Туринская плащаница. Свидетель Страстей Христовых - Жан-Кристиан Птифис

показывает, что Месарит наверняка видел развернутое полотно и отметил следы, оставленные телом в момент Воскресения. В то время не было принято упоминать об обнаженности тела Христа, которое часто изображалось в набедренной повязке. Что касается слова «умащенный», то, очевидно, речь идет не о бальзамировании, обработке тела с извлечением внутренних органов – процедуре, совершенно немыслимой на земле Израилевой, – а о смазывании благовониями. Более того, это описание полностью соответствует одной из миниатюр рукописи Прая, изображающей обнаженное тело Иисуса, на которое Иосиф из Аримафеи льет бальзам.

Добавим, что в стычке, последовавшей за вторжением бунтовщиков в дворцовый комплекс, Месарит был серьезно ранен[117]. После их поражения он написал «Речь о подавлении мятежа Иоанна Комнина».

Глава IV

В поисках «исчезнувшей» Плащаницы

Робер де Клари

Робер де Клари, пикардский рыцарь, сын Гилона де Клари, родился около 1170 года. Ему принадлежал скромный феод в местечке под названием Клери[118], в 18 км к северо-западу от Амьена, площадью всего 6 гектаров и 45 акров. В 1202 году он вместе со своим братом по имени Аллеом и сюзереном Пьером Амьенским, «смелым и доблестным» лордом Виньякура и Фликскура, отправился в Четвертый крестовый поход.

Какой же катастрофой обернулось это предприятие! История гласит, что латиняне, или франки, вместо того чтобы, как планировалось, завоевать Палестину через Египет, захватили христианский город Зару (ныне Задар) в Далмации и передали его венецианцам в уплату долга. Затем под предводительством знатного итальянского сеньора Бонифация Монферратского они осадили богатый схизматический Константинополь, потому что император Исаак II Ангел, свергнутый в результате дворцового переворота собственным братом Алексеем III и по византийскому обычаю ослепленный, посулил им за то немалую награду. 27 июня 1203 года впечатляющая армада – 210 кораблей и галер дожа Дандоло – перевезла 10 000 крестоносцев, баронов и рыцарей, а также 10 000 венецианцев в Скутари (современный Ускюдар) на азиатскую сторону Босфора вместе со всем оружием, военными машинами и лошадями. Переправившись через пролив, они прорвали цепь, защищавшую Золотой Рог, подошли к Константинополю и 17 июля захватили его. Узурпатор Алексей III Ангел пытался им противостоять. Выйдя из города с превосходящей по численности армией, он, к великому возмущению своих полководцев, трусливо отступил и в ту же ночь бежал, прихватив с собой императорские одежды и драгоценности.

Латиняне отошли в пригород Галаты, на другую сторону Золотого Рога, где разбили свои шатры, а Исаак II Ангел снова принял императорские регалии. Из-за слепоты он был вынужден взять в соправители своего юного сына Алексея IV Ангела, который изъявил покорность Риму. Стремясь угодить жадным крестоносцам, оба действовали так неуклюже, что в январе 1204 года народ взбунтовался против них и посадил на трон отпрыска знатного рода, враждебного Ангелам, Алексея V Дуку.

Продолжение нам известно. Не получив полной награды, которую обещал им Исаак II Ангел, умерший вскоре после свержения с престола и казни Алексея IV, крестоносцы, для которых деньги были важнее всего, вновь напали на великий город. Деморализованная, истощенная дезертирством византийская армия не смогла оказать им должного сопротивления. 12 апреля 1204 года латиняне, починив каменный мост перед Большим Влахернским дворцом, пробили в крепостных стенах бреши и захватили этот великолепно украшенный архитектурный ансамбль, а также прилегающую к нему церковь Богоматери. Три дня они жгли «Новый Рим», разоряя богатые особняки, перерезая глотки, вскрывая гробницы в поисках сокровищ. Там хранились несметные богатства, тысячи статуй, скульптур и золотых изделий религиозного характера: чаши, священные сосуды, иконы и драгоценные золотые реликварии, отделанные самоцветами.

Как и все константинопольские греки, Николай Месарит, педантичный и бдительный хранитель императорской сокровищницы Фаросской церкви, в ужасе и бессилии наблюдал за разграблением его города крестоносцами. «Распаленные боем меченосцы, жаждущие убийства, облаченные в броню и вооруженные копьями, лучники, кичливые всадники, что лают словно Цербер и дышат как Харон, грабили храмы, растаптывая святыни, круша утварь, сбрасывая на пол священные иконы Христа и Его Пресвятой Матери и всех святых, от века ему богоугодивших»[119].

Наконец 16 мая латиняне провозгласили императором одного из своих лидеров, тридцатичетырехлетнего Бодуэна VI Эно, под именем Балдуина I, и короновали его в Софийском соборе. Так родилась Латинская империя, на границах которой образовались более или менее независимые княжества. Бонифаций Монферратский стал королем Фессалоники; Жоффруа де Виллардуэн – правителем княжества Морейского, принцем Мореи; Гильом де Шамплит – князем Ахейским; Оттон де ла Рош – мегаскиром (великим сеньором) Афинским и Фиванским. Словом, все земли стали добычей крупных и мелких аристократов. Эти преступления, осквернения и грабежи, которые в то время ужаснули папу Иннокентия III, до сих пор омрачают память христианского мира[120].

«Саван Господа нашего»

Жоффруа де Виллардуэн, знаменитый рыцарь и маршал Шампани, рассказывает в своей хронике, что перед последним катаклизмом, летом и осенью 1203 года, крестоносцы и венецианцы переправлялись через Золотой Рог на лодке из лагеря в Галате, чтобы прогуляться по городу. Там, на захваченной территории, они порой провоцировали драки и грабежи[121], а однажды – и пожар, опустошивший значительную часть города.

Робер де Клари был в числе этих визитеров. В своем «Завоевании Константинополя»[122], рукопись которого, хранящаяся в Королевской библиотеке Копенгагена, неоднократно переводилась с пикардского, рыцарь, восторженно и в красках поведав о чудесах Константинополя – роскошных мраморных дворцах, порфировых колоннах, церквях, часовнях и монастырях, – упоминает о Плащанице Христовой: «…был там еще один монастырь, называвшийся именем Святой Девы Марии Влахернской; в этом монастыре был саван, которым был обернут наш Господь. Каждую пятницу этот саван выставлялся прямо, так что можно было хорошо видеть фигуру Господа нашего, и никто – ни грек, ни француз – не узнал, что сталось с этим саваном, когда город был взят».

Хотя де Клари избегал рассказывать о себе, вполне вероятно, как полагает Жан Лоньон, автор исследования о спутниках де Виллардуэна[123], что он присутствовал лично при одной из таких церемоний. Как бы то ни было, этот отрывок представлялся историкам Плащаницы крайне важным, и подавляющее большинство из них принимали слова крестоносца за истину[124].

Все пришли к выводу, что власти, должно быть, в порядке исключения вынесли драгоценный саван из Фаросской церкви, расположенной к югу от города, и перевезли на четыре с лишним километра севернее, в почитаемый храм Влахернской Богоматери.

Исследователи высказывали предположения, что в тех драматических обстоятельствах, в которых оказался Константинополь в начале XIII века, пятничные церемонии, упомянутые рыцарем, были молитвой к Спасителю о защите столицы империи.

Как объясняет Йен Уилсон, задачей было «убедить жителей Константинополя: им нечего бояться неотесанных крестоносцев в этих стенах, что Христос и Дева Мария на их стороне и защищают их, как и прежде, всякий раз, когда им угрожала опасность за всю долгую историю города»[125].

Поскольку было известно, что на протяжении двухсот пятидесяти девяти лет Плащаница вместе с другими реликвиями Страстей Христовых бережно хранилась в стенах императорского дворца, исследователи