Совращенный поселянин. Жизнь отца моего - Никола Ретиф де ла Бретонн

Эту первую часть я закончу примечанием по поводу изложенного в начале книги. В нашей семье существует предание о том, что первоначально она носила имя Монруаяль или Монтруаяль, и прозвище Рестиф, или Ретиф, было ей присвоено в 1309 году, из-за тамплиера Жана де Монруаяль, который во время расправы с орденом{147} присоединился к его защитникам и произносил пылкие речи, исполненные силы и справедливости, перед представителями Филиппа Красивого и папы Климента V. Предполагается, что прозвище «Ретиф — Резвый» перешло к роду этого рыцаря. Защитников ордена не казнили, в отличие от отступников, которые, признав по слабости возводимые на них преступления, потом отреклись от своих признаний (см. Дюпюи{148}).

Покойный преподобный Ретиф, кюре в Оксонне, один из сыновей адвоката Ретифа, превосходно знал историю нашего рода, ибо занимался ее исследованием. Однако он ничего не опубликовал, не имея подлинных документов. Его отец нередко говаривал: «Наше новое имя окружено почетом, меж тем как мы не знаем, как обстояло со старым!» От Оксоннского кюре мы знаем, что Шарль Ретиф, из предместья Сент-Амар в Оссере, подал в 1582 году петицию на имя Карла IX от имени своих единоверцев (он был протестантом), в которой просил разрешения открыть школы на средства Общины и предлагал уступить католикам те, которые были уже основаны. Все наши грамоты погибли во время религиозных войн: наши предки одними из первых примкнули к Реформе и потому подверглись всем напастям. Мне довелось слышать, что у нас имеются родственники в Англии, сохранившие старое имя; они называют оставшуюся во Франции родню «Ретифами».

У нас была очень знатная родня... Но, как бы там ни было, мы с братьями всю жизнь гордились лишь именем и репутацией нашего отца.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

КНИГА ТРЕТЬЯ

Ampliat aetatis spatium sibi vir bonus; hoc est

Vivere bis, vita posse priori frui.

Mart[151]{149}

[Глава VIII]

Я возобновляю повествование о жизни Эдма Ретифа с того времени, когда он, овдовев, расстался со своим тестем.

Смерть добродетельной супруги чрезвычайно огорчила Эдма. Он потерял любящую жену, которая, зная о чувствах мужа к другой женщине, всегда так себя держала, словно они были ей неведомы. Справедливо, впрочем, и то, что ее благоразумный супруг своим поведением никогда не давал повода предположить о существовании этих чувств.

Эдм Ретиф остался один с семью детьми, из которых старшая еще находилась в младенческом возрасте; потребовалось все его терпение и мудрость, чтобы с честью выйти из трудного положения. Он призвал себе на помощь свою достойную матушку: она откликнулась на его зов и в течение четырех лет была своим внукам второй матерью.

Старший сын уже в раннюю пору стал проявлять качества, отличавшие его впоследствии, но у этого милого ребенка было слабое здоровье и в возрасте двенадцати лет он перенес мучительную операцию. Он терпел боль с покорностью и упованием на провидение, о которых вспоминают и поныне. Когда он поправился и должен был стать помощником отцу, его забрал к себе дед, заявив, что берет на себя заботы о его воспитании. Мальчик стал учиться, однако отец не допускал, чтобы кто-нибудь, кроме него, оплачивал его содержание: — Это долг природе, — говорил он, — а я не хочу быть у нее в долгу.

На третий год его вдовства, в 1725 году, дела потребовали поездки Эдмона в столицу: он впервые повез на продажу вино своего изготовления, а также вино односельчан. Поселившись в гостинице, он первым долгом отправился навестить мэтра Молэ, о котором уже десять лет ничего не знал. Он застал почтенного старца в большой печали, — его разорил ажиотаж{150}. Эдм Ретиф был огорчен до глубины души, а его старому другу было отрадно встретить сочувствие своей беде; Эдм предложил старцу переехать к нему или в дом адвоката Ретифа.

— Как поживает наш почтенный друг? — поинтересовался Эдм.

Господин Молэ ответил ему со вздохом:

— Господин Помбелен и его супруга, увы, покинули земную юдоль; Роза вышла замуж за своего кузена де Варипона по просьбе Эжени, которая любила этого молодого человека и уступила сестре, объяснив это следующим образом: «С ним я была бы счастлива, — сказала она, — ты же гораздо лучше меня, значит, тем более будешь с ним счастлива». Эжени хотелось помочь сестре оправиться после перенесенного ею горя. Ибо Роза познала горе, о Эдмон, и очень большое горе! Однако вас она не упрекала, после того, как ей все объяснил ее достойный отец. Все мы одобряли ваше поведение и восхищались вами... Итак, Эжени уступила сестре своего возлюбленного; ей пришлось долго ее упрашивать, плакать, даже настаивать... Наконец, Роза дала согласие, покоренная достоинствами сестры, а может быть, и по другим причинам, приведенным прелестной Эжени. Роза заявила, что соглашается из уважения к столь редкостным чувствам и к такому великодушию. Господин де Варипон оказался превосходным мужем; Роза достойная супруга, но они не любят друг друга. У них самые очаровательные дети, каких можно себе представить. По просьбе отца, Эжени вышла замуж за молодого провинциала вроде вас, из очень хорошей семьи; это достойный человек... Мой досточтимый друг и госпожа Помбелен скончались, убедившись, что дети счастливо устроены, мне же, любезный Эдмон, довелось стать свидетелем несчастий моей дочери. Она призналась нам, что ею было вызвано странное решение твоего отца, ибо она велела написать ему письмо, где его предупреждала, чтобы он не давал своего согласия на твой брак с нею, — ей казалось ненадежным твое обещание. Ни она, ни мы, несмотря на наш возраст и опыт, не встречали такого молодого человека, как ты. Во всем была виновата моя дочь. Но мы все ее простили. Теперь она возле Эжени... К счастью... у нее нет детей, и позор, который навлек на себя ее муж, добыв себе богатство нечестными способами, умрет вместе с ним.

Мы отказались от помощи, которую он нам предлагал. Наша дочь живет только на проценты со своего приданого и поддерживает нас. Вот какие перемены произошли, любезный Эдмон, за ваше длительное отсутствие. Мы едва ли не каждый день вас вспоминали, и я полагаю, что госпожа де Варипон и ее сестра — госпожа Буржуа будут рады, если вы их навестите. Однако я прошу вас пойти сначала к Эжени.

Слушая рассказ господина