От интернационализма к постколониализму. Литература и кинематограф между вторым и третьим миром - Росен Джагалов

английском и арабском, а «Интернациональная литература» – на русском, немецком, французском и английском, иногда еще на испанском и китайском[195]. За счет переводов они стремились преодолеть границы между странами и регионами, разделяющие их предполагаемых читателей, и сформировать подлинно интернациональную аудиторию, охватывающую всю Африку и Азию.

«Лотос» выходил тиражом всего 5000 экземпляров на каждом языке, поэтому едва ли мог рассчитывать на многочисленную аудиторию в Африке или Азии, однако прикладывались усилия, чтобы журнал попадал в библиотеки и писательские организации обоих регионов, – и не только. Для распространения журнал использовал собственные транснациональные сети, прибегая и к услугам зарубежных издательств, в частности Maspero (Франция) и London Publishers (Великобритания)[196]. В этом журнале интернациональным было почти все: не только авторы и читатели, но также кочующая редакция (расположенная сначала в Каире, а после «измены» Египта – в Бейруте и Тунисе) и типография (арабскую версию печатали в Египте, английскую и французскую – в Восточном Берлине). В международную редколлегию входили представители Алжира (Малек Хаддад), Анголы (Фернандо да Коста Андраде), Ирака (Фуад аль-Тикерли), Японии (Хироси Нома), Ливана (Мишель Сулейман), Монголии (Сономын Удвал), СССР (Анатолий Софронов), Индии (Мулк Радж Ананд), Пакистана (Фаиз Ахмад Фаиз) и Сенегала (Дуду Гуйе). На последнем, наименее, пожалуй, задокументированном этапе его истории, когда выход «Лотоса» и его распространение становились все менее регулярными, место главного редактора ненадолго занял заместитель Фаиза, палестинский поэт Муин Бсису, а затем, после его смерти, – Зияд Абдель Фаттах, главный пресс-атташе ООП.

На страницах «Лотоса» тоже нашла отражение установка охватить как можно больше национальных литератур и разных жанров. Из-за ограниченного объема «Лотос», в отличие от «Интернациональной литературы», не мог позволить себе часто публиковать романы, поэтому в основном в журнале выходили рассказы и подборки стихов. Журнал не ограничивался литературой, касаясь и смежных видов искусства. Помимо изредка публикуемых пьес или фольклора, большинство выпусков содержало несколько страниц иллюстраций, картин или других произведений искусства, сопровождаемых подробными объяснениями. В разделе «Исследования», который готовился специально для журнала, рассматривались некоторые региональные вопросы: «Роль перевода в сближении народов Азии и Африки», «Популярный герой арабской драматургии», «Дальнейший путь африканской литературы». Иногда в фокусе внимания оказывался конкретный автор или национальная литература, как, например, в статье «Галиб и прогрессивная литература на урду»[197]. Завершался каждый выпуск книжными обзорами и хроникой текущих событий афро-азиатской литературы. Такие хроники давали читателям обоих регионов ощущение синхронности и связности целого. Аналогично газете у Бенедикта Андерсона, которая формирует воображаемую нацию, помещая рядом заметки о природном бедствии в провинции Х и о значимом культурном событии в столице, подобные хроники и рецензии конструировали категорию афро-азиатской литературы, объединяя ее географически разрозненные проявления в пространстве одной страницы[198].

Четвертая, и последняя, структура, посредством которой Ассоциация писателей стран Азии и Африки пыталась утвердить целостность афро-азиатской литературы как единого поля, – премия «Лотос» (1969–1988). Образцом для нее послужила Международная Сталинская премия «За укрепление мира между народами» (1949–1955), вручавшаяся «за выдающиеся заслуги в деле борьбы против поджигателей войны и за укрепление мира» писателям, художникам и ученым. Всемирный совет мира учредил «Лотос» в самый острый момент холодной войны как более политизированную и менее западную альтернативу Нобелевской премии по литературе и Нобелевской премии мира. Поэтому за «Лотосом» закрепилась репутация афро-азиатской Нобелевки во времена, когда реальную Нобелевскую премию получали очень немногие африканские и азиатские писатели. Одновременно «Лотос» способствовал формированию афро-азиатского литературного канона. Об успехе этой премии свидетельствует то, что слава ее лауреатов не была однодневной: палестинский поэт Махмуд Дарвиш и южноафриканский прозаик Алекс Ла Гума (лауреаты 1969 года), ангольский поэт и президент Агоштинью Нету (1970) и сенегальский романист Усман Сембен, алжирец Катеб Ясин и кениец Нгуги Ва Тхионго (оба – лауреаты 1972 года), Чинуа Ачебе и Фаиз Ахмад Фаиз (1975) и сегодня принадлежат к числу наиболее известных афро-азиатских писателей. Некоторые из них, в частности Махмуд Дарвиш и Алекс Ла Гума, получили «Лотос» раньше, чем достигли вершины славы на Западе[199]. Произведения лауреатов не объединены никакой общей эстетикой: здесь и модернизм египетского романиста старшего поколения Тахи Хусейна, и воинственные антиколониальные стихи мозамбикского поэта и борца за независимость Марселину душ Сантуша, и язвительная сатира Азиза Несина на турецкое государство и общество, и Чингиз Айтматов с его уникальным синтезом социалистического и магического реализма (полный список лауреатов премии «Лотос» см. в Приложении).

Судя по стенограмме дискуссии, где речь шла о первой группе претендентов на премию, четких принципов выработано не было, что оставляло комитету «Лотоса» достаточно свободы[200]. Премию присуждали не только за конкретные произведения, но и за вклад в работу Ассоциации писателей стран Азии и Африки в целом; желательно было, чтобы хотя бы одну награду (из шести вручавшихся в 1969–1970 годах) получал автор из страны, борющейся за независимость. От этого последнего принципа больше всего выиграла палестинская литература: за первые десять лет существования премии палестинские писатели получили пять «Лотосов», поставив абсолютный рекорд в этом отношении. К 1988 году, когда премию «Лотос» вручали в последний раз, их уже обогнали советские лауреаты. Аналогичным образом литературы Вьетнама и португалоязычных стран Африки (Анголы и Мозамбика), как противостоящие иностранной оккупации, получили по четыре премии, разделив между собой третье место. Премия «Лотос» – лишь один из способов, к которым Ассоциация прибегала, чтобы привлечь международное внимание к антиколониальной борьбе Палестины и других стран. В остальном же комитеты премии старались, чтобы среди лауреатов были представители самых разных регионов. Отсутствие среди первых шести лауреатов франкоязычного африканского писателя стало главным предметом разногласий на первом заседании комитета в 1970 году, когда сенегальский член комитета, Дуду Гуйе, попросил занести его протест в протокол.

Ил. 2.8. Алма-Атинский конгресс 1973 года. В конференц-зале. РГАЛИ

Если широкой географической представленности при выборе лауреатов уделяли много внимания, то гендерный баланс, по-видимому, большой роли не играл: среди пятидесяти девяти обладателей премии оказалось всего две женщины – узбекская поэтесса Зульфия и монгольский прозаик Сономын Удвал. Женщины слабо представлены не только среди лауреатов «Лотоса», но и во всех аспектах работы Ассоциации писателей стран Азии и Африки: распределением наград занималась почти сплошь мужская редколлегия «Лотоса», печатавшего опять же в основном авторов-мужчин.

Нравы брежневской эпохи постепенно все больше накладывали отпечаток на премию. Когда по завершении последней конференции Ассоциации в Тунисе (в декабре 1988 года) в Союзе писателей СССР обсуждались судьба премии, Евгений Сидоров, работник Союза писателей, поддерживавший перестройку, рассказал, что в предшествующие десять лет премия присуждалась в основном по такому принципу: если вы литературный функционер, возглавляющий одну из национальных секций Ассоциации писателей стран Азии и Африки, рано или поздно вы получите «Лотос»[201].

Ил. 2.9. Юсуф ас-Сибаи вручает премию «Лотос» Усману Сембену на Алма-Атинском конгрессе 1973 года. На заднем плане – первый секретарь Союза писателей Казахстана Ануар Алимжанов. РГАЛИ

Ил. 2.10. Нгуги Ва Тхионго, лауреат премии «Лотос», пожимает руку Анатолию Софронову, заместителю председателя Советского комитета солидарности стран Азии и Африки, редактору ежеквартального журнала «Лотос» и руководителю антисемитской кампании в Союзе писателей в конце сталинской эпохи. РГАЛИ

Ил. 2.11. Слева направо: южноафриканский писатель Алекс Ла Гума, поэты Анатолий Софронов и Расул Гамзатов и киргизский писатель Чингиз Айтматов на Пятом конгрессе афро-азиатских писателей в Алма-Ате. 1 сентября 1973 года. РГАЛИ

Конгрессы, постоянное бюро, литературный журнал