Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

что тоже пережила изнасилование. Путешествуя по Италии во время учебы в магистратуре, в ночном поезде из Милана в Неаполь она встретила мужчину-архитектора. Тот предложил доплатить за ее билет в двухместном купе. Когда они оказались наедине, выяснилось, что добрый самарянин не так уж добр: он раздел и овладел ею. “По всем признакам, – писала она, – это было изнасилование”, но тогда она так это не называла, рассказывая друзьям о “соблазнении” и что это она его соблазнила[1046]. Произошедшее оказалось “относительно безобидным” – она не давала согласия, а он не прибегал к силе. “Я в полном порядке. Все еще езжу на итальянских поездах”. Но трудно решить, как обсуждать подобный опыт: “Изнасилование – это всегда (спорная) история, как и само событие… Именно в описании изнасилования, в различных вариантах описания, в изменении нюансов, культуры всегда спорили наиболее интенсивно о некоторых из самых непостижимых конфликтов в сфере половых отношений и сексуальной ориентации”. Эту тему ни одна женщина-историк прежде не поднимала.

В другой статье для London Review of Books, в которой несколько авторов высказались о террористических актах 11 сентября 2001 года, Бирд заявила, что нам следует попытаться уяснить идеологию террористов. Мало назвать нападения трусливыми или при анализе мотивов преступников не пойти дальше того, чтобы назвать их “террористами”: “На планете очень мало людей, замышляющих кровопролитие ради самого кровопролития. Они совершают то, что совершают, по какой‐нибудь причине”[1047]. В терактах, таким образом, нужно видеть не просто злодеяние, а реакцию на внешнюю политику Запада: “Как бы деликатно вы это ни подали, США получили по заслугам”.

Немедленно посыпались электронные письма от разъяренных читателей, решивших, будто Бирд считает, что работавшие в башнях-близнецах люди заслуживали смерти. Она решила было промолчать, но поняла, что сделала нечто такое, что, даже будучи неверно понятым, очень расстроило и возмутило людей: она выбрала неверные слова. Тогда Бирд ответила каждому из критиков, пояснив, что она имела в виду. Она до сего дня поддерживает связь с некоторыми из этих людей.

В 2005 году Бирд, уступив уговорам нового редактора Times Literary Supplement Питера Стотарда, согласилась еженедельно вести блог. Вскоре ежедневная аудитория очень неформальной “Жизни преподавателя” (A Don’s Life) достигла 40 тысяч человек. Среди рассказов о работе, путешествиях и быте попадались размышления о перспективах кампании #MeToo, рекламе на обложках, татуировках Дэвида Бекхэма и связях на одну ночь.

Успех колонки удивил ее саму. Бирд ждал сюрприз и тогда, когда для расширения аудитории она начала использовать Твиттер. “Приступая, я думала: ну держись. Это же пошлая, грязная, вульгарная журналистика и так далее и тому подобное. Но самым неожиданным образом выяснилось, что это весьма интересная форма. Можно пользоваться уровнями Сети, чтобы привести людей в места, которые никогда не появятся на газетном листе”[1048]. Работа на телевидении – иное дело. Уже в 1994 году Бирд стала появляться на радио и ТВ в популярных программах наподобие Question Time на Би-би-си, A Point of View, Weird Thoughts, Open Media, а также снимала телесериалы, в том числе трехсерийный фильм Би-би-си “Познакомьтесь с римлянами вместе с Мэри Бирд” (2012), в котором поделилась размышлениями о работе общественного туалета в порту Остии, на удивление хорошо сохранившегося.

Следующей написанной в одиночку книгой Бирд (после “Руководства для прилежных работающих матерей”) стала биография (2000) жившего в начале XX века антиковеда Джейн Харрисон, одной из ее предшественниц в Ньюнэме. После этого темп работы ускорился. Бирд выпустила “Парфенон” (2002), “Помпеи. Жизнь римского города” (2008), “Смех в Древнем Риме” (2014), “Римский триумф” (2007), “SPQR. История Древнего Рима” (2015), “Женщины и власть. Манифест” (2017); “Цивилизации” (2018; своего рода ответ сериалу “Цивилизация” Кеннета Кларка). Она стала писать в New York Review of Books, Guardian и Daily Mail.

Ее книги по‐прежнему отличались фундаментальностью – и при этом неизменной доступностью, даже излишней простотой. Книга “SPQR” стала бестселлером – понятно почему. Вот характерный фрагмент:

Сатирик Ювенал в конце I века придумал одну из самых популярных колкостей римского мира, обдав презрением “Ремову толпу”, мечтающую, по его словам, лишь о двух вещах: “хлебе и зрелищах” (panem et circenses). Это высказывание, судя по расхожести, есть блестящее признание ограниченности городской черни, как бы потомков убитого брата-близнеца. Их не заботило ничто, кроме гонок на колесницах и раздач продовольствия, которыми императоры подкупали и, по сути, устраняли их из политики[1049].

В 2004 году Бирд стала профессором классической филологии Кембриджского университета, а в 2008/09‐м в Беркли читала, как приглашенный профессор, курс о смехе у римлян. Она очень востребована. В 2014 году Бирд прочитала в Британском музее лекцию “Заткнись, дорогая!”, с шутливым возмущением рассмотрев многочисленные способы, к которым со времен Древнего Рима прибегали мужчины, чтобы заставить замолчать болтливых женщин[1050]. Сейчас Бирд, обозреватель Spectator, проводит ежегодный конкурс на звание “самой глупой женщины”, появившейся в программе Question Time (посвящена текущей политической ситуции). Послушаем Бирд: “Всегда были мужчины, боявшиеся умных женщин”. В августе 2013 года на телепрограмме Question Time она поспорила со зрителем о влиянии иммиграции, и ей стали угрожать расправой. Она заметила на это, что почувствовала бы себя гораздо хуже, если кто‐нибудь “просмотрел бы одну из моих статей и нашел, что все сноски там неверны”. Ее сноски редко бывают неверны, а вот свои мнения Бирд меняет.

Книга “Помпеи” (2008), развенчивающая один миф за другим, произвела фурор. Здесь Бирд рассказывала, например, что погибший город не “застыл во времени” – его столетиями “беспокоили и тревожили, раскапывали и грабили”, а во время Второй мировой войны даже подвергли бомбардировке. Если взглянуть внимательно, то в руинах можно найти яркие свидетельства о жизни простонародья, от незадачливых любовников до постояльцев гостиницы, мочащихся в постель. Дженис Хэдлоу (в то время возглавлявшая канал BBC Two) прочитала в отпуске книгу и убедила Бирд снять по ней передачу: “Вы жаловались, что ведущие документальных фильмов – толпа морщинистых сварливых стариков, но не женщины старше тридцати пяти лет. Теперь я предоставляю вам такую возможность. Вы же не хотите сказать, что не воспользуетесь ей, верно?”[1051] Это стало переломным моментом. Ее читательская аудитория прежде насчитывала тысячи людей. Документальный фильм посмотрело 3,4 миллиона человек. Например, Бирд показала гордую надпись на стене помпейской таверны: “Я трахнул хозяйку”. История оживала.

Бирд, будучи молодым преподавателем, относилась к тому типу коллег, который нравится мужчинам: типу “женщины, которая способна дать отпор. Бойкая и нагловатая”. По ее словам, отчасти это черты, приобретенные ради вхождения в академическую среду: