Гадюка - Биннур Шафак Нигиз

Женщина с ворчанием порылась на вешалках, достала два платья и показала нам, оглядываясь по сторонам, как будто мы ее не особо интересовали. Одно из платьев было сливового цвета, а другое – цвета морской волны. Их объединяла переливающаяся плотная ткань в области талии, но сливовое было коротким, а аквамариновое – с длинным подолом из тюля. Некоторое время я равнодушно рассматривала платья. Какими бы красивыми они ни выглядели, я не могла представить себя в них.

– У ханым-эфенди[20] белая кожа, – сказала консультант, не глядя на меня. – Мы обычно советуем сливовый цвет.

– У нее не просто белая кожа, – сказал Эфкен. – У нее темные кудрявые волосы. Длинные стройные ноги, которые идеально смотрятся как в коротких, так и в длинных платьях. – Он прошел мимо меня к вешалкам и медленно достал бордовое платье, чтобы взглянуть на него поближе. – Очень заурядное, – сказал Эфкен. – Все гламурные женщины на балу будут одеты в красное и бордовое, я же хочу что-нибудь менее претенциозное, но при этом затмевающее ее красоту.

Хотя от его слов у меня краснели щеки, я все равно была раздражена из-за того, что он рассматривал это как плату за услугу. Я не хотела надевать то, что он выберет для меня. Более того, мне хотелось поскорее убраться отсюда. Если бы эта женщина меня не нервировала, я бы именно так и поступила, но мне было интересно, какой еще цвет приобретет ее лицо.

– Ханым-эфенди, – внезапно обратилась она ко мне, – а почему вы сами не выбираете? – В ее голосе отчетливо слышался сарказм. При обычных обстоятельствах я бы подумала, что она искренне интересуется, но этот вопрос был задан явно со злым умыслом.

– Я доверяю его вкусу, – мрачно ответила я.

Эфкен на мгновение замер, но ничего не сказал и прикоснулся к ткани другого платья. Первые две пуговицы его темно-синей рубашки под кожаной курткой был расстегнуты, и я заметила, как напряглись вены на смуглой шее.

– Правильно, – ответила консультант, но в ее голосе звучало лишь презрение. Она смотрела исключительно на Эфкена, игнорируя меня, и ее взгляд обещал многое. Казалось, она сейчас схватит Эфкена за воротник рубашки, затащит в одну из примерочных и, задернув бархатную шторку, прижмется к его губам. Я даже не заметила, как скривилась, – настолько ярко представила эту картину.

Эфкен снял еще несколько вешалок и протянул мне кучу разноцветных платьев.

– Примерь их, – холодно сказал он.

Я почувствовала себя настоящей идиоткой, когда взяла из рук Эфкена платья и направилась в одну из кабинок. Прислоненное к одной из стен зеркало тоже было отделано золотом и выглядело как волшебное зеркало ведьмы. Оно напоминало волшебное зеркало, которое я увидела в дупле дерева той ночью, только более дорогую и вычурную версию. Я быстро разделась и натянула на себя черное атласное платье. Несмотря на мой высокий рост, подол оказался достаточном длинным, и его пришлось бы укоротить на пару сантиметров. Бретельки были выполнены из черных сверкающих бусин, а лиф прекрасно подчеркивал полную грудь, не причиняя неудобств. Платье облегало бедра, а потом расширялось книзу, напоминая уши слона.

– Длину на свой рост выбирал, видимо, – проворчала я, глядя на отражение в зеркале. Платье и правда было очень длинным… но в то же время очень красивым.

Тем не менее я сомневалась. Платье в любом случае пришлось бы отдавать портному, кроме того, я не чувствовала себя в нем достаточно комфортно, хоть оно и прекрасно сидело по фигуре. Но у меня не было права выбора. В конце концов, плачу не я, а тот грубиян.

Когда Эфкен резко одернул занавеску, мое сердце екнуло.

– Что ты делаешь? – в ужасе вскрикнула я и посмотрела на него через отражение в зеркале.

– Пришел посмотреть, – бесстрастно ответил он, а затем быстро осмотрел мое отражение. Сверху вниз… Добравшись до груди, он задержал взгляд на моем декольте и молча, с какой-то тревогой, разглядывал его. Я чувствовала себя неловко, но старалась не подавать виду, чтобы он снова не высмеял меня. – Только не это, – сказал он приглушенным голосом, и я нахмурилась, пытаясь расшифровать тайный смысл его слов. – Я сказал, тебе не идет. – Наконец, он оторвался от моей груди и посмотрел в лицо своими горящими бездонными глазами. – Не подходит для твоих пышных белых дынек. Отклоняю.

Он резко задвинул шторку и исчез из виду.

– Дынек? – Мои щеки потеплели, когда я посмотрела на свою грудь. – Медведь, – смущенно проговорила я. Когда я буквально сорвала с себя платье, мой взгляд упал на ценник. Я замерла, внезапно осознав, что на эту сумму можно было бы закупиться продуктами на четыре или пять месяцев вперед.

Следующее зеленое платье оказалось катастрофой. Я чуть не порвала его, когда попыталась протиснуть бедра, а потом быстро вернула на вешалку и беспокойно оглядела тесную кабинку, словно провинившийся ребенок.

Наконец Эфкен протянул руку в примерочную, и я уставилась на длинное белое, словно лебединое оперение, платье.

– Примерь это, – через некоторое время сказал он.

У меня дрожали руки, когда я брала платье у него из рук. Оно просто покорило меня. Я влюбилась в него. Да, я влюбилась в платье.

Я нервничала, потому что на мне было только нижнее белье. Мне хотелось побыстрее надеть платье, прежде чем Эфкен отодвинет штору и снова войдет в кабинку. Платье село идеально, как будто его шили специально для меня. Глубокий V-образный вырез подчеркивал грудь, с белых широких бретелек спускалась накидка, напоминающая белые крылья летучей мыши, а в районе бедер платье расширялось на манер русалочьего хвоста. Это платье было достойно настоящей богини, и я почувствовала себя в нем священной. Вот только я не смогла до конца застегнуть молнию, поэтому ткань на спине свисала как язык.

Мои кудрявые волосы рассыпались по плечам, и их темный цвет выглядел очень гармонично на фоне белого платья. Мне вдруг захотелось провести в нем всю оставшуюся жизнь. Занавеска медленно отодвинулась, но я не отрывала глаз от собственно отражения в зеркале, хоть и чувствовала присутствие Эфкена. Его взгляд впивался в меня, точно нож, из-под острия которого бурно сочилась кровь.

Я вздрогнула, ощутив, как что-то холодное царапает голую кожу на спине, а горячее дыхание Эфкена касается моих волос, шеи и позвоночника. Его пальцы обжигали мою кожу, а шершавая холодная вещь словно кусала ее. У меня перехватило дыхание, когда Эфкен взялся за бегунок белой молнии и потянул его вверх.

– Восхитительно, – прошептал он,