Моя жизнь. Моя вера - Махатма Ганди

для изучения прядильного дела. Все это потребовало больших расходов, но патриотически настроенные друзья, проникнутые любовью к родине и верившие в будущность кхади, охотно взяли их на себя. По моему скромному мнению, деньги здесь были затрачены недаром. Все это обогатило нас опытом и раскрыло перед нами возможности ручной прялки.

Теперь мне не терпелось облачиться в одежду, изготовленную из кхади. Я все еще носил дхоти из индийской фабричной ткани. Грубая кхади, изготовляемая в ашраме и в Виджаяпуре, была шириной всего в тридцать дюймов. Я заявил Гангабехн, что, если она в течение месяца не доставит мне кхади в сорок пять дюймов ширины, я надену грубые короткие дхоти. Мой ультиматум ошеломил ее. Через месяц она прислала мне пару дхоти из кхади в сорок пять дюймов ширины, вызволив меня, таким образом, из очень затруднительного положения.

Примерно в это же время адвокат Лакшмидас привез из Лати в ашрам адвоката Рамджи, знавшего ткацкое дело, и его жену Гангабехн, и дхоти из кхади стали изготовляться в ашраме. Эта пара сыграла весьма значительную роль в распространении кхади. Она побудила множество людей в Гуджарате, а также и в других областях изучить искусство изготовления ручной пряжи. Нельзя без волнения было смотреть на Гангабехн, сидевшую за ткацким станком. Эта простая женщина, усердно работая на своем станке, так увлекалась, что было трудно привлечь к себе ее внимание и еще труднее заставить поднять глаза от любимого станка.

XLI. Поучительный разговор

С самого начала своего возникновения движение «кхади», или «свадеши», как его тогда называли, вызвало критическое отношение к себе со стороны фабрикантов. Покойный Умар Сабани, сам очень дельный фабрикант, не только делился со мной своими знаниями и опытом, но и держал в курсе настроений других фабрикантов. Доводы одного из них произвели на Умара Сабани большое впечатление. Фабрикант настаивал, чтобы я встретился с ним. Я согласился. Мистер Сабани устроил нам встречу. Разговор начал фабрикант.

– Вам известно, что движение «свадеши» существовало и раньше?

– Да, – ответил я.

– Вам должно быть также известно, что во времена Раздела[22] мы, фабриканты, широко использовали движение «свадеши». Когда оно достигло своей высшей точки, мы подняли цены на ткани и делали даже худшие вещи.

– Да, я кое-что слышал об этом и был глубоко огорчен.

– Понимаю ваше огорчение, но не вижу для него оснований. Мы занимаемся своим делом не ради филантропии, а ради прибыли, нам надо платить дивиденды акционерам. Цена товара зависит от спроса на него. Разве можно не считаться с законом спроса и предложения? Бенгальцы должны были знать, что их агитация, которая ведет к повышению спроса на ткани «свадеши», вызовет рост цен на них.

– Бенгальцы, – перебил я его, – подобно мне, доверчивы по своей природе. Они никак не думали, что фабриканты окажутся столь эгоистичными и непатриотичными и предадут родину в час нужды и дойдут до того, что станут обманывать народ и продавать иностранные ткани, выдавая их за «свадеши».

– Мне известна ваша доверчивость, – возразил фабрикант, – и поэтому я решил побеспокоить вас, попросив прийти ко мне, чтобы вы не повторили ошибку простодушных бенгальцев.

При этих словах фабрикант подозвал конторщика, стоявшего сзади с образцами товаров, изготовляемых на его фабрике.

– Взгляните на эту ткань, – сказал он, – это последняя новинка нашей фабрики. Она покупается нарасхват. Мы изготовляем ее из отходов, и потому она дешева. Мы посылаем ее далеко на север, в долины Гималаев. У нас есть агенты по всей стране, даже в таких местах, куда никогда не проникнут ни ваши слова, ни ваши агенты. Кроме того, вам должно быть известно, что индийские текстильные фабрики не удовлетворяют потребности населения. Вопрос о «свадеши», следовательно, сводится в значительной степени к вопросу о расширении производства. Импорт иностранных тканей автоматически прекратится, как только мы увеличим свою продукцию и соответствующим образом улучшим ее качество. Поэтому мой совет вам – прекратите вашу теперешнюю агитацию и обратите внимание на создание новых фабрик. Мы не нуждаемся в пропаганде наших товаров, но надо добиваться расширения производства.

– В таком случае вы, наверное, благословите мои усилия, так как я как раз этим и занят, – заявил я.

– Как это так? – воскликнул он, немного озадаченный. – Неужели вы предполагаете строить новые фабрики? В таком случае мне остается только поздравить вас.

– Не совсем так, – возразил я, – я пытаюсь возродить самопрялку.

– Что это значит? – спросил он с еще большим удивлением.

Я рассказал о самопрялке, изложив историю длительных поисков ее, и добавил:

– Я с вами вполне согласен. Нет смысла становиться, в сущности, агентом по сбыту продукции фабрик. Это принесло бы стране больше вреда, чем пользы. Наши фабрики еще долго не будут испытывать недостатка в покупателях. Моя работа должна заключаться и заключается в организации производства домотканой материи и нахождении средств для сбыта кхади. Поэтому все мое внимание сосредоточено на производстве кхади. Я стою за эту форму «свадеши», потому что таким способом могу обеспечить работой полуголодных безработных индийских женщин. Моя идея заключается в том, чтобы предоставить этим женщинам возможность производить пряжу и одевать население Индии в кхади, выработанную из этой пряжи. Я не знаю, насколько это движение будет иметь успех. Сейчас оно находится в начальной стадии. Но я верю в него. Во всяком случае оно не принесет вреда. Напротив, в той незначительной мере, в какой оно сможет увеличить производство ткани в стране, оно принесет пользу.

– Мне нечего возразить, – сказал он, – если вы, организуя движение, имеете в виду увеличение продукции. Получит ли прялка распространение в наш век машин – вопрос другой. Но я желаю вам всяческого успеха.

XLII. Нарастающий прилив

Я не могу посвятить еще несколько глав описанию дальнейшего прогресса движения «кхади». Рассказывать о различных сторонах моей деятельности, проходившей на глазах у общественности, значило бы выйти за рамки этой книги, и мне не следует предпринимать таких попыток хотя бы потому, что такое изложение потребовало бы целого трактата на эту тему. Цель моя состоит просто в том, чтобы описать, каким образом некоторые вещи, так сказать, самопроизвольно раскрылись передо мной в ходе моих поисков истины.

Продолжим поэтому рассказ о движении несотрудничества. В то время когда могучее движение халифата, организованное братьями Али, было в полном разгаре, я имел длительные беседы с покойным ныне мауланой Абдулом Бари и другими улемами. Наши беседы касались в особенности вопроса о том, в какой мере мусульмане могут соблюдать правило ненасилия. В конце концов они все согласились со