KnigkinDom.org» » »📕 Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах - Евгений Викторович Барабанов

Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах - Евгений Викторович Барабанов

Книгу Два пути. Русская философия как литература. Русское искусство в постисторических контекстах - Евгений Викторович Барабанов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

1 ... 145 146 147 148 149 150 151 152 153 ... 285
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
class="p1">Другая силовая линия – обусловлена радикальной проблематикой «Черного квадрата». Именно здесь супрематическая революция Малевича ставит нас лицом к лицу с самой онтологией «нулевого измерения». То, что предстоит нам как «черный квадрат» – не есть ни картина, ни не-картина, ни объект, ни знак. Перед нами – чистая потенциальность, «абсолютное ничто» апофатического мышления; это картина картины в той же мере, что и ее знак – знак чистого созерцания.

Таким образом, если первая линия беспредметной революции определяется энергией пророчества, сконцентрированной в откровениях нового опыта, нового языка, наконец, в творении нового неба и новой земли, то вторая линия живет энергией мысли: искусство здесь не провозглашает свою волю, не проектирует переделку мира по своим образцам, не утверждает себя в качестве объекта для эстетической или философской герменевтики, но само становится пространством мысли – мысли, требующей мужества и серьезности в не меньшей мере, нежели игры или иронии.

Столкновением искусства и не-искусства (чистая геометрия «Черного квадрата») в пространстве одного произведения Малевич отмечает лишь одну из нулевых точек на карте художественного авангарда. Другую, не менее важную точку, ставит его современник – Марсель Дюшан. С его «ready made» – готовыми «нехудожественными» объектами – возникает еще один ориентир, в значительной мере меняющий русло авангардистского движения.

Позиция Дюшана не менее радикальна, чем позиция Малевича. Если для Малевича беспредметность есть выявление неизменной ценности искусства как такового, знаменующая начало новой эпохи, в которой «искусство станет содержанием жизни», то для Дюшана речь идет о большем: он вообще отвергает всякий компромисс между искусством и современной цивилизацией. По отношению к эстетической утопии это – антиутопия: усилие выйти за пределы искусства, отбросив концепцию идентификации. Его «ready made» – знаки на границе искусства и не-искусства. Но «не-искусство» для Дюшана не есть простое отсутствие. Минимум пластических средств, почти тождественных с банальностью, ведет к максимальному смещению смысла в план нематериальности, у зрителя нет иного способа «прочесть» произведение, помимо обращения к ожидаемому смыслу. Возможность такого смысла означала для Дюшана возможность проекции невидимого бытия четырех измерений в наш трехмерный мир. И хотя Дюшан не раз подчеркивал «метафизический характер» дадаизма, проблемы «анти-искусства», поставленные им вместе с другими художника мидадаиста ми, безусловно, были и остаются столь же метафизическими, сколь и художественными.

Это стало очевидно в послевоенном европейском нео-дадаизме, скажем, у Армана, Жана Тенгли, Ива Кляйна или Пьеро Мандзони.

Несомненно, Мандзони продолжил тему Дюшана, когда наряду со своими «ахромными» картинами, предвосхищая концептуальное искусство, начал делать перформансы с консервированием «следов существования художника» или с подписями, которыми он торжественно объявлял натурщиц оригинальными произведениями. Та же самая проблематика «анти-искусства» присутствует и в «экспозиции пустоты» Ива Кляйна, где пустое пространство зала излучало необъективируемую «художественную чувствительность» (как и всякое произведение искусства, эту чувствительность можно было купить, причем только на золото; золото, вырученное от продажи, Кляйн выбрасывал в Сену; эта работа – самый яркий отклик на «живописную лихорадку», когда картины покупались в надежде сколотить капитал), и в его «антропометрических» акциях, где окрашенные тела натурщиц оставляли разнообразные следы на холсте или бумаге, и в его «космогонических» акциях, где произведение возникало под воздействием дождя или огня. Саморазрушающиеся механизмы Жана Тенгли также невозможно понять без «роторельефа» Дюшана и Ман Рэя или дадаистических «механических композиций» Пикабиа: это не «демонстрация нигилизма», но глубокомысленное, исполненное горькой иронии и юмора размышление о судьбе искусства и его границах в нашей постиндустриальной цивилизации. В той же линии дюшановских «ready made» и «Аккумуляции» Армана – собранные в прозрачных плексигласовых контейнерах мумифицированные серийные предметы: противогазы, пузырьки, расчески, пробки от бутылок, электрические лампочки, очки, часы, распятия, музыкальные инструменты.

Однако было бы неверно видеть в произведениях этих художников, объединенных в ту пору тридцатилетним французским критиком Пьером Рестани в группу «Новый реализм», или в произведениях близких к ним немецких художников группы «Zero», только продолжателей линии Дюшана и дадаизма. То, что эти художники смогли изменить понятие искусства – в значительной мере связано также с идейным наследием Малевича. Речь идет, конечно, не только о конструктивизме, геометрической абстракции и супрематических утопиях «прекрасного нового мира», созданного художниками, но также и о нулевом измерении «Черного квадрата».

Когда говорят о противостоянии художников европейского авангарда господствовавшей в послевоенной Америке и Европе «лирической абстракции» (= общее название для «информель», «ташизма», Action Painting, – то есть и для ритмической гармонии образов в духе Кандинского, и для спонтанного автоматического жеста сюрреализма), обычно подчеркивают значение их «возвращения к предмету, вещи» и тем самым непроизвольно превращают «Новый реализм» и «Zero» в параллель американскому поп-арту. Это не совсем справедливо. Художников послевоенного европейского авангарда привлекала не столько «антиживописная» провокативность предметной среды, сколько проблема субстанции искусства как такового. Именно отсюда интерес к Малевичу и Дюшану, к духовному опыту дальнего Востока, к эзотеризму и, наконец, именно отсюда – пристальное внимание к таким проблемам как пространство и время, взаимосвязь человека с природой и космосом, соотношение архаического и архетипического, покоя и медитации, созерцания и действия, материального и нематериального.

Именно поэтому живописный метод Поллока или Матье воспринимается как постимпрессионистский: Поллок, например, не мог создать пространства, оставаясь рабом выплеска краски под воздействием нахлынувших чувств. Опорой для противоположной позиции был точно выверенный жест: акт разрезания холста или пробивания дыр Лючио Фонтана, акт забивания гвоздя Гюнтера Юккера, акт закрашивания поверхности одноцветной краской Ива Кляйна или Пьеро Мандзони. Именно таким образом в произведение входило еще одно невидимое измерение – время: время рабочего процесса, время жизни и время созерцающего вчувствования.

Так произошел прорыв в ситуацию, которая отделила художников от прошлого. Это была ситуация открытий, «раскрепостивших, – по выражению Германа Гёпферта, – новую чувствительность и ставшей почвой для новых синтезов, на которой сумела развернуть себя вся роскошь свободных изображений бытия.

Час Нуль был часом стихийного, изначального, звездным часом надежды.»

«Другая культура»

Для послевоенного поколения московских художников, ставших самостоятельно работать уже после смерти Сталина, мертвым, изжившим себя искусством была не абстрактная живопись, не «информель», не «ташизм» – об этих направлениях в середине 50-х годов у нас еще мало что слышали – но официозная, парадная живопись сталинской эпохи. Преодоление политизированного академизма в искусстве молодые художники видели как в обращении к «правде жизни», то есть к фактам окружающей действительности, годами отторгнутой, подмененной и униженной невниманием, так и в обновлении живописного языка и выразительных средств искусства через обращение к традициям Ренессанса, русского символизма и еще вчера повсеместно осужденного импрессионизма и постимпрессионизма.

Первоначально поиск «правды жизни» и «новой живописи» развивался в едином русле «оттепельного» пробуждения. Однако скоро обозначились расхождения. Сторонники «правды жизни» оказались недостаточно решительными

1 ... 145 146 147 148 149 150 151 152 153 ... 285
Перейти на страницу:
Отзывы - 0

Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.


Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.

  • 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
  • 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
  • 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
  • 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.

Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.


Партнер

Новые отзывы

  1. Гость Светлана Гость Светлана26 июль 20:11 Очень понравилась история)) Необычная, интересная, с красивым описанием природы, замков и башен, Очень переживала за счастье... Ледяной венец. Брак по принуждению - Ульяна Туманова
  2. Гость Диана Гость Диана26 июль 16:40 Автор большое спасибо за Ваше творчество, желаю дальнейших успехов. Книга затягивает, читаешь с удовольствием и легко. Мне очень... Королевство серебряного пламени - Сара Маас
  3. Римма Римма26 июль 06:40 Почему героиня такая тупая... Попаданка в невесту, или Как выжить в браке - Дина Динкевич
Все комметарии
Новое в блоге