По волчьим тропам - Макар Трофимович Последович

— Я уже однажды удержал вас, Пикулич, от этой глупости. Теперь вы опять за свое…

— Да, за свое! И вы мне поможете! Вы пойдете впереди.

Борисовский не согласился с таким предложением.

— Тогда получишь пулю в лицо! — теряя рассудок от злости и хватаясь за пистолет, крикнул Пикулич.

В следующее мгновение короткая автоматная очередь свалила Черного Фомку на землю.

НА ДОПРОСЕ

Старший следователь майор Григорий Захарович Ладутько настойчиво и терпеливо распутывал клубок преступлений, совершенных Слуцким-Филистовичем. Иногда нити были грубо и наспех связаны одна с другой, иногда концы терялись и нужно было время, чтобы их отыскать. Тогда в район Вязыни или на Волчью гряду выезжали оперативные работники и проверяли, соответствуют ли показания Филистовича действительности. Он трижды называл место, где зарыты те или иные документы, дневники, полученные на Западе деньги и вещи, и каждый раз врал. Зато довольно подробно рассказывал о том, как вместе с Черным Фомкой лазил в типографию, как сам набирал антисоветское воззвание и принимал «присягу» от банды бывших полицаев.

Вещи, найденные у бандитов, которых возглавлял американский шпион.

Ладутько, видя, что Филистович изо всех сил обходит самое важное, самое главное, ради чего он сюда прибыл, медленно, но настойчиво шел к своей цели. Это терпение старшего следователя удивляло и даже злило стенографиста, молоденького лейтенанта Перепечку. Однажды, когда Филистовича вывели, Перепечка не сдержался и заговорил, весь красный от гнева:

— Меня удивляет, Григорий Захарович, как вы можете спокойно слушать контрреволюционную болтовню этой нечисти?! Я записываю и чувствую, как от его слов коробится бумага. Поднимать руку на свою Родину, на свой народ?! Какая грудь вскормила его? Кто его научил оскорблять самое святое для человека — свое отечество? Мне кажется, время кончать с этим собачьим лаем и передавать дело в суд.

Майор сочувственно посмотрел на лейтенанта.

— Успокойтесь, товарищ Перепечка. Я сам когда-то был таким же молодым и горячим. Неужели вы и сегодня не заметили, что этот «спадар» очень охотно рассказывает о том, что мы уже хорошо знаем, и молчит, будто воды в рот набрал, о главной цели своего путешествия в Белоруссию? Он испытывает наше терпение. Но, как говорится, поживем — увидим. Старший лейтенант Русакович не напрасно ходил с ним рядом на Волчьей гряде и провожал его в Гродно.

На следующий день допрос начался без особого напряжения как для следователя, так и для арестованного. Филистович уже привык к спокойному, ровному голосу следователя и к неприязненным, даже открыто ненавидящим взглядам молоденького лейтенанта.

— Вот вы, гражданин Филистович, показывали прежде, что Николай Абрамчик послал вас сюда, чтобы вы проводили контрреволюционную работу среди населения и готовили мятеж против Советской власти в Белоруссии. Для этого, как известно, нужны люди. На кого вы и Николай Абрамчик рассчитывали? На колхозников, на рабочих, на интеллигенцию? Отвечайте!

Филистович повел подбородком.

— Я уже вам однажды отвечал на этот вопрос. Николай Абрамчик и Рогуля советовали мне, чтобы я не связывался с людьми, которые ведут нормальный образ жизни…

— Что вы понимаете под этим?

— Ну, с людьми, которые нормально работают и отдыхают, не пьянствуют и пользуются уважением своих соседей.

— А с кем же вы тогда должны были начинать свое дело?

— Рогуля мне сказал, что бывшие немецкие старосты, полицейские, словом, лица, помогавшие гитлеровским оккупантам, должны стать основой вооруженных сил бэнээр. Я должен был разыскивать разных скомпрометированных перед населением и Советской властью людей и вербовать их в войско.

— И много вы завербовали людей за время вашей деятельности?

— Как я уже говорил раньше, я нашел группу бывших полицаев на Волчьей гряде. Это были люди совсем опустившиеся и никакой ценности для бэнээр не представлявшие, за исключением главаря банды Пикулича. Наиболее боеспособным был человек, которого завербовал я.

— Вы на предыдущих допросах не называли этого человека. Его фамилия? Еще раз предупреждаю, чтобы вы говорили только правду.

Филистович с минуту подумал и ответил:

— Его фамилия Борисовский.

— Фамилия или кличка? Может быть, он такой же Борисовский, как вы Слуцкий?

— Его звали Денисом Воробьем.

— Чем же он зам понравился?

— Своим отношением к делу, дисциплиной, смелостью. С ним я мог говорить открыто о многих своих планах, не опасаясь, что он меня выдаст в случае провала. При немцах он работал в СД, значит, человек для нас надежный…

— Абрамчик и Рогуля знали, посылая вас в Белоруссию, что здесь происходит?

— Нет. Перед моей поездкой сюда Рогуля сказал мне, что у них нет никакой серьезной информации, поэтому меня и посылают — посмотреть все на месте и сообщить им.

— Откуда же вы знали, что на Волчьей гряде прячутся полицаи? Кто вас с ними свел?

— Я не знаю его фамилии…

— Вы говорите неправду. Взгляните на эту фотографию. Кто это?

— Это брат моей матери…

— И вы не знаете фамилии своего родного дяди? Вспомните, кто с вами останавливался на огороде лесника Жибурта? У вас тогда на плечах был узел с заграничным имуществом.

Филистович нахмурился и опустил голову.

— Хотите, я сведу вас сейчас с этим человеком, как он свел вас с бывшими полицаями? — спросил Ладутько.

— Не надо, — упавшим голосом произнес Филистович. — С полицаями меня действительно познакомил дядька Жибурт.

— Какие вы показывали им документы при первой встрече? Посмотрите сюда. Это ваше удостоверение? Здесь говорится, что вы являетесь членом Рады бэнээр.

— Да, мое.

— А этот паспорт и военный билет на имя Стахевича? И на одном и на другом ваши фотографии?

— Мои, гражданин следователь.

— Почему именно на имя Стахевича? Вы его знали?

— Знал. Стахевич учился до 1939 года в одном со мной классе польской школы. Потом он поступил в ФЗО и выехал на Урал. При немцах его здесь не было. Я подумал, что он погиб в войну, и поэтому сказал, чтобы документы выписывали на его имя. На случай, если меня задержат органы Советской власти.

— Что же обнаружилось на месте?

— Полная неожиданность, гражданин следователь. Стахевич оказался в полном здравии и работал председателем сельсовета. Тетка и дядька посоветовали мне спрятать документы как можно дальше, потому что с ними меня быстро задержали бы…

— Других документов у вас не было?

— Нет, гражданин следователь.

Топографические карты, деньги, антисоветские газеты и другие вещи, найденные на шпионской «базе».

В это время в дверь постучали. Филистович сидел спиной к двери