Творцы истории. Кто, как и почему сформировал наше представление о прошлом - Ричард Коэн

представление о буднях этой партии. Итальянская журналистка Ориана Фаллачи вела во Вьетнаме дневник (“Ничего; ну и пусть”, 1972), явно чтобы после возвращения его опубликовать. И это не единственный случай. Даже Анна Франк вела дневник в двух вариантах: в “дневнике А”, или “Китти” (начатом в день ее тринадцатилетия, когда она среди других подарков получила тетрадь), содержатся ее оригинальные размышления, предназначенные только для себя, а второй, “Тайное приложение”, – сильно вычищенное, с прибавлениями, измененными именами и переписанными частями, предназначалось для публикации (так что это в большей мере воспоминания, а не дневник). После войны более 2 тысяч дневников собрала Национальная архивная служба Нидерландов.

Дневники – один из способов писать историю; газетные репортажи о событиях предыдущего дня – другой. Через день после начала Великого пожара 1666 года London Gazette, начавшая выходить годом ранее (она пользовалась своего рода монополией, считалась рупором правительства, и ее в самом деле редактировали политики), поместила подозрительно краткий отчет о событиях 3 сентября, что навело людей на мысль, что за этим молчанием кроется некий заговор или даже что оно указывает на иноземное вторжение[1201]. (В действительности редакционные помещения погибли в первый же день пожара.)

Во времена Пипса журналистика начала просыпаться после многовековой спячки[1202], однако по сравнению с современным состоянием находилась во младенчестве. (Пипс держал львенка и орла, “сильно” загадивших дом, но в его время газеты еще не рассказывали о таком.) Представление о профессии газетчика сравнительно ново, хотя еще в 1495 году предприимчивый голландец Винкен де Ворд (да, это его настоящее имя) открыл печатню в Лондоне, на Флит-стрит, у церкви Сент-Брайд, под “вывеской с Солнцем”. В 1536 году в Венеции ежемесячно подготавливались рукописные бюллетени. Их зачитывали вслух в определенных местах. Рассказывалось в них в основном о войне с Турцией. Цена экземпляра составляла 1 гацетту (gazzetta; около четверти английского пенса), и бюллетень со временем стали называть именно так. В Англии во времена Армады с нетерпением ждали любых вестей о действиях Фрэнсиса Дрейка и Мартина Фробишера против испанцев, и правительство издавало бюллетень English Mercurie. Примерно в то же время аугсбургская семья банкиров и владельцев шахт Фуггеров (в Западной Европе они имели такое влияние, что приобрели многие активы и завязали политические связи с Медичи) создала всемирную службу новостей, опираясь на сообщения о текущих событиях, поступавших от обширной сети корреспондентов и торговых агентов. Позднее, в начале XVIII века, епископ Трентский сортировал и компоновал различные рукописи под названием Fuggerzeitungen, “Бюллетени Фуггера”, но даже в конце века не было “журналистов” в том смысле, как мы сейчас понимаем эту профессию.

Сначала общественную жажду информации удовлетворяли бюллетени наподобие English Mercurie (официальные заявления вкупе с частными письмами и даже кабацкими песнями)[1203], и это вело к установлению почтовых маршрутов, частных каналов связи – и наконец, возникновению газет, делавших упор на торговые бюллетени и рассказы о политике, иногда печатных, а иногда рукописных. Первым в Англии ежедневником стала газета печатника Натаниэля Баттера (издавшего в 1608 году ин-кварто “Короля Лира”)[1204]. Примерно в 1620 году Баттер попал в тюрьму за печатание брошюры, в которой утверждалось, что император Священной Римской империи Фердинанд II рожден в кровосмесительной связи. Пока Баттер сидел в тюрьме, в Лондон из Нидерландов привезли датированную 2 декабря 1620 года газету – один лист, названный coranto (слово, ассоциирующееся и с courier и current). В ней рассказывалось о грядущей схватке [императора Священной Римской империи] Фердинанда II с Фридрихом V [курфюрстом Пфальца] и королем Чехии (под именем Фридриха I), а поскольку женой последнего была дочь английского короля Иакова I [Елизавета Стюарт], имелась вероятность вступления в войну Англии. Оказавшись на свободе, Баттер испросил позволения – и получил его – печатать собственные coranto. Двадцать четвертого сентября 1621 года в продажу поступил его первый продукт: Coranto, or, News from Italy, Germany, Hungarie, Spaine and France. Текст – несколько кратких абзацев (исключительно с новостями из‐за рубежа, поскольку по указу 1586 года новости о внутренних делах доводить до широкой публики было нельзя) – печатался только с одной стороны листа.

Баттер стремился к большему. В следующем году он начал печатать Weekly News. Он с самого начала нумеровал и датировал выпуски (от 8 до 24 страниц), ввел заголовки и стал помещать скандальные истории (“Удушение и смерть важного турка и двоих его сыновей…”), а в октябре 1632 года Тайный совет повелел Баттеру прекратить издание газеты, на которую пожаловались послы Франции и Испании, и незадачливый печатник снова попал за решетку. Баттер разорился и в 1664 году умер в нищете, но распространение газет остановить было уже нельзя. В период гражданской войны в Англии выходили две “новостные книги”: Mercurius Britannicus (в Лондоне) и Mercurius Aulicus (в Оксфорде). Эти издания, даже будучи пристрастными, обеспечивали читателей солидным фактическим материалом.

И все же распространение новостей (“недавно полученных или достойных упоминания сведений, особенно о недавних или важных событиях, прежде неизвестных”) было опасным: в 1663 году голову печатника Джона Твайна (за публикацию невинного памфлета о том, что граждане должны играть несколько большую роль в управлении государством) насадили на пику у Ладгейтских ворот на востоке Лондона, а конечности распределили между остальными воротами столицы[1205]. Как правило, первые газетчики предпочитали не рисковать: помещаемые новости, по словам Джилл Лепор, были “в основном устаревшими, зарубежными и не заслуживающими доверия”[1206]. Некоторые статьи XVII века могут украсить страницы желтейших из нынешних таблоидов. Вот, например:

Последним сильным ветром на берег близ Гринвича выбросило настоящую русалку, имевшую в одной руке гребешок, а в другой – зеркало. Лик ее казался ликом прекраснейшей и красивейшей женщины, скрестившей руки на груди, и пролила она много перламутровых капель соленых слез; после того же, осторожно перевернувшись, уплыла, и более ее не видали.

Сам Гальфрид Монмутский не сказал бы лучше. Скоро появились другие газеты (слово newspaper вошло в английский язык в 60‐х годах XVII века) и кофейни, также много способствовавшие распространению грамотности. В 1772 году Даниэль Дефо опубликовал “Дневник чумного года” – вымышленный рассказ о пандемии 1664–1666 годов, который претендовал на то, чтобы быть реальной хроникой. На первой странице он объявил: “Газеты в те дни еще не издавались, не то что во времена, до которых мне довелось дожить, когда газеты сообщают о происшествиях, распространяют слухи, да еще и дополняют их, опираясь на собственные домыслы”[1207]. Но это была обычная маркетинговая уловка, чтобы увеличить продажи его