Он увидел солнце. Егор Летов и его время - Александр Витальевич Горбачев

class="p1">Первым Летов завершил альбом, названный «Мышеловка». Обложка у него, как и у остальных записей этого цикла, тогда отсутствовала. «Это были такие безликие катушки, – вспоминает Александр Кушнир, посвятивший „Мышеловке“ одну из глав своего труда „100 магнитоальбомов советского рока“. – Но было круто, что Летов мыслил мифологическими категориями. Он вкладывал в катушку обыкновенную бумажку из школьной тетрадки в клеточку – там было написано название группы и альбома, а дальше начиналось интересное. Он же вырос на культуре калифорнийского рока, детройтского гаража, и он понимал, что у него должен быть бэнд. Поэтому он писал состав: Джа Егор – вокал, Лукич – это, значит, Ленин – барабаны, Майор Мешков – соло-гитара, Егор Дохлый – гитара, и на басу Килгор Траут – это персонаж из романов Воннегута».

Закончив «Мышеловку», Летов включил ее на полную громкость и испытал чувство неистового триумфа: «Я вдруг неожиданно осознал, что никого мне не интересно так слушать, как свою собственную запись. Я тогда включил ее и по комнате стал скакать до потолка и орать». Отсюда и далее это стало для него главным мерилом собственного творчества: «Если сотворенное тобой не заставляет тебя самого безуметь и бесноваться от восторга, значит оно – вздорная бренная срань».

«Гражданскую оборону» обыкновенно числят группой мрачной, злой, тяжелой – в том же смысле, в каком «тяжелыми» называют тексты о смертельно больных детях. Это понятное впечатление, по всей вероятности, вызвано еще и тем, что все «классические» альбомы группы конца 1980-х воспринимаются большинством слушателей как некий единый суровый корпус, а это, в свою очередь, связано с тем, что несмотря на все попытки автора каталогизировать и контролировать свое наследие, оно почти моментально начало расползаться на несанкционированные сборники, бутлеги и обрезки. Сам Летов, однако, четко указывал на то, что у него в тот бурный период было несколько творческих фаз – и если взять альбомы 1987 года сами по себе, в отрыве от последующих, это, мне кажется, вполне слышно. При всей их густой антисоветской повестке, при всем зловещем фатализме в этих записях явно ощутим некий ликующий экстаз человека, который искал, искал и нашел – свой язык, свой звук, своих людей. В конце концов, не зря один из этих альбомов так и называется: «Хорошо!!»; здесь вообще много восклицательных знаков. Быть может, четче всего этот дух реализованной амбиции и обретенного товарищества выражен в песне «Вперед!», спрятавшейся посредине «Тоталитаризма»:

Так долго мы гнили в уютных гробах

Так долго учились друг друга давить

Так долго учились стонать, умирать

Давайте будем жить – вперед!

Что-то такое мог бы сочинить Юрий Шевчук или другой гражданский перестроечный рок-автор. Симптоматично, впрочем, что живьем эту песню Летов никогда не играл и в сборники собственных текстов не включал. «Долго я ее пел, а вчера вдруг понял, что не верю в нее, – писал он Валерию Рожкову еще зимой 1987-го. – Не верю, что „все данные, чтобы летать“. И не верю, что можно по своей воле ЖИТЬ ВПЕРЕД. <…> Чтобы ЖИТЬ ВПЕРЕД, нужно быть либо ПОЛНЫМ ДУРАКОМ, либо очень сильным и умным (вроде Христа)». И здесь же, в том же самом письме: «[Творчество] – единственный выход из всеобщего ТОТАЛЬНОГО состояния опустошения и тоски. Ничего другого не остается, как сочинять, играть, монтировать по-новому свой внутренний мир, свое МИРОЗДАНИЕ, ибо СНАРУЖИ НЕТ НИ ВЫХОДА, НИ БУДУЩЕГО, НИ НАСТОЯЩЕГО. ЖИЗНИ, короче, нет».

Все эти веселые недели и месяцы Летов существовал как бы в тени неизбежной угрозы. Выступление с «Адольфом Гитлером» прозвучало слишком громко, чтобы не иметь вовсе никаких последствий, тем более что Летов и так был на виду у сотрудников КГБ, а также состоял на психиатрическом учете. Именно во время очередного планового визита в диспансер, по словам лидера «Гражданской обороны», его и попытались снова упаковать в застенки.

«Я прихожу на прием и чувствую – что-то не то. То есть такое ощущение, что какая-то ловушка: они со мной этак разговаривают, и что-то такое вроде бы делают под столом – то ли кнопку нажимают, то ли еще что-то, – рассказывал Летов. – Типа: „Подожди, мы сейчас выйдем. А ты останься“. Вот тут у меня сыграл инстинкт животный какой-то – я понял, что меня поймали».

В этот момент у него в гостях была Янка (ее голос звучит, в том числе, и на тогдашних альбомах «Обороны»); она ждала внизу, у подъезда. Летов вышел с черного хода и сказал ей, чтобы ехала в Новосибирск, потому что его сейчас будут вязать. «Она говорит: „Дурак! Сколько у тебя денег есть?“ Я говорю: „Сорок четыре рубля“. Она говорит: „Иди, очень быстро собирай вещи“».

Они покидали Омск окольными путями. Добрались до какой-то нецентральной железнодорожной станции, отъехали от города на электричке, вышли на трассу, подняли руку – и отправились в путешествие на запад.

Егор Летов в Ленинграде, июль 1989 года. Фотография: Олег Зотов

Глава 3

На советской скорости

В августе 1987 года 23-летний поэт, музыкант и редактор самиздатского рок-журнала «Сибирская язва» Роман Неумоев прибыл на перекладных из Тюмени в Симферополь.

«Мы ходили по этому незнакомому для нас городу и чувствовали себя свободными, – вспоминал Неумоев. – Это ощущение свободы пьянило, как воздух высоко в горах. Денег у нас не было ни копейки, и мы впервые начали чувствовать, каким мог бы быть мир, если бы вдруг деньги стали не нужны. Он мог бы быть спокойным и безмятежным, как тихий закат в Симферополе – в городе, где никто никуда не спешит».

В отличие от большинства советских граждан, которые ездили в Крым в курортный отпуск, Неумоев и его друзья оказались там ради культурного мероприятия. С подачи фирмы «Досуг», которая возникла при Симферопольском управлении культуры и пыталась нащупать возможности для бизнеса, две сотрудницы Ленинградского рок-клуба – Нина Барановская и Светлана Данилишина (роль женщин в развитии советского рок-движения – отдельная недоисследованная тема) – организовали в Симферополе концертный марафон «Парад ансамблей». В течение двух недель во дворце культуры «Дружба» выступали лучшие силы неофициальной советской музыки: «ДДТ», «Наутилус», «Звуки Му», «Алиса», Виктор Цой (соло) – плюс питерские панки из «Объекта насмешек» и харьковчане «Утро». Каждая группа играла по два раза за вечер в течение двух дней. Вот на эти-то концерты и жаждал попасть Неумоев.

К тому времени группа «Инструкция по выживанию», разогнанная весной 1986-го, уже возродилась и даже успела наделать шуму выступлением в одном из свердловских ДК: 25 апреля 1987 года Неумоев со товарищи устроили там целый перформанс, в