бриллиантовыми пуговицами, без галстука, без манжет, без кружев у обшлагов рубашки; поверх сюртука была перекинута портупея, отделанная серебряным позументом, на поясе, по русскому обычаю, висел нож; темный — по испанской моде — парик был сзади обрезан.

Этот костюм сразу вошел в моду среди парижан под названием «одежда царя», или «костюм дикаря».

Париж с его полумиллионным населением был третьим по величине — после Лондона и Амстердама — городом Европы. Большие дворцы — Тюильрийский, Люксембургский — и дома вельмож большей частью располагались на тогдашней окраине Парижа, в местах довольно пустынных — за Монпарнасом уже простирались поля и пастбища. Подлинная жизнь города сосредоточивалась вокруг Сены. Пять мостов связывали северную и южную части Парижа с их путаницей узких улочек, четырех- или пятиэтажными домами с островерхими крышами и тремя площадями — Королевской, Вандомской и площадью Побед. Тесные проходы между домами были забиты людьми и экипажами. Грохот колес с железными ободами, крики возниц и прохожих с непривычки просто оглушали. Среди первых неприятных впечатлений были и нестерпимая вонь и грязь, поскольку мусор, человеческие испражнения и внутренности забитых животных вываливались из окон домов прямо на мостовую, которую каждый день устилали свежей соломой. Треть населения города составляли нищие, воры и проститутки. С наступлением ночи власть над Парижем полностью переходила в их руки; Буало писал, что самый темный и безлюдный лес может считаться по сравнению с Парижем безопасным местом. Но до полуночи кафе, трактиры, рестораны и театры были полны посетителями, любители погулять расхаживали по Кур-ля-Рен — длинной дорожке вдоль Сены, на илистых берегах которой женщины стирали белье, а также в Пале-Рояле, Люксембургском и Ботаническом садах на Елисейских Полях укрывались влюбленные.

Расширяя и благоустраивая Париж, Людовик XIV распорядился снести городские укрепления, возведенные еще во времена Столетней войны для защиты от англичан. К началу XVIII века только бастион Святого Антония с его восемью башнями продолжал возвышаться над северо-восточной частью города — это была знаменитая Бастилия. Однако фривольный дух регентства проник и за стены некогда грозной тюрьмы: здесь между узниками и узницами возникали страстные любовные романы, а верные дамы, подкупив охрану, смело посещали своих возлюбленных. Впрочем, теперь Бастилия в основном пустовала, лишь изредка в ней со вкусом устраивался на несколько недель какой-нибудь герцог, наказанный за дуэль, да рассерженные отцы семейств помещали сюда для исправления своих распутных сыновей, которые коротали время, играя на гитаре, сочиняя стихи, занимаясь атлетическими упражнениями в комендантском саду и выдумывая меню для друзей и любовниц. В дни, когда Петр гулял по Парижу, в Бастилии сидел всего один узник — двадцатитрехлетний Франсуа Мари Аруэ, который еще не присвоил себе аристократическую фамилию де Вольтер. Молодой человек, хорошо принятый в компании герцога Орлеанского, искупал здесь свой грешок — ему вздумалось позабавить парижан игривыми стишками по поводу добродетели регента и его дочери, герцогини Беррийской. Петр, конечно, не мог знать, что этот легкомысленный юнец сорок лет спустя напишет первое историческое исследование о нем — «Историю Российской империи при Петре Великом».

Петр предварительно составил перечень всего, что ему хотелось осмотреть в Париже, — список получился длинным. Сопровождать царя и следить за его безопасностью было поручено маршалу Тессе, как человеку прекрасно воспитанному и не знающему, куда девать время. Осмотр города начался 12 мая в четыре часа утра — Петр встретил рассвет на Королевской площади, любуясь тем, как солнце багровым пламенем горит в окнах домов и дворцов. На следующий день он перешел на левый берег Сены и побывал в обсерватории, на знаменитой королевской мануфактуре по изготовлению гобеленов и в Ботаническом саду. Наскоро покончив с изящным — парками и дворцами, оставшееся время он посвятил ремесленным мастерским и торговым лавочкам, где все внимательно разглядывал и обо всем дотошно расспрашивал. В Доме инвалидов, где получали кров и уход четыре тысячи ветеранов и калек королевской армии, он отведал солдатского супа, выпил за их здоровье вина и похлопал по спине нескольких инвалидов, назвав их своими камрадами. Французская же армия не вызвала у него восторга. После смотра он поморщился: «Я видел нарядных кукол, а не солдат. Они ружьем финтуют, а в марше только танцуют».

Эти прогулки Петр в основном совершал пешком, но иногда останавливал первую попавшуюся карету, высаживал седока и уезжал. В этих случаях бедный Тессе сбивался с ног, отыскивая исчезнувшего царя.

Петр носился по городу очертя голову, пока его не свалил очередной приступ лихорадки. Тогда он сбавил темп и