Он увидел солнце. Егор Летов и его время - Александр Витальевич Горбачев

друзьями, «от фонаря придумали какие-то патриотические штуки». Их утвердили, и «Гражданская оборона», которая на самом деле представляла собой группу «Адольф Гитлер», внезапно оказалась одним из хедлайнеров Первого фестиваля Новосибирского рок-клуба.

«Видок, конечно, у них был аховый, – вспоминал Олег Судаков. – У Олега Бэба на голове гребень, выбритые виски, жилетка-безрукавка на голое тело, босой и с гитарой. Женя с хайром до плеч, в джинсах, расшитых цветной надписью „Flower Power“. И Егор с коком-начесом, волосы покрыты лаком „Прелесть“». Они начали с места в карьер – с песни про ефрейтора Шикльгрубера; Летов стоял за барабанной установкой – идея, позаимствованная у Adam & The Ants – и в самых драматических местах вокально поддерживал Эжена. Через пятнадцать минут, откричав большую часть альбома «Адольфа Гитлера», друзья сменились: Лищенко-старший сел за ударные, а Летов взял гитару, восклицательно поприветствовал «рокеров города Энска» и заорал «Тоталитаризм»: «Красный террор! Тотальный террор! Мы все одобряем тотальный террор!»

Как говорил один из очевидцев, у зрителей в зале в этот момент происходила «мгновенная массовая перестройка сознания». В журнале «РИО» это описывали в более сардоническом регистре: «Панк в лице „ГО“ – настоящий испытатель природы, человек, вышедший на улицу с единственной целью – попасть под автобус». В любом случае, такого в Советском Союзе еще не видел и не слышал никто и никогда – и вообще-то не должен был. «Часть времени была просто мертвая тишина – все ждали, что сейчас вот придут люди в погонах, нацепят наручники и просто выведут [музыкантов], потому что об этом же нельзя говорить так открыто, – рассказывал Судаков. – Ну а потом как-то люди развеселились, обалдели, пошел рев, и было очень здорово». В какой-то момент звукорежиссер взял бумагу, написал крупными буквами: «КТО ЛИТОВАЛ?» – и отправил эту записку в жюри, состоявшее из журналистов и партийных деятелей – они тоже вынуждены были слушать песни про Гитлера, рейх и люберов.

Валерий Мурзин любит вспоминать, что в тот момент, когда бумага дошла до Юрия Слуянова – ответственного за литовку человека из райкома – концерт был по-быстрому свернут. Судя по всему, это не так. В записи концерта слышно, как Летов матерится, куролесит и рычит, доигрывая свою вещь «Страна дураков» до конца, и только потом гневно вступает звукорежиссер.

– Дружок, после тебя еще будут выступать группы, ты че там? Тебе что, похуй наш фестиваль, да?

– Сегодня мы закончили, – отвечает Летов. (Примерно с той же интонацией аналогичную реплику произносит герой Дэниела Дэй-Льюиса в финале фильма «Нефть»).

Слуянов настиг их в подвале – в гримерке, куда музыканты ретировались после выступления. Он начал громко обвинять их в фашизме и прочих непотребствах. В момент, когда райкомовец находился на риторическом пике, в комнату проник Судаков – комсомольцу, дежурившему у дверей, он сообщил, что служит директором «Гражданской обороны». «Я как влезу – на дворе перестройка, ребята несут, можно сказать, перестройку в молодежь, а вы? Не понимаете, что ли – это же апрельские тезисы, – рассказывал он. – Слуянов аж взвизгнул. Потом развернулся и ушел. А Летов говорит: „Вот у нас директор, вот он – менеджер“». Так Олег Судаков на всю оставшуюся жизнь получил прозвище Манагер.

После выволочки от парторга музыкантов «Обороны» ждали куда более интересные знакомства. В зале к Летову, Судакову и братьям Лищенко подошел местный поэт и музыкант Дмитрий Кузьмин со своими друзьями. Они сцепились языками, начали общаться и договорились продолжить.

Я полагаю, что этот короткий, почти случайный и совершенно беспардонный концерт – один из ключей к дальнейшей творческой биографии Летова. После нескольких месяцев акустических мытарств он впервые в жизни вышел на большую сцену, подключил к себе электричество – и почувствовал, как оно работает, как он оказывается источником вихря, куда затягивает людей. Впоследствии Летов, объясняя свои идеологические пируэты, будет говорить, что его радикализм конца 1980-х проистекал из представлений о том, как наиболее эффективно сломать существующую эстетическую систему: «Два метода было самых первостатейных. Это голимая антисоветчина – сделать такое, что ну никто не может себе позволить. И это чудовищное нарушение всех законов и жанров матерщиной». И то, и другое он впервые опробовал в полный рост именно со сцены ДК Чкалова.

«Здесь надо сказать про совершенно феноменальную трансформацию, которую я не могу объяснить до сих пор, – говорил Александр Рожков. – Такой очень скромный, даже немного заторможенный парень за два-три года превратился в лидера, в человека, способного на бунт». «Я думаю, что он поначалу хотел играть нечто в жанре авангарда, того же [движения] Rock in Opposition, но в конце 1980-х годов таких заковыристых групп было довольно много, – рассуждает Максим Семеляк. – В какой-то момент Летов понял, что если он начнет играть такую же сложную, замороченную музыку, вряд ли это останется услышанным в той степени, какая ему была нужна. Все-таки Летов был человек про действие, для него очень важна была эффективность. Именно поэтому он выбрал такую достаточно примитивную форму, как панк».

Некоторое время спустя в дальневосточном журнале «ДВР» родилось расхожее определение: «Панк-рок в Советском Союзе существовал 25 минут на концерте „Гражданской обороны“ в Новосибирске. Все остальное – уже постпанк». Юрий Слуянов уже много лет работает генеральным директором новосибирского «РБК-ТВ».

* * *

Когда апрельским субботним утром они вывалились из поезда на омский перрон – Дмитрий Кузьмин, еще не нареченный Черным Лукичом, Яна Дягилева, еще не написавшая ни одной песни, кроме комически-депрессивных куплетов про свисающий с потолка телевизор, лидер группы «Идея Фикс» Николай Гнедков, Евгений Данилов по прозвищу Епископ, а также другие молодые новосибирские музыканты и тусовщики – Егор Летов первым делом вручил им самодельные визитные карточки. На одной стороне была фотография «Гражданской обороны» с братьями Лищенко в составе, в полном гриме; на другой – адрес и телефон лидера группы.

«Это нужно было, чтобы общаться, это был период, когда набирали своих – себе подобных, тех, с кем тебе будет интересно, – поясняет Анна „Нюрыч“ Волкова (Владыкина), которая тоже была в этой компании и хорошо запомнила летовские визитки. – Мы были легкими на подъем. „Поедешь в Омск?“ – „Поеду“. Я там была случайным человеком, но тогда вообще степень случайности в жизни была повышенной».

Сначала они отправились в Чкаловский – в гости к Егору. «Я как раз сочинил песню „Пошли вы все на хуй!“, такой довольный был, – вспоминал сам Летов. – Сижу, текст оттачиваю – они там такие, полуфутуристические, я под очень сильным влиянием футуризма находился. Взял, эту песню им спел – они как-то сникли, я причем даже не понял, почему… И куда-то съехали». Вскоре выяснилось, что гости переместились к братьям Лищенко; Летов тоже отправился