Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

У мужчин куда более средств отстаивать свои взгляды. Образованность их куда выше нашей; перо издавна в их руках.

Джейн Остин, “Доводы рассудка” (1817)[979]

Род. Сущ. Исключительно грамматический термин. Говорить о мужском или женском роде применительно к людям либо животным, имея в виду их принадлежность к мужскому либо женскому полу, – это или шутка (ее допустимость зависит от контекста), или грубая ошибка.

Fowler’s Dictionary of Modern English Usage (1940)

“Знаменитые историки-женщины” – веб-сайт, посвященный лучшим представительницам этой профессии со всего мира. Попадаются странные статьи. На снимке в статье о Кэрол Лэнсинг, изучающей средневековую Италию, почему‐то изображена Кэтрин Хэпберн, а в списке присутствуют историк американского рестлинга Георгианна Макропулос (род. 1943) и Дороти Дитрих (род. 1969), “первая и единственная женщина, поймавшая зубами пулю”. При этом здесь нет упоминаний о таких историках, как С. В. Веджвуд, Антония Фрейзер, Джилл Лепор, Аманда Форман, Мэри Бирд, Бренда Уайнэпл и вообще всех, родившихся до 1806 года. Отбор прошли 397 человек, и авторы сайта дают понять, что есть еще тысячи кандидаток, достойных включения в список.

Еще недавно о таком перечне нельзя было и помыслить. Веками по всему миру в рамках патриархального общества чтение и письмо оставалось прерогативой власть имущих[980]. Первой женщиной, которую принимали всерьез благодаря ее историческим работам, стала китаянка Бань Чжао (45–116). Она происходила из семьи ученых, представители трех поколений которой служили при императорском дворе. У Чжао было два старших брата-близнеца: Бань Чао, ставший знаменитым полководцем, и поэт Бань Гу, вслед за отцом [Бань Бяо] взявшийся составлять “Историю (Западной) Хань” (Ханьшу) – историю первых двухсот лет правящей династии. Некоторые ученые полагают, что к моменту, когда Бань Гу приступил к работе, его сестра уже принимала участие в амбициозном проекте: судя по всему, Бань Чжао может принадлежать авторство примерно четверти текста. Известно, что она подготовила раздел об астрономии и “Восемь списков”: исключительно важный для проекта свод имен с изложением в том числе послужных списков и родословных высших сановников.

В 89 году на престол взошел малолетний Хэ-ди, и власть попала в руки его матери, вдовствующей императрицы Доу, и ее родных. Бань Гу вошел в ближний круг императрицы. В 92 году род Доу обвинили в измене. Императрица утратила власть, ее родные мужского пола покончили с собой, а их приближенных, в том числе Бань Гу, приговорили к казни. Бань Гу погиб в тюрьме, и многие его труды остались неоконченными. Бань Чжао женили на подростке, она родила несколько детей. После ранней смерти мужа и Бань Гу она продолжила работу брата. Позднее император Хэ-ди поручил Бань Чжао обучение своей супруги, наложниц и многочисленных фрейлин.

В книге “Наставления женщинам (Правила для женщин)” Бань Чжао советует женщинам – но будто бы собственным дочерям – быть послушными, мириться с тем, что у мужей могут быть наложницы (но самим сохранять верность супругу), рекомендует замужним женщинам заниматься самообразованием, чтобы лучше служить своим мужьям и прожить достаточно долго для того, чтобы стать влиятельными вдовами. Самой Бань Чжао это удалось. Согласно ее искусной апологии,

Я, недостойный автор, неискушенный человек, невежественный и по природе неумный, но мне посчастливилось и получить немалую помощь от своего ученого отца, и иметь просвещенную мать и наставниц, которым доверили мое литературное образование, а также обучение хорошим манерам. Более сорока лет прошло с тех пор, как в доме Цао [семья мужа] я взялась, четырнадцатилетней, за совок и метлу. В то время я страшилась, что могу покрыть позором имя родителей и умножить трудности и женщин и мужчин из семьи мужа. Днем и ночью сердце мое было смущено, но я трудилась, не признаваясь в усталости. Но потом, однако, я узнала, как избавиться от этих страхов…[981]

Заканчивает она стихом:

  Удастся угодить одному мужчине —

  И ты устроена навсегда.

  Потерпишь в том неудачу —

  И с тобой навсегда покончено.

Ее рассказ прекрасно описывает положение женщины в конфуцианском Китае. Кроме историографии, Бань Чжао занималась математикой, сочиняла трактаты, стихи (сохранилась, среди прочего, ее прелестная “Ода воробью”), путевые заметки и даже заняла должность главы императорской библиотеки. Теперь ее именем назван кратер на Венере. Воображаю, как это польстило бы ей.

Бань Чжао стала исключением из того правила, что историю пишут мужчины – историю мужчин. После нее и до Хросвиты Гандерсгеймской (935–1020) – канониссы, драматурга, поэтессы, жившей в Нижней Саксонии, – не было ни одной заметной женщины-историка. Она сочинила на латинском языке не только шесть имевших успех пьес, но и эпическую поэму об императоре Священной Римской империи Оттоне I Великом. Хорошо осведомленная о предрассудках относительно своего пола, Хросвита сообщает, что “отринула женскую слабость и нашла в своем благоразумном сердце силу, подобающую мужчине”. В ее честь назвали не кратер, а малую планету, обращающуюся вокруг Солнца, – астероид (615) Росвита.

Имя Анны Комнины (1083 – ок. 1155) – выдающейся византийской женщины-историка, оставившей авторитетное свидетельство о правлении своего отца-императора, – ни одно небесное тело не носит, однако она настоящая звезда. Анна Комнина не только врач, устроитель больниц и биограф. Находясь фактически под домашним арестом, она осмелилась стать военным историком. Много лет Анна считала, что, будучи старшей из семи детей Алексея I Комнина, она унаследует трон, но, к ее досаде, императором стал младший брат Иоанн. Рассказывают, что когда Никифор Вриенний, муж Анны, отказался убить Иоанна, она пришла в ярость и, прибегнув к исключительно энергичным выражениям, пожалела, что “природа очень плохо распорядилась, вложив в тело женщины такую мужественную душу, какую она чувствовала в себе, а в тело мужчины робкую и нерешительную душу Вриенния”[982][983].

Попавшая в опалу и заточенная в монастырь Анна в 1148 году взялась за описание политических и военных событий правления (1081–1118) своего отца и намеренно назвала свое сочинение в эпическом духе – “Алексиадой”. Анна (в манере Фукидида) повествует о заговорах и войнах Алексея I с Западом, в красках описывая вооружение сторон, тактику и битвы. Особенного внимания заслуживают приводимые сведения о Первом крестовом походе: ее сочинение – единственное доступное нам свидетельство очевидца из Византии. Согласно знаменитым “Византийским портретам” (1906) Шарля Диля, “обманутое честолюбие… зажгло в ее душе ярость Медеи”[984], и Анна до конца отказывалась принять прощение брата. Во введении мы читаем о трудностях, с которыми приходится сталкиваться историку:

Что же касается полученных мною