Сгорать от любви (и от стыда) - Яна Шарм

Глава 26

Искра в больничной палате

Воздух в больничной палате был густым и специфическим — едкая нота антисептика перебивала запах больничной гречневой каши и мужского пота, смешанного с едва уловимым, въедливым душком гари, который, казалось, навсегда впитался в кожу и волосы ее обитателей.

Четверо пожарных, включая Сергея, разместились на койках и принесенных табуретках, закусывая скромный больничный ужин принесенной Викой домашней ветчиной и солеными огурцами. Атмосфера была уставшей, но по-мужски бодрой — ребята потихоньку оттаивали и приходили в себя после адского вызова, и присутствие Вики, их «штатной хранительницы» и почти что талисмана, действовало на всех умиротворяюще.

— Вик, а передай-ка своему мужу соль, — лениво, растягивая слова, протянул Игорь, с замысловатой белоснежной повязкой на голове, придававшей ему вид пирата.

Вика, не задумываясь, потянулась за пластмассовой солонкой и передала ее Сергею, который сидел на соседней койке, с наслаждением потягивая горячий чай из термоса.

— Держи, муж.

В палате на секунду воцарилась тишина, нарушаемая лишь мерным пиканьем аппарата за спиной у одного из ребят. Сергей медленно, с притворной недоверчивостью повернул к ней голову, и в его усталых, исчерна-красных от бессонницы и дыма глазах заплясали знакомые веселые, озорные чертики.

— А с каких это пор я твой муж, Искорка? — спросил он, нарочито медленно, и по палате прошелся сдержанный, одобрительный смешок. — Мы что, я что-то пропустил? Меня что, без сознания в ЗАГС возили, пока я этих олухов из-под завала вытаскивал? — он кивнул на Игоря.

Вика покраснела, почувствовав на себе взгляды всех присутствующих, но смущаться было уже поздно.

— Ну, я же твой тыл, — парировала она, поднимая подбородок. — Фактически жена. Только без официального штампа в паспорте. И без кольца, — она покрутила перед его носом своим безымянным пальцем с насмешливой торжественностью.

— А-а-а, понимаю, — с преувеличенной, комичной серьезностью кивнул Сергей, почесывая щетину. — То есть, чтобы я стал настоящим мужем, а ты настоящей женой, мне нужно… что? Исправить это досадное упущение? Пора, значит, сделать тебя законной?

Палата замерла в предвкушении. Ребята перестали жевать, уставившись на них, как на самый интересный сериал.

— Ну, вообще-то, да, — выпалила Вика, и тут же смущенно опустила глаза в свою кружку, понимая, в какую западню она себя загнала, но уже не в силах и не желая отступать.

— Проблема-то в чем? — с наигранным огорчением развел руками Игорь. — Со штампом — ерунда, в ЗАГС сходим. А вот с кольцом, да, засада. Ювелирные-то все закрыты. Не достанется тебе, Вик, бриллиантов.

Сергей смотрел на Вику, и его взгляд из шутливого, озорного, постепенно становился нежным, глубоким и невероятно серьезным. Он что-то искал глазами по палате, его взгляд скользнул по тумбочке, по подоконнику, и, наконец, остановился на металлической проволоке, скреплявшей сломанную ручку того самого термоса, что она принесла ему.

— Э-э-э, Серега, ты чего задумал? — недоуменно спросил один из ребят, молодой парень с перевязанной рукой.

Но Сергей уже не слушал. Ловкими, точными движениями своих сильных, исчерна-закопченных и в нескольких местах перевязанных пальцев он открутил кусок упругой проволоки и начал методично, с невероятным терпением, придавать ей форму. Все в палате, включая заглянувшую на шум дежурившую медсестру, завороженно наблюдали за этим действом. Слышался лишь тихий скрежет металла.

— Ну что ж, — тихо сказал Сергей, и в его сорванном, хриплом голосе снова зазвучали те самые стальные, командные нотки, что ведут людей в огонь. — Раз магазины закрыты, а кольца нет… придется импровизировать. По-пожарному.

И тогда он, ко всеобщему изумлению, медленно, преодолевая боль в уставших до дрожи мышцах и ноющую ломоту в боку, сполз с койки и, придерживаясь за железный бортик, опустился перед ней на одно колено.

В его протянутой ладони лежало самодельное, слегка кривое, но старательно свернутое в виток и скрученное на конце проволочное «произведение искусства». Оно блестело под люминесцентными лампами, как самый драгоценный металл.

Он поднял на нее глаза, и в них не было ни капли шутки или сомнения. Только чистая, обжигающая правда.

— Виктория, моя Искра. Ты — самый сложный, самый ответственный и самый счастливый вызов в моей жизни. И я хочу, чтобы он длился вечно. До последнего нашего вздоха. Выходи за меня. Стань моей настоящей, официальной, единственной и неповторимой женой. И не только женой. Стань моей жизнью. Официально.

В палате стояла гробовая, абсолютная тишину, которую через секунду взорвал оглушительный, радостный рев.

— ДАВАЙ, ВИКА! СОГЛАШАЙСЯ! — проорал Игорь, вскочив с койки и не обращая внимания на собственную повязку.

— МУЖИК ВСТАЛ НА КОЛЕНО! ТАКОГО НЕ ПРОПУСТИ! — подхватили остальные, заглушая пикание аппаратуры.

— РОДИМЫЙ, ДА КАК ОН ТЕБЯ ЛЮБИТ-ТО!

Вика смотрела на это нелепое, кривое проволочное кольцо, на его уставшее, почерневшее, но сияющее такой безграничной любовью и надеждой лицо, на этих взрослых, видавших виды, уцелевших в настоящем аду мужчин, которые кричали, свистели и хлопали, как мальчишки на стадионе. И она поняла, что большей, настоящей, выстраданной романтики в ее жизни не было и, наверное, никогда не будет. Это был ее Оскар. Ее «спасибо». Ее вечность.

Слезы абсолютного, безоговорочного счастья выступили у нее на глазах и покатились по щекам, оставляя чистые дорожки на запыленной коже.

— Да, — сказала она громко, перекрывая всеобщий гам. Ее голос звенел, как колокол. — Да, Сергей! Конечно, да! Тысячу раз да!

Сергей с торжествующим, сияющим видом, будто только что потушил самый сложный пожар на свете, бережно нацепил ей на палец проволочное кольцо. Оно было огромным, болталось и тут же съехало набок, но для нее оно было прекраснее и дороже всех бриллиантов Cartier в мире.

— УРААА! НЕВЕСТА! — взревела палата, и грохот, казалось, содрогнул все здание больницы.

И тут ребятня, забыв про ушибы, ожоги и ссадины, дружно, с криками «Горка! Горка для жениха!», подхватила Сергея и принялась с радостными воплями подбрасывать его к потолку его же собственной больничной палаты.

— Осторожно, вы же! Он же еще не отошел! Ребра! — смеясь сквозь счастливые слезы и пытаясь их остановить, кричала Вика, прижимая к груди руку со своим смешным и бесценным кольцом.

Сергей, летая под казенным больничным потолком, в облаке всеобщего ликования, смотрел на нее — свою невесту, свою Искру, свою женщину с дурацким проволочным кольцом