Он увидел солнце. Егор Летов и его время - Александр Витальевич Горбачев

рамках которого на сцене закипал самовар, бились бутылки, музыканты мыли друг другу голову шампунем, в зал летели бумажные самолетики и бусы, а также творились прочие бесчинства. «Кому-то было весело. Кому-то – страшно, – вспоминал Неумоев, который на том концерте впервые выступил в роли фронтмена „ИпВ“. – Кто-то испытывал неожиданный подъем и восторг. Потому что вот это-то, в сущности, настоящий рок-н-ролл и есть. Тряска. Конвульсии. Эпилепсия. Пена на губах. Вакханалия, творящаяся в чудовищном ритме и динамике». Как ни странно, никаких санкций не последовало. Музыканты спокойно вернулись домой и начали мечтать о дальнейших приключениях: «Хотелось новых впечатлений и настоящей, большой рок-музыки». За этим они поехали в Крым.

По словам Неумоева, в итоге он не посетил ни одного концерта «Парада ансамблей», потому как денег на билеты не было, а бесплатно вписывать тюменщиков никто не хотел. Однако в Симферополе произошло кое-что куда более важное: на площади перед ДК «Дружба» Неумоев впервые встретил Егора Летова, Янку Дягилеву и Черного Лукича, которые приехали туда таким же бродяжническим образом и с теми же целями. Они поболтали, попели свои песни и очень друг другу понравились. «Так выяснилось, что Игорь Летов с Янкой – это самое интересное из того, что имеется в роке, в Омске, а мы Тюмень пытаемся расшевелить, – рассказывал Немуоев. – Ясно стало, что надо как-то объединять усилия. Потому как нас до обидного мало. Жалкая кучка неравнодушных, болеющих душой и изнывающих среди всего этого соцреалистического сранья людей».

Еще один забавный парадокс: первые лица сибирского панка познакомились в жарком летнем Крыму.

* * *

Альбомы «Обороны», записанные в омской квартире на рубеже весны и лета 1987 года, были приправлены, как выражался сам их автор, «густым изобилием кличей „хой!“», которые на концертах легко преобразовывались в «Панки хой!» Так Летов закрепил за собой и своим жанром сленговое словечко, почерпнутое, судя по всему, из песен БГ и Майка. Примерно той же операции подверглось название первого альбома ирокезной шотландской группы The Exploited «Punk’s Not Dead» – слоган кричали со сцены, где выступал Летов, он звучал на его альбомах, и в итоге эту фразу, зачастую забывая, где ставить апостроф, будут много лет писать на стенах подъездов и дворовых беседок рядом со словами «Гражданская оборона».

При этом сам Летов, обратившись к злостному и быстрому звуку, никогда не ставил волосы набекрень, предпочитая длинный «хаер». Его любимыми группами были вовсе не Sex Pistols и даже не Ramones – постпанк во всем его разнообразии и уж тем более психоделические шестидесятники, сочинявшие во время калифорнийского «Лета любви», были ему куда ближе. В конце концов, из Омска он убегал вместе с Янкой, которая, по свидетельству Юлии Шерстобитовой, к тому времени уже была «хиппушкой со стажем» и рассказывала подруге о московской «Системе» – так хиппи называли свое сообщество, совокупность социальных связей, практик и событий вроде ежегодного сбора на поляне в Царицыно.

Или вот, например: «РОК не искусство. <…> Искусство – творец самой глубинной и самой безграничной сферы отчуждения. И только новое сознание (в нынешнем хронометраже его называют мифологическим, но здесь столько путаницы), и РОК как основная его форма возвращают человека к самому себе, в его единственное подлинное ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС. <…> Основная функция РОКа – разрушение, и в первую очередь – разрушение фикции личности, фикции человеческого „я“». Подо всеми этими тезисами Летов вполне мог бы подписаться: он годами настойчиво твердил, что не занимается искусством, много говорил, что задача его деятельности – избавить человека от человеческого, вернуть ему подлинность: «Жить – это значит жить как животное, как в раю, в полной гармонии со всем. Здесь и сейчас». В другом интервью Летов буквально так же, как в цитируемом тексте, выделил слова «ЗДЕСЬ и СЕЙЧАС» прописными.

Между тем, цитируемый текст назывался «Канон» и распространялся в самиздате с 1982 года – то есть как раз примерно тогда, когда у Летова был самый прямой доступ к соответствующим источникам. Его авторы – художник-нонконформист Сергей Шутов и Аркадий Славоросов по прозвищу «Гуру», человек удивительной судьбы, заслуживающий отдельной биографии: поэт, писатель, переводчик, основатель творческой группы «Дети подземелья», один из заметнейших деятелей неофициальной культуры 1980-х. После распада СССР он стал писать тексты для поп-песен, включая, например, такие общеизвестные шлягеры, как «Ясный мой свет» Булановой и «Обычные дела» Валерии. Что до «Канона», то этот текст был сочинен как манифест советских хиппи, обосновывавший их внесоциальный образ жизни и преданность рок-музыке.

Характерно, что все лето и осень 1987 года Летов с Янкой путешествовали автостопом – этот способ передвижения был важной составляющей именно хиповского образа жизни. «Дорога отчасти выпадала из советской системы контроля, – объясняла исследовательница советских хиппи Юлиане Фурст. – Автомобилей в СССР производилось слишком мало, чтобы обеспечить ими население, а советское государство пока слабо контролировало те места, куда можно было добраться благодаря автостопу. В государстве, которое с осторожностью печатало даже карту центра любого города, выпуск атласа автомобильных дорог был огромной уступкой своим гражданам. Именно этот атлас дорог вел советских хиппи по стране, формируя сеть новых и старых связей. Советская территория превратилась в хипповскую игровую площадку, на которой они реализовывали свое видение свободы, любви и сообщества».

«В те времена между хиппи и панками не было особых различий, это была просто неформальная молодежь, – говорит Юлия Шерстобитова (Фролова). – Часто эти понятия – хиппи, панки – смешивались, и было трудно отличить одних от других. „ГО“ считались панками, но сам Летов скорее был больше похож на хиппи – волосатый, фенечки на руках и так далее». Другой знакомый Егора, лидер группы «ДК» Сергей Жариков, и вовсе прямо заявлял: «Творчество Летова к панку не имеет отношения никакого. Это был – и по манерам, и по вкусам, да и по образу жизни – стопроцентный хиппи».

Так ли важно это различие – панк, рокер, хиппи? Тем более что сам Летов в разные периоды жизни то примерял на себя эти клички, то яростно их отрицал. «Я считаю, что хиппизм и панкизм – это одно и тоже. Панк – это агрессивный хиппизм, очень агрессивный, именно социальный хиппизм», – говорил он в том же 1987-м, почти в финале их одиссеи с Янкой. «Я не знаю, что такое панк. Я к этому отношения не имею и никогда не имел», – заявлял он десять лет спустя.

Пожалуй, хочется здесь отметить вот что: все эти субкультурные движения потому и оформились в своих странах происхождения, что у них было на это время, что они сменяли друг друга, почти как общественно-политические формации в марксизме. Если совсем грубо, панк отрицал ценности хиппи, потому что хиппи были порождением галлюциногенного идеализма конца 1960-х, а панк – озлобленной реакцией