Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

его и велел прекратить посев. Эдмон подчинился, но подговорил своих друзей выполнить то, чего сам не мог довести до конца. Успех превзошел все ожидания, и селяне были спасены: редко посеянное зерно дало кустистые всходы; столь крупного ячменя прежде никогда не родилось. Те арпаны, которые Эдмон успел засеять до запрещения отца, дали отличный урожай: ячмень отделили от овса, и его хватило, чтобы прокормить семью. Таким образом юноша спас семью от окончательного разорения и тем самым спас родной край. Если бы Пьер Ретиф не вмешался, сын сделал бы его богачом: в тот год многие владельцы охотно отдавали свои поля под посев за обычную плату, составлявшую четверть урожая.

Убедившись, наконец, в здравом смысле сына, Пьер признал, что это драгоценное свойство стоит блестящего ума. Он был прево {123} в Нитри, эта должность дорого ему обходилась: собрания происходили в его доме и всегда за его счет, — угостить вином было некому, кроме судьи. Пьер решил позаботиться об образовании Эдмона.

У него был родственник, носивший наше имя, адвокат в Нуайе, опытный юрист, чья честность и неподкупность не позабыты и по сие время. Он был состоятельным человеком, его внуки занимают ныне значительные должности в Дофинэ. Пьер поручил этому человеку своего сына, которого мог бы воспитать сам, если бы не так любил развлечения; при этом им было поставлено условие: он отдавал адвокату на зиму Эдмона с тем, чтобы тот весной возвращался домой пахать и выполнять все полевые работы.

Я не дерзаю порицать поведение своего деда: Эдмон Ретиф, не последовавший его примеру в воспитании детей, всегда говорил о нем с почтительным восхищением; он признавал, что обязан отцу тем, что не сбился с пути истинного. Чистосердечие, которое он мог утратить за шестимесячное пребывание в городе, он вновь обретал в родном доме.

[Глава II]

По истечении шести месяцев Пьер не преминул затребовать сына у адвоката; тот отослал его со следующим письмом, которое бережно хранится в нашей семье.

«Любезный кузен,

Отсылаю вам доброго малого; он не поразит вас блеском ума, но, ручаюсь, он в избытке обладает качествами, необходимыми, чтобы быть хорошим судьей, хорошим мужем (не под стать вам![129]), хорошим отцом и честным человеком. Эдмон успешно усваивает все практические науки, но в той области, которая столь тебе дорога, любезный Пьерро, он, право же, совершенный олух.

Поздравляю вас с его качествами и недостатками, именно с недостатками: он возвратит семье то, что у нее отнял некто другой. Говорю это не в упрек тебе, любезный Пьерро; ты знаешь, как я тебя люблю, хотя кое за что и пробирал, но в нашей семье все прямодушны и готовы простить друг другу все, кроме бесчестия.

Благодарение богу, о бесчестии и речи нет. Твой сын завоевал нашу любовь; суди же сам, каков он! Кланяюсь твоей жене и сто раз ее поздравляю, а тебя лишь один раз, — с таким сыном. Скажи ей это, смотри, не забудь! Черт побери, я хочу этого, а ты знаешь, что я упрям, как настоящий Ретиф{124}, итак, запомни! Я непременно справлюсь; убавь малость спеси, или при первой встрече я с тобой разделаюсь. Забыл сказать, как я удостоверился в достоинствах твоего сына: дело в том, что он тебя чтит и уважает как господа бога и любит безмерно. В заключение благодарю тебя за то, что ты дал мне возможность показать такой пример моим двум молодцам.

Прощай, Пьерро. Искренне твой, остаюсь добрым кузеном Анны Симон. Целую твоих малюток. Желаю им быть ретивыми, тогда они поддержат честь семьи.

Нуайе, 10 марта 1710 года.

Ретиф, адвокат».

Возвратившись под отчий кров после легкой и покойной городской жизни, Эдмон с прежним рвением принялся за сельские работы. Без него за полгода все пришло в упадок: рабочий скот был в плохом виде, амбары и конюшни в беспорядке. Молодой человек, покинувший богатый дом, где с ним обходились как с родным сыном, должен был выполнять самую тяжелую работу, какая еще не выпадала ему на долю. Но любовь к труду, не угасавшая в нем до конца дней, нежность к матери, глубокое уважение, какое он питал к отцу, — все это так его одушевляло, что за неделю он привел хозяйство в порядок. Рабочий скот поправился за две недели. По истечении этого срока, благодаря усердию Эдмона, все вошло в обычную колею.

Рассказать ли о том, как он проливал слезы, увидев, что превосходная лошадь за его отсутствие превратилась в клячу? Почему бы и нет? Разве можно назвать смешной чувствительность, проявляемую к полезному животному, которое отплачивает нам за ласку усердным трудом и любовью? Брессан, рослый и статный конь, на редкость умный, питал к своему юному хозяину привязанность более прочную, чем иные человеческие чувства; он слушался Эдмона с первого слова, но делал это из любви к нему. Однажды телегу с навозом никак не удавалось вывезти из ямы, в которой ее грузили; двое поденщиков ничего не могли поделать ни уговорами, ни бранью, обломали бич, но так и не добились, чтобы четверка лошадей стронула воз с места. Появляется Эдмон: — Пошли прочь, палачи! — кричит он работникам; он целует коня, треплет его рукой и дает ему передохнуть. Когда конь отдышался, Эдмон берется за дышло, делая вид, что впрягся в воз, и восклицает: — Брессан, трогай! Вперед, друг мой! — При звуке любимого голоса благородное животное влегло в хомут и, думая, что ему помогает друг, одно вынесло повозку из ямы и потащило ее дальше. Пришлось остановить коня, а то бы он надорвался. Судите после этого, каково было горе Эдмона, когда, по возвращении, он нашел своего верного слугу в самом плачевном состоянии!

Посвящая себя сельским работам, Эдмон отказывался от всех удовольствий, каким предавались его сверстники. Но есть сладостное чувство, заглушить которое не может и самый тяжкий труд: честные души живут любовью, она проникнута их благородством и становится самой привлекательной из добродетелей.

В Нитри жила девушка по имени Катрина Готерен, добрая, трудолюбивая, с открытым, веселым лицом; ее щеки были свежее и ярче распускающейся розы; при некоторой полноте она обладала стройным станом; словом, то была очень приятная девушка. Эдмон обратил на нее внимание: его пленили ее достоинства, равно как и ее прелести. В нашей местности до сих пор существует обычай обкрадывать девушек, которые нравятся: кавалеры похищают у них, что могут, — букет, кольцо, игольник и т.