В Рождество у каждого свой секрет - Бенджамин Стивенсон

медициной? Сдавал кровь? Это точно не могли быть наркотики. Единственное, чем Пирс злоупотреблял, — это красное вино. Мне не раз доводилось ночевать у него дома, на диване, после нескольких выпитых бутылок, так что я знаю, о чем говорю.

Похоже, их дружба была искренней.

— В таком дворце, как у Лайла, нет гостевой спальни? — спросил я, хотя уже видел ее на нижнем этаже.

— Дом сказочный, только сантехника ни к черту, — рассмеялся Роджер. — Трубы наверху ревут так, будто проходят прямо через комнату для гостей, невозможно уснуть, если кто-то пользуется туалетом. А у Эрин все строго по расписанию. А уж если еще и Лайл выпил от души, то чувствуешь себя как в машинном отделении корабля. Нет уж, спасибо, я лучше выберу диван.

— Всегда можно лечь в сырной кладовой.

— Ха-ха! Вот бы учителя того десятого класса увидели все это. Послушайте, мне кажется, именно поэтому он мне и помогал. Школа ему не нравилась. У него были проблемы с успеваемостью. А в те времена тех, кто плохо учился, просто выгоняли, и все. Сейчас, вероятно, к нему отнеслись бы деликатнее, попытались бы помочь. Пусть даже Пирс и не связывался с наркотиками, но понимал, чего от него ожидают, раз он не получил образования. — Роджер протер глаза тыльной стороной ладони. — Он хотел перебороть такое отношение. А потом, когда начал работать с этими ребятами, которых тоже не замечают и не поддерживают... думаю, он увидел во мне такую же жертву недооценки.

— И последний вопрос, если не возражаете. Пирс делал что-то особенное на Рождество?

— Не знаю, — ответил Роджер. — Ничего такого, кроме... разве что... но это ведь все любят, правда? Покупал себе рождественский календарь, играл в Тайного Санту. Я в этом даже не участвую. Мне кажется, это странно — покупать подарок своему консультанту.

— Лайл каждый раз устраивал так, чтобы ему все равно доставалась Фьют.

— Да? — рассмеялся Роджер. — Это разумно. Суть в том, что он любил Рождество, я уверен.

— Обычно, — хмуро заметил я и повернулся к двери. — Я собираюсь проверить, не получится ли взглянуть, как устроена гильотина. Вы говорили, что все остальные внизу, вместе с полицией?

— Точно, — подтвердил Роджер. — Я видел, как Шон уже показывал копам гильотину. Сейчас он должен быть в мастерской.

— Словно эльф. Если бы эльф построил машину, которая убила Санту.

Я убедился, что путь свободен, и направился в «зеленую комнату».

Мы спустились по лестнице, нырнули под огромный черный занавес и прошмыгнули через сцену. Следом за Роджером я прошел по другому коридору к двери с табличкой «Опасно для жизни» и картинкой с изображением защитных очков и наушников. Костяшками пальцев Роджер постучал в дверь, но не получил ответа.

— Ключ-карта еще у вас? — обернувшись ко мне, спросил он.

Я поднес карту к сканеру, замок зажужжал и открылся. Роджер шагнул в сторону.

— Вы всерьез думаете, что эта штука убила Райлана? — спросил он. — Это же просто лист бумаги.

— Как и Декларация независимости. Как и Библия. Бумага убила больше людей, чем любой клинок.

— Теоретически да. Но бумага еще никому не отрубала голову.

Я распахнул дверь:

— Все когда-нибудь случается в первый раз. Вот я и хочу выяснить, как это произошло.

Глава 20

Мастерская напомнила мне школьный кабинет труда. На заляпанном краской деревянном верстаке закреплены тиски, повсюду разбросаны зеркала, стекла, куски пробкового дерева, на стенах всевозможные молотки, пилы и цепи. Там же, на верстаке, лежал неразряженный револьвер из трюка «Поймай пулю». Сверлильный станок, гидравлический пресс и циркулярная пила дополняли картину этого идеального логова серийного убийцы. Рулонные ворота в дальнем конце мастерской открывались прямо на улицу.

Услышав, как щелкнул замок за моей спиной, Шон обернулся. На нем были толстые перчатки с подпалинами, коричневый кожаный фартук и маска-щиток на все лицо. В руке он держал еще не остывший паяльник, позади него в тисках был зажат ярко-красный шарик. Рядом на столе лежал блокнот.

Шон поднял щиток. Его волосы прилипли ко лбу, щеки разрумянились.

— Заблудился, приятель? — спросил он и с запозданием узнал меня. — Вы тот самый парень с шоу? Что-то вроде детектива?

Все встало на свои места, поэтому я просто произнес «да» и указал на предмет в тисках:

— Странное время вы выбрали для работы.

— Я все равно должен торчать здесь на случай, если вы вдруг надумаете задать мне вопрос, так ведь? — закатил глаза Шон. — Почему бы мне тогда не поработать?

Он поднял предмет, и я узнал головной убор Терезы с шоу, оленьи рога крепились к обручу с язычком, спускавшимся к переносице, словно наносник римского шлема. Нелепую конструкцию дополняла красная картофелина носа. Шон потряс обруч, и нос засветился.

— Датчик движения барахлил. Починить проще простого.

— Я хотел спросить вас о гильотине.

— Ребята, я уже все вам рассказал, — покачал он головой. — И много с этого толку? Пустые глаза ни с чем не перепутаешь.

— Меня больше интересует то, о чем вы не рассказали. Откровенно говоря, Шон, у вас незавидное положение.

Его плечи напряглись.

— Я ведь помогал вам, ребята.

Это была детская жалоба, настоянная на чувстве несправедливости всего того, что происходит.

— Я пытаюсь понять, действительно вы ничего не знаете или просто выгораживаете кого-то. И кстати, — я показал на пистолет, — почему полиция... э-э-э... то есть мои коллеги не забрали эту улику?

В первый раз за все время я откровенно солгал, но он, похоже, не сомневался в моих полномочиях.

— Из него кого-то убили? Пуля все еще на месте, если хотите устроить шоу. Больше я ни хрена не знаю.

Шон отложил паяльник и снял перчатки. Старший сержант Салливан, видимо, думал точно так же. Проверить пистолет было бы равносильно принятию совета от меня, дилетанта.

— Вы создали все это. — Я обвел рукой мастерскую. — И вы до хрена знаете.

Я рванулся к верстаку и схватил блокнот. Шон накинулся на меня, но я отступил, подняв добычу над головой. Не могу похвастать особой ловкостью, но и Шон в костюме шахтера двигался медленно.

— Чувак, отдай!

Я полистал блокнот. Там было полно эскизов и схем всяких трюков. Некоторые я уже видел на