6-я батарея. 1914-1917 гг. Повесть о времени великого служения Родине - Болеслав Вильгельмович Веверн

– Ваше высокоблагородие, там из штаба дивизии прислали к вам перебежчика. Сказывают, что это ихний артиллерист, может, вам с него польза будет какая?

Беру перебежчика, оказавшегося действительно артиллеристом, на свой наблюдательный пункт.

– Ну-ка, друг, скажи, – направил я трубу Цейса на подозрительное место, – это ваш артиллерийский наблюдательный пункт?

Перебежчик сильно покраснел.

– Да, – еле слышно скорее прошептал, чем сказал он.

– А где позиции ваших батарей?

Перебежчик стал указывать позиции гаубичных батарей, давно мне известные.

– Ну, а где твоя батарея?

Этот вопрос смутил его совершенно. Он умоляюще поднял на меня свои глаза и молчал.

– Хорошо, хорошо, понимаю, можешь не показывать.

Он мне был совершенно не нужен, и я отправил его обратно в штаб дивизии.

Австрийский наблюдательный пункт разрушен не был: через несколько дней крепость пала.

* * *

Я еду с трубачом по шоссе. Теплое улыбающееся весеннее солнце всюду сквозит между ветвями деревьев, отражается в крупных, как жемчуг, каплях влаги, покрывающей растения, и играет, переливаясь, в струях весело бегущей горной речки.

Весенняя радость забилась всюду. Вся природа спешит начать новую жизнь, в воздухе какой-то особенный шум – нежная музыка. И мы, в свою очередь поддавшись общему настроению, тоже особенно, по-весеннему, веселы и радостны.

С воем проносится над головой и с зловещим шипением падает сзади нас тяжелый снаряд. Взрыв и аккорд поющих, разлетающихся в стороны осколков. Наши лошади несут нас в бешеной скачке, но напрасно: спереди, сзади, с боков, всюду песни осколков снаряда. Они легко догоняют, опережают нас.

Потускнели лучи весеннего солнца, вся природа как будто застыла в испуге. Призрак смерти пронесся и обдал всеобщую радость своим зловонным дыханием.

* * *

Какой тихий весенний вечер… Не сидится в землянке. Какое-то непонятное чувство тревожит душу. Не тишина ли эта мертвая так действует на ослабевшие нервы? Я выхожу из землянки и иду на наблюдательный пункт.

Темной гигантской тенью рисуется широкая пихта, у которой стоит двурогая труба Цейса. Я оглядываюсь и в темноте не вижу никого.

– Лапшин!

– Я здесь, ваше высокоблагородие, – какая-то тень отделяется от дерева. – Темно, ваше высокоблагородие, и австрийцы сегодня чего-то не светят ракетами.

Я подхожу ближе.

– Да вас тут много? Что притихли, ребята?

– Душно в землянке, ваше высокоблагородие. Уж больно вечер хорош, тихо.

Да, тихо. Так тихо, что каждый малейший звук отчетливо и ясно улавливается ухом и отдается в напряженном мозгу, отвыкшем от такой безусловной тишины.

– Ваше высокоблагородие, что-то австрийцы сегодня надумали.

– А что?

– Да ракеты не пущают совсем. Не к добру это. Хоть бы часовой ихний какой разок стрельнул бы, а то и выстрелов нет, точно вымерли все они там у себя в окопах.

– Да и в крепости тоже будто все спят – ни ракет, ни прожектора.

Опасения моих наблюдателей постепенно заражают и меня. Они, безусловно, правы: у противника подозрительная тишина.

– А ну-ка, Коровин, передай в батарею, чтобы люди сегодня ночью не раздевались и на лошадей надели амуницию. А пехота ничего не передавала по телефону?

– Никак нет.

– Попроси к телефону командира второго полка. Господин полковник, вы обратили внимание на то, что австрийцы сегодня не выпускают ракет ни здесь, ни в крепости, и совершенно не видно лучей их прожекторов?

– Да. Я об этом уже донес в штаб сектора и получил приказание немедленно выслать команду разведчиков для выяснения, что происходит в окопах у противника. Следите за ними.

Какие-то тени зашевелились у наших окопов и растаяли в темноте.

– Разведчики уже пошли, – вполголоса заметил один из наблюдателей.

Опять наступила мучительная тишина. Все притихли, стараясь взглядом проникнуть в тайну темной ночи.

Резко загудел телефон.

– В окопах противника полная тишина. Команда моих разведчиков залегла под проволокой, – сообщает командир 2-го полка.

И через четверть часа:

– Поздравляю вас: окопы совершенно пусты, разведчики их заняли. Ну, теперь держитесь – что-то будет под утро.

Опять гудит телефон:

– Начальник сектора приказал второму полку теперь же, не дожидаясь утра, наступать прямо на крепость, не останавливаясь даже перед штурмом ближайшего форта. Шестая батарея должна сопровождать полк в его наступлении и не оставлять его ни в каком случае.

– Передки на батарею!..

С наблюдательного пункта я вижу легкое зарево, розовым светом проникающее через гущу верхушек деревьев в том месте, где на позиции стоит моя батарея. Это горят смоляные факелы: 6-я батарея ночью покидает позицию.

Вздрогнула земля… Вихрь пронесся в воздухе… Крепость проснулась. Тысячи ракет взвились на воздух, превращая ночь в странный бледный день, и в это же время тысячи же снарядов всевозможных калибров засвистели в воздухе, рассекая его во все стороны. Последний салют еще свободных австрийцев страшному, упорному врагу.

Низко, над самой моей головой, лопнула крупная шрапнель и всего меня окутала своим едким, сильно серой пахнущим дымом. Мгновение мне казалось, что я задыхаюсь, из глаз потекли слезы.

Ураган пронесся. Крепость сразу потухла. Ночной мрак стал еще гуще, еще тише. Темною тенью скользит 2-й полк из окопов в лощину. Слышны команды вполголоса, резко отдаются в ушах удары штыков о штыки. Тени 2-го полка разрастаются, ширятся, разворачиваются для наступления. Полк двинулся.

Я слышу, как грохочут о камни колеса орудий и ящиков идущей рысью ко мне моей батареи.

– Стройся влево на полные интервалы!

Я не узнаю своего голоса. Вся эта необыкновенная обстановка волнует меня.

С трудом развернулась батарея и двинулась за полком. Еле ползут орудия и ящики: воронки от снарядов, колючая проволока, да еще ночью, – все тормозит движение. Полк исчез из глаз, растаял в ночной темноте. 6-я батарея застряла.

– Налево кругом на дорогу!

Светает… Утро 9 марта 1915 года старого стиля. 6-я батарея уже на дороге в орудийной колонне.

Крепость проснулась вторично: чудовищный грохот понесся от крепости по сонным окрестностям. Многократным эхом рассыпался по лощинам, оврагам, склонам высот.

Что это? Это не выстрелы из орудий?..

– Взрывы!., взрывы!.. – прокатилось по батарее радостным криком. Глаза засверкали, лица застыли в вопросительном тревожном выражении.

– Галопом!

Черные клубы дыма поднимаются из-за леса. 6-я батарея вылетает на пригорок. Крепость вся на виду: темная дымовая туча стоит над крепостью. Взрывы следуют без перерыва один за другим, грохочут, сверкают молниями огня в густых клубах дыма.

– Флаги!.. Белые флаги!..

Крепость сдается. Какая огромная, невероятная радость!

* * *

6-я батарея переходит в шаг и останавливается перед рогаткой, заплетенной колючей проволокой, преграждающей въезд в укрепленную полосу противника. Какие громадные поля проволочных заграждений!

Рогатка отброшена в сторону Ее уже никто не оберегает, никто не сторожит. Кругом пусто,