Колокольчики Достоевского. Записки сумасшедшего литературоведа - Сергей Анатольевич Носов

Прежде чем повернуть на проспект, убийца двух женщин “с полчаса, а может и более” бродит по набережной канала, не смея спуститься к воде, – прачки на плотах полощут бельё, “и везде люди так и кишат”. Мнится ему, что “уже все так и смотрят, встречаясь, оглядывают, как будто им и дело только до него”. И далее по тексту романа: “Отчего бы так, или мне, может быть, кажется”. Вот Ивану Яковлевичу в аналогичной ситуации не казалось. Ему с чужим носом, завернутым в тряпку, когда вышел из дома, в самом деле досаждали встречные-поперечные с глупыми приветствиями и вопросами (цирюльника здесь все знали).

Иван Яковлевич по части целеполагания вел себя четче: он сразу по Вознесенскому проспекту пошел в сторону Невы, не то что Раскольников, блуждавший по каналу сначала, – так оно и понятно: Иван Яковлевич жил, как сказано, непосредственно на Вознесенском. И вероятно, ближе к Неве, чем к Екатерининскому каналу, раз отправился с носом в том направлении. Об этом еще Михаил Золото-носов писал в связи с тем, что памятник установили неправильно. Имею в виду памятник Носу майора Ковалева. Ну конечно, знаете, на Вознесенском проспекте… Нос такой, не то мраморный, не то гранитный, на доске мемориальной – по ту сторону канала, а надо было его по эту сторону и ближе к Неве. Не будем о нем, а то зароемся. Там с ним много всякого… несообразного… Одно только скажу: если так, то Нос должен быть установлен в непосредственной близости… нет, хватит… Сделаем вдох. Выдох.

Вдох. Выдох.

В непосредственной близости от…

Достаточно!.. Рука не слушается, а я заставлю, заставлю… Не обращайте внимания, Евгения Львовна!

От места, где Раскольников свою добычу под камень прятал…

Понимаете? Вот там должен быть установлен каменный нос!.. Где-то там и жил Иван Яковлевич.

Вы здесь, Евгения Львовна?.. Я хочу сказать, что если надо чему подивиться, то вот: Раскольников полчаса болтался по набережной канала со своими злополучными уликами, Петербург словно насмехался над ним… так то же самые гоголевские места!.. и в той же мере – самые достоевские!

Ну как не удивляться этому? Гоголь и Достоевский по Столярному переулку были практически соседями… если, конечно, пренебречь временным промежутком более чем в тридцать лет. Мы о пространстве, а если времени не касаться, тут еще веселее: Гоголь вообще, получается, Достоевского с двух сторон в клещи берет – по Столярному-то!.. Смотрите: переулок небольшой, одним концом упирается в Казанскую улицу, в тот дом на Казанской, где недолгое время “понаехавший” Гоголь жил (Достоевскому тогда было семь лет и он в Москве благоденствовал), а в другом конце переулка – знаменитый дом Зверкова, упомянутый, кстати, в “Записках сумасшедшего” (почитайте, полезно), там Гоголь “Вечера на хуторе близ Диканьки” писал, это Вам любой экскурсовод расскажет. Нельзя исключать, что фантазии с носом уже там посещали Гоголя, по крайней мере тема ринопластики именно в те времена входила в моду.

Кстати, на Казанской мемориальная доска есть, хотя там Гоголь жил всего четыре месяца, а на более “гоголевском” доме Зверкова нет доски. Зато в нем сразу три гостиницы, в названиях которых имя Гоголь. (Всё меняется, но число гостиниц фиксирую на пике тамошнего гостеприимства.)

Дом Зверкова для своего времени был одним из самых высоких (и громоздких!) зданий в городе, смотрит он углом на Кокушкин мост, Гоголь по первости Кукушкиным называл… “у Кукушкина моста” адрес указывал (случались ведь, наверное, ассоциации какие-то у него в голове, как Вы думаете?). Вот отсюда, “от Гоголя” и повернул со Столярного герой Достоевского, чтобы от улик избавиться… Да ладно, от улик избавиться!.. А как Вам это нравится? – он ведь в первой же фразе романа “как бы в нерешимости” к этому К-ну мосту направляется, чем и запускает с ходу сюжет… помните, мы говорили?.. “ниоткуда”… и вдруг – раз!.. а получается, что прямо “от Гоголя”!..

Причем Достоевский мог и не знать, что там Гоголь когда-то жил. Думаю, и не знал о соседстве. И тем не менее…

Помните, меченый еще говорили?..

Топографически прямо “от Гоголя” запускается всего романа действие!..

Не будем, однако, топтаться на месте, у нас не экскурсия. Раскольников (предметы грабежа по карманам распихнуты) наконец на Вознесенский проспект сворачивает с той самой мыслью о Неве… И что Вы видите своим читательским взором по моему наущению? А то, что убийца двух женщин идет по следам ринатомиста… ринатоматра?.. ринатома?.. (короче, того, кто носы отрезает… только в этом случае не по медицинским показаниям). Мысли их относительно Невы я выше цитировал, посмотрите, они почти одинаковы, суть различия в неопределенности наречий – “куда-нибудь” и “как-нибудь”. Раскольникова тянет “куда-нибудь на Неву” – выбрать место надо ему, по обстоятельству цели, – а цирюльник Иван Яковлевич годами раньше был сразу нацелен на выполнение задачи – по обстоятельству образа действия: “швырнуть” этот нос ему надо было “как-нибудь” – не “куда-нибудь”, а “как-нибудь”, проблемы “куда” для него не существовало, он знал уже, куда и откуда: ясно, в Неву – с Исакиевского моста, с наплавного. Фокус в том, что во времена Раскольникова Исакиевский мост уже не существовал. Понимаете?

А то бы, конечно, Раскольников на Исакиевский мост пошел, а не “куда-нибудь”.

Иван Яковлевич там и попался – промахнулся он с этим “как-нибудь”, – засек его квартальный надзиратель в момент избавления от улики. Я не хочу утверждать, что отсутствие Исакиевского моста спасло Раскольникова, но ведь что-то его заставило передумать, что-то заставило повернуть назад и пойти во двор, чтобы спрятать свои улики под камень…

Что-то там было у него… в подсознании?

Понимаете, что хочу сказать: если бы повесть “Нос” была написана после “Преступления и наказания”, в поведении Ивана Яковлевича можно было бы различить элементы пародии на Раскольникова. Но это ж не так.

Вы уж меня извините за постановку вопроса, Вам про подсознание больше меня известно. Я так рассуждаю. Достоевский и Раскольников, конечно, читали “Нос” Гоголя. Вы, догадываюсь, читали не больше одного раза, но этого достаточно. Вот и Раскольников тоже. Но ни тот ни другой – в смысле ни автор, который водил пером по бумаге, ни ведомый им персонаж, то есть ни Достоевский, ни Раскольников о повести “Нос” тогда не думали – и вместе с тем столько сближений!.. Вот и говорю: подсознание. У Достоевского и Раскольникова (причем у второго независимо от воли первого) повесть “Нос” в подкорке сидела… или, не знаю, Вам виднее,