Филипп Янковский. Только чужой текст. Творческая биография - Наталия Александровна Соколова

кино. В исторических картинах Янковского любит не только камера (камера любит его всегда – черта, унаследованная от отца), но, кажется, и само архитектурное пространство, в котором актеру доводится играть.

То, что скучающий дворянин Феликс Юсупов частенько развлекался переодеванием в женскую одежду и лицедейством, то есть, в сущности, имел тенденцию к ношению масок – факт общеизвестный, описанный им самим в мемуарах. Даже в женском платье, при макияже и украшениях Янковский смотрится в кадре органично – как и положено истинному ученику Олега Табакова, сыгравшего шедевральную буфетчицу Клаву в современниковском спектакле «Всегда в продаже» и мисс Эндрю в телефильме «Мэри Поппинс, до свидания!» Обладая достаточным жеманством, тонкостью черт лица и природной грациозностью, артист на экране с легкостью перевоплощается в женщину, – причем, в отличие от табаковских героинь, не в гротескном, а во вполне реалистическом ключе. Темы маскарада, смены личин и двойственности, стартовавшие для Янковского в «Филере» Романа Балаяна, продолжили развиваться и в образе князя Юсупова. С тем, чтобы впоследствии стать самой сутью Креста, Гордея, Феликса Воронова, Турсунова, которые перевоплощаются прежде всего внешне, и других опасных персонажей актера, жонглирующих уже личинами психологическими – вроде Громова, Берка, Державина и отца Дмитрия.

Однако надо отдать должное Квирикадзе – он не только отсекал, но и приплюсовывал сцены, характеризующие, между прочим, и героя Янковского. Например, при первом своем появлении в российской версии «Распутина», на концерте Федора Шаляпина во дворце, князь Юсупов занят сугубо светской деятельностью – прямо во время выступления великого оперного певца он полушепотом сплетничает с сидящими рядом князем Дмитрием и графиней о Григории Распутине. Глаза его блестят: он не просто ироничен – он злословит и, при этом весь ослепительно сияющий, явно получает огромное удовольствие от перемывания косточек – как и от того факта, что является центром разговора. Этих нарциссически прелестных характеристик, добавляющих персонажу экстра-слой великосветского лоска, нет в версии Жозе Дайан.

Отношения между Юсуповым и Распутиным, составляющие одну из главных драматических линий фильма, сложны и противоречивы как во французском, так и в российском монтаже. Если разнузданный старец испытывает к утонченному аристократу банальнейшую похоть, то эмоциональная палитра Феликса гораздо богаче и противоречивей. Григорий вызывает у Юсупова острую неприязнь, почти омерзение (чего стоит один только осуждающий взгляд Феликса, когда в ресторане Распутин чуть ли не начинает принародно сношаться с какой-то раскрепощенной особой). И вместе с тем Феликс чувствует гипнотическое, едва преодолимое притяжение к этому непостижимому человеку. «Ты не знаешь, что такое встретиться глазами с Распутиным», – бросает он Освальду Рейнеру (Юрий Колокольников), агенту британской разведки и еще одному участнику заговора. Это притяжение-отталкивание: магнетизм старца почти поглотил волю Феликса во время их встречи в ресторане, и теперь князь ненавидит себя за это.

Роль Юсупова сделана артистом не без погрешностей в исполнительской технике (прежде всего в интонациях) – огромный перерыв в карьере не мог не сказаться, – однако подкупающе честно по отношению к поставленной задаче. Внутреннюю драму своего героя («убить – не убить?») Янковский простраивает на экране детально. У князя Дмитрия нет никаких колебаний: он фигура решительная и однозначная. Юсупов же – чувствительная, сомневающаяся натура. Чтобы заманить врага в «мышеловку», ему приходится врать, притворяться, переодеваться, играть роль, – и Янковский демонстрирует, что его Феликс делает это с видимым удовольствием от того, как артистично у него все получается. И тем не менее в сцене перед тем, как увести Распутина к себе в подвал на убой, выслушивая о кошмарных снах от своего едва вяжущего лыко визави, Юсупов смотрит на старца кристально ясными глазами, полными искреннего сочувствия. Здесь Янковский играет нравственное колебание, входящее в такой резонанс, что даже начинаешь сомневаться, уж не поддастся ли Феликс жалости. Но нет, решимость и вера в свою святую миссию по спасению отечества побеждают – Юсупов бесповоротно становится человеком хаоса. Хотя и само убийство дается тонкокожему Феликсу не без сомнения, замешательства, борьбы со страхом – и с тем же необъяснимым притяжением к Распутину.

Критики восприняли и оригинальный проект Дайан, и редакцию Квирикадзе предельно язвительно – и есть из-за чего. В лучшем случае «Распутина» именовали комиксом на темы российской истории, но чаще – просто «клюквой». Положа руку на сердце: спорить тут не с чем. И все же находились те, кто сумел разглядеть Филиппа Янковского в роли князя Юсупова. Например, кинокритик Валерий Кичин, высоко оценивший работу актера, отмечал, что «…в сценах убийства Янковский создает образ почти из Достоевского – с фанатическим блеском в глазах и священным ужасом от содеянного»[62]. Справедливо. Интересно, что пройдет всего два с половиной года после съемок «Распутина», и актер сыграет на сцене МХТ имени А. П. Чехова не кого-нибудь, а именно персонажа Достоевского – Митеньку из «Карамазовых».

В работу над своим первым после десятилетней паузы киногероем Янковский погружался старательно – настолько глубоко, насколько тогда позволяли тонкие стенки его актерского батискафа:

«Директор дома-музея Юсупова открыла для меня все потайные двери, и я старался примерить на себя масштаб личности, которую собирался сыграть, – рассказывал Янковский в интервью. – И, как завещал наш учитель Константин Сергеевич Станиславский, – через сознательную психотехнику артиста к подсознательному творчеству природы. Из его биографии я узнал, что перед тем, как убить Распутина, он пошел в Казанский собор и простоял около иконы Казанской Богоматери два с половиной часа. А ему казалось, что прошло минут 20. И перед первым съемочным днем мы с водителем заехали в Казанский собор, и я встал в очередь к иконе. Хотелось приблизиться к ней, чтобы понять настроение своего героя. Ведь он пошел на убийство осознанно, считал, что это спасет Россию. Он не жалел об этом, и потом прожил в эмиграции долгую жизнь»[63].

Погружение в роль вышло тотальным – под конец даже вылетели актерские «предохранители»: «…мне тяжело было входить в этот образ, но не менее тяжело и выходить из него. Я недели три после съемок “ощущал” себя Феликсом Юсуповым. Требовательным, жестким, не терпящим возражений. Даже трудности были в семье. (Смеется)»[64].

Следующая подгруппа людей хаоса в исполнении Филиппа Янковского – это бывшие охранители власти, взбунтовавшиеся против системы. Высокой цели общенационального масштаба у этих героев нет – ими, вышедшими из подчинения, движут сугубо личные мотивы: месть или корысть.

В восьмисерийном криминальном экшене Ивана Шурховецкого «Охотники за головами» (2014), под звуки выстрелов и рев автомобильных погонь, Филипп Янковский сыграл центральную роль – Тимура Громова, сотрудника отдела по борьбе с наркотиками. После того как его жену во время перестрелки случайно