Скотленд-Ярд. Самые громкие убийства, которые расследовала полиция Лондона - Саймон Рид

трактира. «Он был еще жив, — рассказывал Керресси, — но пребывал в бесчувственном состоянии». Осмотрев руки Бриггса, инспектор заметил, что их кисти в синяках, однако крови на них нет, а значит, это не Бриггс, открыв купе, оставил следы крови на дверной ручке[286].

Поговорив с родными жертвы, инспектор выяснил, что Бриггс вышел из дома в субботу утром, имея при себе «золотые карманные часы с цепочкою „альберт“{42} и золотой монокль на волосяном шнурке»[287]. Часов и цепочки при пострадавшем не нашли. Цепочка соединялась с «большим золотым ключом с фигуркой животного в верхней его части» и имела шарнирное крепление с двумя круглыми камешками, светлым и темным. Часы представляли собой «большой старомодный золотой хронометр» с белым циферблатом. На них значились имя изготовившего их часового мастера и два номера: «С. У. Арчер, Хакни, № 1487, на корпусе указан номер 2974»[288].

В тот же день полиции, выяснявшей передвижения Томаса Бриггса, стало яснее, как он провел последние часы перед нападением. В три часа дня в субботу Бриггс вышел из своего банка и отправился обедать к племяннице в Пекхем. Он оставался в ее доме до половины девятого вечера. Оттуда в извозчичьей карете отбыл на станцию «Фенчёрч-стрит», куда приехал, когда было уже без двадцати десять вечера. Бриггса хорошо знали в лицо билетные контролеры, так как он ежедневно пользовался этой станцией. В тот вечер дежурил контролер Томас Фишборн. Он сидел на табурете возле кассы. Совершенно поглощенный своим ужином (состоявшим из хлеба с сыром), Фишборн вдруг почувствовал, как кто-то легонько прикоснулся к его плечу, и услышал слова: «Добрый вечер». Обернувшись, он увидел Томаса Бриггса, который дружески кивнул ему, после чего стал подниматься по лестнице, ведущей на платформу. Бриггс был один; похоже, за ним никто не следовал. На платформе Бриггс кивком поприветствовал телеграфиста, сидевшего в своей конторе, и сел на поезд, отправлявшийся в 21:45[289].

Что происходило дальше, пока оставалось тайной. Портфель Бриггса «принадлежал к той разновидности, которой обыкновенно пользуются банковские клерки для переноски золота и серебра». Может быть, преступник нацелился на Бриггса, считая, что портфель полон денег? Кровавые следы пальцев на латунных замках портфеля, казалось, подтверждали такую версию. Но почему злодей не снял с пальца жертвы кольцо с бриллиантом, не заинтересовался мелочью в кармане (на общую сумму более четырех фунтов — немало по тем временам), не стащил серебряную табакерку? И как нападавший (несомненно, весь покрытый кровью) выбрался из поезда незамеченным? Каким образом он сумел сбросить Бриггса на пути, не привлекая ненужного внимания? И как насчет шляпы? Ее нашли «расплющенной и измятой», а внутри тульи она оказалась измазана кровью. Сам Бриггс носил цилиндр — «отличный „парижский шелковый колпак с блеском“» от Диганса и Ко (магазин фирмы находился близ Королевской биржи). Может быть, преступника после нападения охватила паника и он по ошибке прихватил чужой головной убор, прежде чем сбежать?[290]

Эти вопросы зазвучали еще более настоятельно воскресным вечером, в 23:45, когда Томас Бриггс скончался, так и не придя в сознание.

* * *

The London Morning Gerald, 11 июля 1864 года, понедельник:

КОШМАРНОЕ И ЧУДОВИЩНОЕ УБИЙСТВО

В ВАГОНЕ ПЕРВОГО КЛАССА ПОЕЗДА

СЕВЕРОЛОНДОНСКОЙ ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ

Пожалуй, одно из самых чудовищных преступлений, когда-либо бесчестивших нашу страну, совершено было поздно вечером в субботу в вагоне первого класса пассажирского поезда Северолондонской железной дороги. Мистер Томас Бриггс, джентльмен, связанный с банковским учреждением господ Робартса, Кёртиса и Ко на Ломбард-стрит, подвергся зверскому нападению, был ограблен и сброшен с поезда[291].

Это было первое убийство, совершенное в британском поезде, что само по себе произвело сенсацию. «Уже несколько лет, — писала The Evening Standard, — в нашей столице не возникало такого огромного ажиотажа, как после публикации подробностей ужасного убийства мистера Бриггса»[292].

Сэр Ричард Мейн, комиссар полиции{43}, читая в то утро газеты, наверняка испытывал тревогу. Он сознавал: публика, и без того нервно относящаяся к поездкам по железной дороге, потребует — и будет ожидать — быстрого распутывания дела. Меньше всего «Ярд» сейчас нуждался в еще одном провале, наподобие расследования убийства в Роуд-Хилл-хаусе. «Наша полиция пока не утратила своего характера, но ей еще предстоит восстановить пошатнувшуюся репутацию, — предупреждала The Daily Telegraph. — Свою обычную работу она выполняет превосходно, однако следует припомнить, что многие из умнейших ее обожателей приписывают ей больше особенных достоинств, нежели следует просто из честного выполнения должностных обязанностей»[293]. Как полагал Мейн, всего один детектив подходил для того, чтобы взяться за подобное расследование: 31-летний инспектор Ричард Таннер.

Таннер, которого друзья называли Диком, лишь недавно дослужился до инспектора. Его считали «самым блестящим сотрудником тогдашнего Скотленд-Ярда»[294]. Этому высокому мужчине с каштановыми волосами и голубыми глазами были свойственны любезность и обходительность. Он поступил на службу в Столичную полицию в марте 1851 года, когда ему было 19 лет. Около трех лет прослужил в участке, находившемся по адресу Уайтхолл-плейс, 4, и заработал репутацию решительного полисмена, хорошо знающего жизнь лондонских улиц. Таннер уже успел прославиться: за четыре года до описываемых событий впервые проявил себя в расследовании громкого дела об убийстве[295].

17 августа 1860 года Мэри Эмсли, богатую владелицу недвижимости, обнаружили избитой до смерти в ее ист-эндском доме. Полиция не нашла признаков взлома и заключила, что убийство совершил кто-то из знакомых жертвы. Расследование забуксовало, но однажды вечером Джеймс Маллинз, иногда выполнявший для Эмсли разную черную работу, постучался домой к Таннеру и заявил, что ему известно, кто убийца. Он утверждал, что это некий Уильям Эмм, сборщик арендной платы, работавший у Эмсли и проживавший в одном из коттеджей неподалеку от ее дома. Маллинз сообщил, что видел, как Эмм прячет какой-то подозрительный сверток в сарайчик позади своего коттеджа[296].

На следующее утро Таннер в сопровождении Маллинза обыскал сарай Эмма и нашел в нем сверток, где обнаружились украденное из дома покойной столовое серебро и чек, выписанный на ее имя в день убийства. Вняв интуитивной догадке, Таннер спросил у Маллинза, где он сам находился, когда заметил, как Эмм прячет добычу. Маллинз ответил, что стоял «на другой стороне дороги». Таннер вежливо указал, что из такого наблюдательного пункта было бы невозможно увидеть происходившее внутри сарая. Обыскав дом самого Маллинза, детективы нашли ленту того же типа, что и та, какой был обвязан сверток, обнаруженный в сарае, и отпечаток ноги, очень похожий на кровавый след ступни, оставшийся на