Картографы рая и ада - Василий Андреевич Владимирский

совпадением редактор списался с авторами – в итоге друзья сошлись на том, что в обоих романах упоминается один и тот же персонаж. Осталось только объяснить себе и читателям, как это возможно: основное действие «Врат Анубиса» разворачивается в 1810-х, а тот Эшблесс, о котором идет речь в «Подземном Левиафане», жил в 1960-х.

Игра продолжается до сих пор. Эшблесс превратился в своего рода счастливый талисман: Блэйлок и Пауэрс стараются упомянуть его в каждом своем романе, «просто на удачу». В 2001 году друзья-писатели даже выпустили скромным тиражом «Поваренную книгу памяти Уильяма Эшблесса» («The William Ashbless Memorial Cookbook»), включающую кулинарные рецепты, приписываемые поэту, письма, эссе и полный негодования комментарий самого Эшблесса. Особенно Уильяма расстроил заголовок книги: какое, к чертям, «memorial», если я еще не умер!

Пар и электричество

В 1987 году, когда киберпанковское движение (Уильям Гибсон, Брюс Стерлинг, Руди Рюкер, Пэт Кэдиган, Джон Ширли и другие) пребывало на пике славы, в редакцию журнала «Locus» поступило письмо. В кратком пересказе его смысл сводился к следующему: все вокруг говорят о киберпанках, и они, конечно, славные ребята, хотя пишут неважно. Но ведь в современной американской фантастике есть и другая группа авторов, сочиняющих прорывные нонконформистские тексты – вспомните романы «Ночь морлоков», «Гомункул», «Врата Анубиса»! Все эти книги связывают место действия, викторианский или эдвардианский Лондон, и обостренный интерес к эстетике «пара и электричества» – чем не новое литературное движение? Почему бы не назвать этих писателей каким-нибудь звучным словом, например стимпанками[39], и не присмотреться к их творчеству повнимательнее?

Автором этой эпистолы, скорее шуточной, чем возмущенной, стал К. У. Джетер, самый саркастичный из «Банды вечера четверга». Тем не менее его голос был услышан: американская фантастика конца восьмидесятых остро нуждалась в новых героях. Киберпанки, подуставшие от шумихи и разочаровавшиеся в своем движении, приняли вызов: в 1990 году Уильям Гибсон и Брюс Стерлинг выпустили стимпанковскую «Машину различий» («The Difference Engine»), и «всё заверте…», как писал Аркадий Аверченко по другому поводу. Стимпанк превратился в узнаваемый жанровый маркер, популярный коммерческий бренд.

Разумеется, большинство стимпанковских фишек придумано задолго до того, как воззвание Джетера появилось на страницах «Локуса». Тим Пауэрс охотно признает приоритет Майкла Муркока с «Повелителем воздуха» («The Warlord of the Air», 1971) и Гарри Гаррисона с романом «Да здравствует Трансатлантический туннель! Ура!» («A Transatlantic Tunnel, Hurrah!», 1972). Историки вспоминают «Павану» («Pavane», 1968) Кита Робертса, «Машину пространства» («The Space Machine: A Scientific Romance», 1976) Кристофера Приста и другие книги, близкие по стилю и антуражу. Более того, романы первых сертифицированных стимпанков мало похожи на то, что мы называем стимпанком сегодня. Тим Пауэрс, например, абсолютно безразличен к альтернативной истории и «паровым технологиям», чудесные события объясняет вмешательством сверхъестественных сил, старается придерживаться подлинных исторических фактов, а Жюлю Верну предпочитает Рафаэля Сабатини.

Очевидное сходство книг Джетера, Блэйлока и Пауэрса объясняется вполне прозаично. В конце 1970-х редактор Роджер Элвуд задумал цикл фантастических романов о короле Артуре, перевоплощающемся на протяжении всей истории Англии, и обратился с этой идеей к Джетеру. Тот сразу загорелся идеей, начал собирать материал – и натолкнулся на книгу британского журналиста, основателя журнала «Punch» Генри Мейхью «Лондонский труд и лондонская беднота. Энциклопедия условий жизни и доходов тех, кто работает, тех, кто не может работать, и тех, кто не будет (не хочет) работать», изданную в середине XIX века. Своей находкой Джетер поделился с друзьями – хотя серия Элвуда так и не была запущена, тщательное исследование деталей жизни лондонского дна, мира «воров, проституток, пивоваров, золотарей, дворников» показалось молодым писателям золотой жилой. В итоге Пауэрс использовал собранную Мейхью фактуру во «Вратах Анубиса», Джетер в «Ночи морлоков», а Блэйлок – в «Гомункуле».

Иными словами, все решило чистое совпадение – будущие стимпанки просто оказались в нужное время в нужном месте. «Если бы книгу Мейхью нашли молодые авторы детективов, это, вероятно, привело бы к появлению каких-нибудь работ в стиле нео-Шерлока Холмса, – признается Пауэрс. – У нас не было никакой общей задачи, никакой повестки дня… Другие люди восприняли концепцию стимпанка и перенесли ее в самые разные сферы. В самом начале у нас не было не только цели, но даже уверенности, что из этого хоть что-нибудь получится».

В этой реплике, конечно, есть доля кокетства. Вольно или невольно, в шутку или всерьез, но именно Джетер, Блэйлок и Пауэрс запустили маховик индустрии, заложили основу последнего по-настоящему востребованного направления в поп-культуре XX века. Как бы ни открещивались отцы-основатели, стимпанк живет, развивается, по сей день захватывает все новые территории – и конца этой истории, тьфу-тьфу-тьфу, пока не предвидится.

Странные волны, странные берега

Рождение стимпанка – не единственный случай, когда Тиму Пауэрсу выпал шанс прославиться далеко за пределами «фантастического гетто». Второй такой эпизод связан с кинокартиной режиссера Роба Маршалла «Pirates of the Caribbean. On Stranger Tides» (2011).

В российский кинопрокат четвертая часть франшизы «Пираты Карибского моря» вышла с подзаголовком «На странных берегах». На самом деле оригинальное название позаимствовано у одноименного романа Пауэрса, изданного в 1987-м, а то, в свою очередь, – из стихотворения небезызвестного Уильяма Эшблесса: «And unmoor’d souls may drift on stranger tides / Than those men know of, and be overthrown / By winds that would not even stir a hair…» Речь в этом отрывке идет о «душах, дрейфующих по волнам, более странным, чем те, что ведомы людям». «Оn stranger tides», разумеется, переводится «дрейфовать на странных волнах»: кинопереводчики просто подошли к делу спустя руква и поленились как следует вникнуть в контекст.

В титрах фильма Тим Пауэрс указан как один из авторов первоначальной идеи, однако в своих интервью он признается, что создатели картины спокойно могли бы обойтись и без него. Не Пауэрс придумал капитана Черную Бороду, не Пауэрс придумал Источник Молодости, не Пауэрс придумал пиратов, все это можно было взять, что называется, из открытых источников, безвозмездно, то есть даром, – а от оригинальной истории на экране остались рожки да ножки. Но нет, продюсеры не забыли писателя, заключили с ним договор и даже пригласили вместе с женой на съемки, представили Джонни Деппу и Пенелопе Крус, стремительно пробегавшим мимо по каким-то своим актерским делам.

Не исключено, однако, что дело тут не только в широко известной щедрости и великодушии топ-менеджеров киностудии «Walt Disney Pictures». Давным-давно, в одной далекой галактике, у Тима Пауэрса уже покупали права на медийное использование романа «На странных волнах». Сюжет книги (как водится, глубоко переработанный) лег в