Никита Хрущев. Вождь вне системы - Нина Львовна Хрущева

1 июня 1962 года вступило в силу повышение цен: 35 % на мясо и птицу; 25 % на молоко и масло. При этом из-за снижения расценок норм выработки упали премиальные доходы рабочих. При повышении нормы уменьшались премии, а значит, и заработки[783].

ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ

Г. И. Воронов:

Вопрос: Мясо с молоком? Но ведь цены на них были чуть раньше значительно повышены. И вместе с тем в городе и на селе было запрещено держать домашний скот. Кто же в народе не видел этой правды?…это снизило авторитет Н. С. Хрущева, так что его смещение было воспринято многими рядовыми людьми как финал вполне закономерный.

— Сказанное вами — тоже не вся правда, — горячо возражает Г. Воронов. — Трудности с хлебом, возникшие осенью 1963 года, носили временный, разовый характер. Они были вызваны не-урожаем. И закупка зерна носила разовый характер — мы купили 12 миллионов тонн. По сравнению с закупками, ставшими вскоре хроническим явлением, это мало.

Что касается повышения цен на молоко и мясо, то и оно вводилось временно и с условием, что средства, поступившие в бюджет, будут направлены на подъем животноводства. Убежден — это дало бы результат. Но беда в том, что громадные средства — это уже после Хрущева — пошли на иные цели, где были загублены.

В сведении скота из личных хозяйств сказалась не столько уверенность в быстром подъеме общественного животноводства, сколько желание руководителей на местах отличиться в глазах руководства. Но я повторю: даже явные ошибки Н. С. Хрущева весят гораздо меньше того главного, что он сделал.

Лынев Р. От оттепели до застоя: Беседа с персональным пенсионером, бывшим членом Политбюро ЦК КПСС Г. И. Вороновым // Известия. 1988. 18 нояб.

Проблемы с ценами и доходами вызывали особенное раздражение на фоне несбыточных обещаний догнать и перегнать Америку по производству мяса и молока. В Москве, Киеве и других городах стали появляться листовки, призывающие к протестам. Первая половина 1961 года ознаменовалась вспышками народного гнева: в январе кипел Краснодар, в июне и июле волновалось население Мурома и Александрова на Золотом Кольце и Бийска в Алтайском крае. Протестовали против реформ, которые, казалось, только ухудшали жизнь. Милиционеров, как хранителей режима, ненавидели особо. Возмущенный лозунгом «бей милиционеров», Николай Миронов, ответственный в ЦК за органы безопасности, потребовал усилить их контролирующий и карательный потенциал[784]. Первый секретарь поначалу сопротивлялся, понимая, что люди психологически были в шоке после денежной реформы 1961 года. Номинация банкнот уменьшилась в десять раз, а с ней, казалось, и покупательная способность. Кроме того, за десятилетия народ успел привыкнуть к обратному: периодически — хоть и символически — понижающимся ценам. Как тогда пел Высоцкий:

Было дело, и были подвалы.

Было время, и цены снижали.

И текли, куда надо, каналы.

И в конце, куда надо, впадали.

В ЦК поступали письма с просьбой вернуть эти «сталинские» снижения цен, а КГБ рапортовал об анонимных листовках с проклятиями в адрес Политбюро, и особенно упитанного Хрущева, которого требовали разделать «на колбасу». Снижение цен было эфемерным[785], но с ростом непопулярности премьера росла и мифология «сталинского благополучия».

Недовольство накапливалось, но именно в Новочеркасске, на родине донских казаков в Ростовской области, для рабочих электровозостроительного завода это стало последней каплей. По драматическому совпадению, 31 мая 1962 года вышло постановление о повышении цен на продукты, а 1 июня снизились трудовые расценки. После войны Новочеркасск стал крупным промышленным центром; за десять лет население увеличилось вдвое, до 145 000 человек, но строительство «хрущевок» отставало. Люди ютились в бараках или платили за частные комнаты 40 «новых» рублей, половину своей зарплаты. Город и так был бедным: в 1961 году один его житель жаловался в газету, что в мясном ларьке на рынке можно купить только «отходы производства мясокомбината — почки, ноги, головы». Теперь и это становилось роскошью.

В начале года из-за корректировки норм людям уже сократили заработную плату на 30 %, и после двойного шторма — снижения расценок и повышения цен — вечером 1 июня разъяренные рабочие собрались во дворе завода, требуя мяса, молока и повышения заработной платы. Вместо переговоров директор Борис Курочкин ответил им презрительной фразой: «Нет денег на колбасу — ешьте пирожки с ливером». Возможно, он вспомнил похожее высказывание — «нет хлеба, пусть едят пирожные» — в ответ на жалобы подданных на трудности и голод, которые приписывают многим в истории: королеве Марии-Терезии в Испании в XVII веке или Марии-Антуанетте во время Французской революции в XVIII.

Протестующие начали бросать бутылки в балкон административного корпуса, где стояло начальство. Не пытаясь разрядить ситуацию, секретарь горкома Ростовской области Александр Басов еще раз нудно зачитал постановление о расценках. Раздраженная толпа стала ломиться в здание. Рабочие включили заводской гудок и объявили забастовку. Оперативникам КГБ удалось вызволить испуганных чиновников, но отряд в 200 милиционеров уже не смог навести порядок. Зачинщиков у этого спонтанного протеста не было, но в Кремле испугались и решили отправить в Новочеркасск высокопоставленную делегацию — Козлова, Микояна, Полянского и некоторых других.

Кадр из фильма Андрея Кончаловского «Дорогие товарищи!»

2020

[Из открытых источников]

На следующий день толпа в 10 000 человек с красными знаменами и огромным портретом Ленина прошла маршем к центру города. Oни не посягали на существующий порядок. Они просто требовали, чтобы власти — особенно близкие к Хрущеву Козлов и Микоян — обратили внимание на их проблемы.

Никита Сергеевич возлагал большие надежды на знаменитые переговорные способности Анастаса Ивановича. Поговорив с бастующими рабочими, Микоян признал, что их претензии справедливы, и призвал по радио к спокойствию. Козлов тем временем позвонил в Москву и попросил разрешения на применение силы. Хрущев согласился, но только «в случае крайней необходимости».

ВЗГЛЯД СОВРЕМЕННИКОВ

А. И. Микоян:

Козлов был неумным человеком, просталински настроенным, реакционером, карьеристом и нечистоплотным к тому же. Интриги сразу заменили для него подлинную работу. Вскоре после того, как Хрущев перевел его в Москву из Ленинграда, выведя из-под острой критики и недовольства им Ленинградской партийной организации, роль Козлова, введенного в Президиум ЦК, стала возрастать. Он был большой подхалим. Видимо, разгадал в Хрущеве слабость к подхалимам… Тогда-то Хрущев и сказал знаменитую фразу: «Не делайте из Козлова козла отпущения». Между тем к нему были обоснованные претензии ленинградцев за его преследование тех лиц, которые уцелели в ходе «Ленинградского дела» 1949–1950 гг.

…Показательно его поведение в Новочеркасске в 1962 г.