Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева

вспоминал слова, сказанные Сталиным незадолго до смерти: „Когда меня не будет, вас передушат, как котят“… Это чувство обострилось под влиянием постоянных нападок Пекина, обвинявшего советского лидера в капитулянтстве перед империализмом… его беспокойство за судьбу Кубы имело под собой серьезную почву»[681].

Действительно имело. Для Кеннеди Куба была идеей-фикс. Культура США рассчитана на абсолютную победу при любых обстоятельствах, а уж этот американский красавец-аристократ вообще не верил, что может ошибаться. Желая отомстить за неудачу в заливе Свиней, Джон Фицджеральд поручил своему брату Роберту контроль за операцией «Мангуст». Ее задача была «помочь Кубе сбросить коммунистический режим», ликвидировать Фиделя Кастро и организовать «восстание к октябрю 1962 года»[682], о чем Кремль был осведомлен.

21 мая Президиум обсудил военную помощь Кубе. 24 мая совместное заседание Совета обороны и Президиума все одобрило, а 27-го первая делегация отправилась на остров с заключительными предложениями для Кастро.

Затем все пошло с головокружительной быстротой. Если Фиделя собирались сбросить к октябрю, Хрущеву было куда спешить. Осуществляя операцию «Анадырь» по переброске вооружения и войск, первое судно снабжения пришвартовалось на Кубе 26 июля; ракеты средней дальности прибыли в середине сентября, а боеголовки 4 октября. В то же время в Москве велись переговоры между Советским Союзом и Кубой по формальному военному соглашению, которое оправдало бы размещение ракет.

Брат Фиделя и министр революционных вооруженных сил Рауль Кастро Рус, возглавлявший делегацию, все же беспокоился, что секретность Кремля выйдет им боком. Какова будет реакция Белого дома, если план обнаружат? Уже после распада СССР Фидель вспоминал: «У нас было суверенное право принимать ракеты. Мы не нарушали международное право. Зачем делать это тайно — как будто мы не имеем на это права? Я предупреждал Никиту, что секретность даст преимущество империалистам»[683].

Секретность операции разозлила Кеннеди не меньше, чем сами ракеты. Если бы Хрущев сослался на американские базы в Турции, позиция США была бы морально намного слабее. Однако он опасался, что тогда Америка еще больше захочет напасть на Кубу. И верх взяло мнение военных (не без поддержки первого секретаря), что, узнав заранее о планах СССР, американцы моментально заблокируют «Анадырь». В сентябре Рауль Кастро и маршал Малиновский подписали Договор о секретном оборонном сотрудничестве. О нем собирались объявить, когда советское присутствие станет свершившимся фактом, во время предполагаемого визита Хрущева на остров после промежуточных ноябрьских выборов в США.

Советский премьер не ожидал, что Кеннеди так жестко — и, по его мнению, несправедливо — отреагирует на ситуацию. В мае Хрущев сказал ему, что Кремль не планирует размещать ракеты на Кубе, но право действия за собой оставляет, ведь у США полно такого же оружия в соседних с СССР странах. Прозрачнее намекнуть было нельзя. Кеннеди не отреагировал, и Хрущев подумал: «Значит, большой проблемы не будет»[684]. Он решил, что и на Кубе, да и в Берлине, американцу просто придется принять реальность; не рисковать же войной.

Еще в июле разведка США заметила странные военные передвижения на острове. Но Белому дому даже в голову не могло прийти, что Хрущев посягнет на сферу его влияния в Атлантическом океане, как бы ни настаивал он на паритете в Европе. На всякий случай 4 сентября президент выступил с обещанием «серьезных последствий», если на Кубе появится «наступательное» оружие. Премьер все публично отрицал, а Анатолий Добрынин, советский посол в Вашингтоне, убеждал Вашингтон, что никаких ракет нет[685].

Ситуация была обратна той, что пережил Эйзенхауэр с пленением Пауэрса, думая, что это пленение невозможно. Хрущев не отступил, потому что был уверен, что США не могли ничего обнаружить, — был приказ доставить ракеты в полной секретности. Перевозка действительно была профессиональной, но на острове их сборку никак не маскировали. По свидетельству дяди Сергея, военные заверяли Хрущева, что ракеты можно будет спрятать под пальмами до нужного момента, но никаких конкретных инструкций никто никому не давал. Привыкшие к военным операциям на подотчетной территории, они просто не подумали о камуфляже, необходимом в тылу дяди Сэма. А поскольку U-2 регулярно летали над Кубой, обнаружение ракет было всего лишь вопросом времени. На эту тему Уильям Таубман пошутил: «Удивительно не то, что советские ракеты были обнаружены, а то, что замысел Хрущева не раскрылся раньше»[686].

Принято считать, что Олег Пеньковский — двойной агент и сотрудник Главного разведывательного управления — сыграл важную роль во время Карибского кризиса. Стремясь воплотить в жизнь свою мечту о бегстве в США, он заранее передал американцам секретную информацию, которая погубила операцию «Анадырь»[687]. Хотя по этой версии непонятно, почему американский U-2 зафиксировал сборку оружия только 14 октября, о чем 16 октября доложили Кеннеди. На давно запланированной встрече с Громыко 18 октября президент решил проверить искренность Кремля. Но Громыко говорил обо всем, кроме ракет: о возможном визите Хрущева; о том, что после американских промежуточных выборов Советскому Союзу придется вернуться к вопросу о мирном договоре с Германией; о неприемлемости запугивания Кубы.

ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ

Г. Х. Шахназаров (в 1952–1964 — сотрудник Политиздата и журнала «Проблемы мира и социализма»):

Первое касается Карибского кризиса. К настоящему времени имеется полная историография этой темы. Американцы издали все мыслимые и немыслимые документы… Но сейчас я хочу оспорить точку зрения, которая считается почти общепринятой. Помню, на встрече в Бостоне, где присутствовала почти вся «команда» Кеннеди, о размещении советских ракет на Кубе говорили не иначе, как о примере авантюризма Хрущева. И у нас многие так полагают, не желая понять, что в тот момент, в той системе координат это был обычный и весьма эффективный прием, способ решения политических задач. Ведь наша пропаганда имела все основания прибегать к аргументу: почему американцам можно держать базы в Турции… по всему периметру советской границы, а Советскому Союзу нельзя установить ракеты в близости от США.

Думаю, это был верный в своей основе шаг, хотя не очень хорошо исполненный. Сильно повредила чрезмерная секретность, возможно, следовало действовать открыто. Как бы то ни было, цель была достигнута. Соединенные Штаты должны быть благодарны Хрущеву за то, что они не напали на Кубу. Это стало бы не только еще одним пятном в их истории, но вдобавок неизвестно, чем кончилась бы такая авантюра.

Самое важное — кризис побудил создать механизм взаимодействия сверхдержав. Вообще, говоря о реформаторской деятельности Хрущева, нужно, по-моему, видеть в единстве внутреннюю и международную стороны. Не случайно две больших реформации, первая, которую начал Хрущев, и вторая, которую проводил Горбачев, не ограничивались решением внутренних задач.