Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

Десять лет спустя Дюбуа и Вашингтон сумели сблизиться ради совместной работы над знаменитой книгой “Негр на Юге”. В книге четыре эссе – каждый соавтор написал по два: Вашингтон рассмотрел экономическое положение чернокожих до и после отмены рабства, а Дюбуа в более общем виде изложил экономическую и религиозную историю чернокожих на Юге. Книга непривычно маленькая, но Вашингтон, человек расчетливый и амбициозный, знал, когда выгодно заключить союз. Дюбуа же, по словам У. Дж. Мозеса, “часто отстаивал кажущиеся противоположными позиции – иногда в пределах одного-единственного абзаца”[1065]. Прошло несколько лет, прежде чем Теодор Рузвельт предостерег коллегу “остерегаться этого Дюбуа”[1066], поскольку тот “опасен” (вероятно, за левые взгляды), а Дюбуа разработал философию, соединявшую марксистский подход к истории с либерализмом, афроцентризмом и отсутствием почтения к демократическим традициям Америки[1067].

Собирая материал для книги о Реконструкции, Дюбуа исколесил расистский Юг, но изучил лишь половину доступных первоисточников (вот отчего в книге столько обширных цитат: автор помогал составить публичный архив периода). Для работы над многими сочинениями, учитывая обстоятельства, Дюбуа не хватало архивных материалов, но вскоре сложилась группа заметных чернокожих историков, желавших продолжить его работу. Выделим троих (один работал в период Первой мировой войны и послевоенные годы, двое естественным образом продолжили его дело), посвятивших себя заполнению пробелов и устранению искажений официальной истории. Первый из этих людей – Картер Годвин Вудсон (1875–1950), “отец истории чернокожих”. С ним были связаны Джоел Огастес Роджерс (ок. 1881–1966) – “вероятно, самый любимый и влиятельный из «пропагандистов афроамериканской самобытности» (vindicationists)”[1068], и Джон Генрик Кларк (1915–1998), который заложил основу панафриканских исследований в конце 1960‐х годов и перешел от академических занятий к активизму.

Вудсон был одним из девяти детей в семье бывших виргинских рабов. После Реконструкции ему пришлось зарабатывать (даже подростком) – сначала издольщиком, потом шахтером, а затем он занялся своим образованием. Вудсон получил систематическое образование уже двадцатилетним, учился в нескольких учебных заведениях, сам стал преподавателем, а в 1903 году занял пост школьного директора на Филиппинах [тогда американской территории] и работал на Министерство обороны. В дальнейшем Вудсон путешествовал по Африке, Азии и Европе, а после поступил в Чикагский университет и написал магистерскую работу. Затем он получил докторскую степень в Гарварде (вторым по счету из афроамериканцев; первым был Дюбуа). На снимках мы видим широколобого, красивого молодого человека с живым взглядом и волевым ртом: и то и другое выдает амбициозность. Вудсон отчетливо понимал, что люди с темным цветом кожи, относимые к неграм, не появлялись на страницах исторических книг, и был твердо намерен написать такую историю, в которой “мир увидит негра ее участником, а не ничтожеством”[1069].

В 1915 году Вудсон помог учредить Ассоциацию изучения жизни и истории негров (со штаб-квартирой в Чикаго), а через год основал Journal of Negro History (теперь Journal of African American History) и вскоре показал, что история чернокожих представляет собой полноправный предмет научного интереса. Начало выхода журнала совпало с приездом с Ямайки харизматичного активиста Маркуса Гарви (1887–1940); Вудсон стал постоянным обозревателем газеты Гарви Negro World. То был период подъема черного самосознания, нашедшего свое выражение в таких движениях, как Гарлемский ренессанс и учрежденная Гарви Всемирная ассоциация по улучшению положения негров. Вудсон стал видным активистом и транслировал излюбленные идеи чернокожих лидеров XIX века: “улучшение положения негров”, “расовый прогресс”, “африканская цивилизация”. Последнее слово имело особое значение: в конце XVIII века (пусть Сэмюэл Джонсон и отказался, вопреки увещеваниям Босуэлла, включить его в свой словарь) “цивилизация” стала модным словом, и Вудсон взял его в оборот.

С мая по сентябрь 1919 года продолжалось “красное лето”: федеральное правительство, опасавшееся расширения коммунистического влияния на движение чернокожих за гражданские права, закрыло глаза на разгул белых расистов, в основном на Юге, и сотни чернокожих погибли во время волнений, вспыхнувших более чем в тридцати городах страны. Наблюдая всеобщее разочарование, Вудсон удвоил усилия. Он писал: “Я жертвовал всем ради этого движения. Я отдавал все свое время, занимаясь только одним делом и стараясь делать его с толком”[1070].

Вудсон вступил в вашингтонское отделение Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения и вскоре поддержал призыв Дюбуа бойкотировать предприятия, владельцы которых не умеют “относиться ко всем расам одинаково”. В письме от 18 марта 1915 года (в ответ на письмо председателя Ассоциации, агрессивно критиковавшего стратегию) Вудсон заявил: “Я не боюсь исков от белых бизнесменов. Я даже приветствовал бы такой иск. Это принесло бы большую пользу нашему делу. Давайте изгоним страх. Мы триста лет пребывали в этом душевном состоянии. Я радикал. Я готов действовать”. “Белые бизнесмены” уклонились.

В 1920 году Вудсон учредил первое в США негритянское издательство Associated Publishers, которое сделало возможной публикацию отвергаемых другими издателями книг о чернокожих. Через шесть лет он провозгласил ежегодную Неделю негритянской истории (ныне – Месяц истории чернокожих) в феврале – в честь рождения Авраама Линкольна (12 февраля) и Фредерика Дугласа (14 февраля). Более 5 тысяч документов, пожертвованных Вудсоном Библиотеке Конгресса – письма, дневники, статьи, показания в суде, – оказались исключительно важными. Из них следует, например, что к 50‐м годам XIX века негритянские лидеры стали поддерживать планы переселения чернокожих американцев в Верхнюю Канаду, на Гаити, в Мексику, Либерию, долину реки Нигер и так далее.

Кое-кто из современников порицал Вудсона за то, что он настаивал, чтобы культуру чернокожих выделяли в отдельную категорию, но Вудсон был непоколебим. Получив в начале 1920‐х годов грант Фонда Карнеги, он купил в Вашингтоне дом площадью 3380 квадратных футов [314 квадратных метров] и превратил его в исследовательский центр, а на верхнем этаже, в небольшой квартире, поселился сам. Даже когда Вудсону было за семьдесят, он выходил на улицу и раздавал плакаты и, стоя у школ, говорил о своей работе со всеми, кто желал его слушать. Соседские дети прозвали его “книжником” (Bookman). Дороти Портер-Уэлсли (сама сыгравшая заметную роль в собирании архивов истории чернокожих) утверждала, что Вудсон насмешливо отказывался от ее постоянных приглашений на обед: “Вы пытаетесь меня окрутить, а я уже женат – на своей работе”.

Вудсон написал пятнадцать книг, в том числе “Негр в нашей истории” (1927; было продано более 90 тысяч экземпляров). “Есть ли что‐нибудь общее у негритянской культуры с культурой западных народов, – вопрошал он, – или негр – просто подражатель, как то часто утверждают многие?” И отвечал: конечно, у