Насилие. Микросоциологическая теория - Рэндалл Коллинз

в роли посредника между сторонами, передает вызов, причем дуэль принимает форму пари, заключенного королем, который выступает организатором состязания; на кону стоят новые французские дуэльные шпаги вместо более традиционного приза – боевых коней. Однако дуэль, изображенная Шекспиром, еще не представляет собой сугубо частный поединок не на жизнь, а на смерть двух врагов, проводимый в соответствии с этикетом.

25

В этом отношении дуэли существенно отличались от средневековой практики, когда тяжба разрешалась поединком сторон; эта практика имела официальный и правовой характер, если на нее давал разрешение монарх, причем такие поединки обычно проходили в присутствии специально приглашенных лиц, облеченных властью. В случае же с дуэлями поводом для вызова выступали обиды сугубо частного порядка, причем довольно пустяковые, в отличие от претензий имущественного характера и связанных с местью, которые выносились на судебные поединки в Средние века; кроме того, дуэли проводились скрытно, чтобы об этом не узнали официальные круги. В Средние века возможность разрешить спор в поединке предоставлялась любому свободному человеку – дуэли же стали монополией аристократии как признак ее статуса.

26

В оригинале используется французское по происхождению слово épée, которым в XIX веке стали называть шпаги для учебного и спортивного фехтования с гнущимся клинком и затупленным острием и лезвием. Для таких учебных шпаг также используется термин «эспадрон» – исходно колюще-рубящее оружие, сочетавшее небольшой вес шпаги с возможностью нанесения рубящего удара, как у палаша или сабли. Примечательно, что фехтование на шпагах (épée) было включено в программу Олимпийских игр несколько позже, чем на рапирах и саблях (соответственно в 1900 и 1896 годах). – Прим. пер.

27

См.: [McAleer 1994: 75, 93–94, 114, 224; Nye 1993: 185]. В Германии за дуэли наказание властей, включая специальные армейские суды, обычно полагалось лишь в случаях с летальным исходом – отсюда и высокий уровень оценок дуэлей без убитых.

28

В качестве одного из самых знаменитых примеров подобного рода можно привести состоявшуюся в 1897 году дуэль между Марселем Прустом и критиком Жаном Лорреном, который в своей статье намекнул на гомосексуальность будущего классика модернизма, а на тот момент начинающего салонного писателя. Потребовавший сатисфакции Пруст и Лоррен стрелялись с расстояния 25 шагов, и оба промахнулись. – Прим. пер.

29

Во Франции в 1880‑х годах примерно треть потенциальных дуэлей заканчивались урегулированием конфликта без поединка [Nye 1993: 186].

30

Даже сегодня эффективная дальность стрельбы из военного пистолета 45‑го калибра официально составляет 83 фута (см.: U. S. Air Force 2006: 50), то есть 27 шагов. Большинство перестрелок с участием полиции происходит на расстоянии десяти футов [3 метра] или меньше, и промахи, как мы уже видели, случаются часто.

31

Для сравнения можно привести первые главы романа Льва Толстого «Война и мир», в которых присутствуют сцены с пьянством, азартными играми и демонстрацией смелости офицерами (один из них, например, выпивает бутылку рома, с риском для жизни сидя на подоконнике верхнего этажа). В этом романе, опубликованном в 1867 году, отразился собственный армейский опыт Толстого до и во время Крымской войны 1854–1855 годов*.

* Классическим исследовательским текстом о дуэли в русской дворянской культуре является фрагмент из комментариев Ю. М. Лотмана к «Евгению Онегину» Пушкина (Л.: Просвещение, 1980. С. 92–105). На английский этот текст был переведен в 2018 году, см.: https://muse.jhu.edu/article/717588/pdf. См. также: Лотман Ю. М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII – начало XIX века). СПб.: Искусство – СПб., 1994. С. 164–180. – Прим. пер.

32

Среди бедных белых фермеров и батраков действительно существовал особый «неотесанный» стиль поединков, который преобладал на Юге до того, как там распространился дуэльный стиль, исходивший от высших слоев [Gorn 1985]. В этих «беспорядочных» поединках не было никаких ограничений – допускалось выдавливать противнику глаза, а также вырывать волосы и наносить увечья; неистовство таких поединков, судя по всему, намеренно контрастировало с эмоционально сдержанными, вежливыми манерами дуэлянтов из высшего класса. В XVIII и начале XIX века представители высших слоев считали дуэли с белыми бедняками ниже своего достоинства, однако по мере демократизации два указанных стиля сближались.

33

Это не означает, что среди умиротворенной элиты XIX века не было оскорблений и споров, однако в этой среде шло формирование этикета, включавшего такие санкции, как «отсечение» нарушителя (в сугубо метафорическом смысле) при помощи отказа от вежливых жестов признания на публике, а также возможного внесения нарушителя в «черные списки» целого ряда институтов наподобие частных клубов [Baltzell 1958; Cannadine 1990].

34

Билли Кид, самый известный стрелок конца 1870‑х годов, работал на один из конкурирующих синдикатов землевладельцев во время событий, получивших название войны в графстве Линкольн на территории штата Нью-Мексико. Он стал знаменитостью благодаря широкому освещению в газетах этого конфликта, где присутствовали взаимные претензии на организацию охраны правопорядка в отдаленных районах, а его участники были связаны с более масштабными политическими группировками [Kooistra 1989]. Стрелки Дикого Запада, как правило, были наемниками, а также грабителями и профессиональными азартными игроками – иными словами, они выступали частью «боевой массовки», схожей с городской криминальной средой. Они также напоминали британских разбойников XVIII века в том, что точно так же совершали нападения на новые службы перевозок на дальние расстояние наподобие маршрутных дилижансов. Подъем популярной культуры, героизирующей умевших обращаться с пистолетом разбойников-плебеев, должно быть, выступал одним из аспектов процесса, благодаря которому статус дуэлей на пистолетах между благородными людьми снизился и к 1820‑м годам в британском обществе они в значительной степени ушли в прошлое.

35

Мы часто по привычке используем схему эволюционной последовательности между племенной организацией и ранними государствами, однако зачастую существует некая промежуточная формация, которая не относится ни к тому ни к другому феномену [Вебер 2017: 48–49; Borkenau 1981; Collins 1986: 267–297; Гринин 2006]. Такая формация возникает не только тогда, когда племена начинают объединяться, но и в тот момент, когда воины перестают отождествлять себя со своими кланами и присоединяются к группам, промышляющим хищничеством. В качестве примеров можно привести ватаги викингов и многие коалиции германских племен за пределами Римской империи; к древнегреческим примерам, которые нашли отражение в мифологии, относятся аргонавты – группа героев,